Шолом-Алейхем весь город опишет сверху донизу.
И рука не устанет…
Люди хорошие и не очень, работяги и те, кто делает жизнь «из воздуха»… Ах, какое у них дивное счастье: « Мне хорошо, я сирота !» А когда случается удача? Только вместе с бедой!
Касриловка для них рай! И Бердичев рай. И Деражня…
А про Киев или Одессу – и говорить нечего, это самый настоящий рай.
Пусть даже без электричества, без канализации, со скверными дорогами и дурной погодой.
А Гамбург «мог бы сгореть хотя бы сегодня. Гамбург… – это Содом!.. Таких злодеев, как в Гамбурге, нигде нет ».
А Лондон? «Лондон, почему ты не сгоришь?»
А « Америка – это Сибирь! Хуже Сибири! Сибирь – золото в сравнении с Америкой! » Правда, что хорошо: « Америка – это вам не Россия. В Америке «не подмазывают» ». А « въезд в Нью-Йорк ужасен !» (Между прочим, и сейчас тоже. В пробках надо стоять часами.)
Сколько исчезнувших профессий упомянуты в рассказах Шолом-Алейхема! «Вассерфирер» (водовоз), «штриклдреер» (веревочник), «койменкерер» (трубочист), «зегер» (распиловщик). А еще такие, которым нет даже эквивалента в русском языке…
А какой карнавал красок у Шолом-Алейхема! Пурим с легендарными персонажами и трещотками, Песах с его генеральной уборкой, Швиэс – Шавуот с наблюдением в полночь за небом, – надо ждать, когда оно разверзнется, тогда мы увидим Элиягу – пророка Илию.
И все желания наши сбудутся!
Творчество Шолом-Алейхема – настоящая энциклопедия еврейской жизни.
Революция 1905 года его отрезвила.
Шолом-Алейхем относил себя к «палестинофилам». Идеи сионизма привлекали его. Привлекал Герцль.
О нем написал статью. В сказку Герцля он не верил, хотя смутно ожидал объединения нации, верил во взаимовыручку, ценил религиозные и патриархальные традиции. Но готов ли наш народ к Земле обетованной? Готов ли он к собственному государству? Конечно, путь к этой стране прекрасен, в особенности если человек здоров. А если он болен? Значит нужно смеяться, потому что «Смеяться здорово! Врачи велят смеяться ».
У Шолом-Алейхема есть цикл рассказов, посвященных «маленьким людям с маленькими устремлениями». Действие разыгрывается в затхлых улочках допотопной Касриловки (такое обобщенное название носит у Шолом-Алейхема старое еврейское местечко). Представления обитателей Касриловки о большом мире самые наивные и смешные. При этом касриловцы почитают себя солью земли.
Живут здесь знаменитые бедняки, мастера голодать. Одному из них надоело голодать у себя в Касриловке, и он пустился по белу свету искать счастья. Во время скитаний попал в Париж к знаменитому миллионеру Ротшильду. Тут он предложил миллионеру такой товар, которого тот отроду не видывал – вечную жизнь. Сторговались за три сотни. Тогда касриловец и говорит Ротшильду: « Ежели вы хотите вечно жить, то мой совет: бросьте этот суетливый Париж и перебирайтесь лучше к нам в Касриловку. Вы тогда никогда не умрете, потому что со времени основания Касриловки у нас еще никогда не помер ни один богач …»
Шолом-Алейхем знает причины возникновения и существования Касриловки.
« Касриловка, – говорит он, – находится как раз в середине благословенной «черты оседлости», куда посадили евреев голова на голову, как сельдей в бочку, и наказали им, чтоб они плодились и размножались…»
Он не был революционером в прямом смысле слова. И рецепта спасения этих наивных людей у него тоже не было. Он не знал, как сделать окружавшую его жизнь счастливой. Но навеки запечатлел в своих прекрасных художественных произведениях смешную и убогую жизнь «маленького человека», показав всему миру, что так жить нельзя.
Его внучка (дочь Лили Рабинович) Бэл Кауфман вспоминала: однажды Шолом-Алейхем привел внучек в зоопарк. Задержался у клетки с обезьянкой. Скатал из бумаги шарик, смочил его водой из-под крана и бросил ей. Та, хитрая, не проявила к нему никакого интереса.
– Разбалованная обезьянка, – сказал писатель разочарованно.
И отошел в сторону. И стал жадно пить воду. То были первые признаки диабета. Он ведь всегда шутил:
«Я умру не от голода, а от жажды».
Вскоре разразится война между Германией и Россией.
– Не может быть! Не может быть… – сердится Шолом-Алейхем.
В Германии уже никто не берет русских денег. Немка-хозяйка требует у Шолом-Алейхема в залог его часы, которые каждые пятнадцать минут отбивают удивительную, нежную мелодию…
На вокзале невозможно шагу ступить: горы багажа. Семья Шолом-Алейхема тоже сдаст свой багаж… и больше никогда его не увидит.
«Из Берлина в Копенгаген. На берлинском вокзале пересекают нам дорогу первые солдаты, отправляемые на фронт. Высокие, молодые, здоровые гренадеры – один в один, в голубых шинелях, с мешочками за плечами и в медных касках – проходят они мимо нас как длинная голубая лента. Они поют что-то очень веселое – как весело идти умирать!
Мы стоим и смотрим на них. Папа, бледный, с непередаваемым выражением в глазах, произносит:
– Война!
Теперь он поверил.
Копенгаген. Случайно собравшиеся, растерянные люди. Отец подавлен. Снова – без денег, с большой семьей, и снова выступает на сцену Америка.
В Америку!
Наша семья разделяется. Я уезжаю в Россию. Вижу его теперь в последний раз. Вот он стоит грустный, в дорожной «кепке», низко надвинутой на глаза…
Он плохо выглядит. Его мучает жажда, он беспрерывно пьет воду. Пьет, пьет – и не может утолить жажду. Где только он ни увидит кран, он откручивает его, делает из бумажки чашечку и пьет…» (Лиля Рабинович).
9 мая 1916 года у больного появилась сердечная недостаточность.
10 мая в последний раз слушал чтение газет. Потом попросил завесить зеркало. Не хотел видеть, как смерть проступает на его лице. Заснул. Проснулся. Крикнул: «Хочу сесть! Хочу сесть!» Снова замолчал. Все равно его никто не слышит. В больничную палату не пускали родных – Шолом-Алейхем боялся заразить их туберкулезом.
Последние его слова были: «Заберите меня домой, похороните меня на киевском кладбище…»
В один из дней, когда наступало облегчение, сказал жене:
– Знаешь, как только выздоровею и как только закончится война, сядем мы с тобой на первый пароход – и махнем домой. Зажились мы здесь. Заскучали…
Скончался он 13 мая – Шолом-Алейхем никогда не любил тринадцатое число. Номеруя страницы, пропускал «13», не останавливался в гостиницах в комнатах № 13.
Здесь есть некая тайна, ибо число «13» в еврейской духовной истории – счастливое. По Рамбаму все постулаты еврейской жизни укладываются в это число.
Знал об этом и Сталин, точнее, бывший семинарист Иосиф Джугашвили, который все подлости евреям подстраивал именно под тринадцатое число.
