В конце концов, его отлучили от синагоги и по суду дали год тюрьмы!
Я не пишу исторические заметки. Иначе я непременно рассказал бы и о другом народнике Аароне Гордоне, который был поклонником Льва Толстого и пошел работать в «поле». За ним пошла масса молодежи, нервных евреев. Многие не выдерживали, потом уезжали. Бен-Гурион ехидно уточнял: девяносто процентов.
Но те, кто оставались…
Вот они-то и преобразили пустыню… Нервный народ…
5 Когда говорят «Союз Советских Социалистических Республик», я прежде всего вижу географическую карту.
Израиль – страна, которую на карте зачастую обозначают цифрой – название страны не помещается. Есть цифра и сноска в комментарии. У Израиля вообще нет географических или других границ. У Израиля нет и последовательного течения из века в век…
Это сегодня я знаю, как сражался Сто первый отряд, полупартизанское формирование, созданное по приказу Бен-Гуриона для борьбы с арабскими террористами, люди, которые каждый день шли на смерть. А было их всего тридцать пять человек – против сотен и сотен!
Это сегодня я знаю, как самый популярный после Иисуса Христа еврей – Моше Даян – спокойно глядел в бинокль под снайперскими пулями. Бинокль и спас ему жизнь. Пуля ударила в линзу, осколки стекла и металла изувечили глаз…
Иногда он этим успешно пользовался. Когда однажды превысившего скорость военного министра остановила полиция, он ответил:
– У меня один глаз, поэтому я смотрю не на спидометр, а на дорогу.
В шестьдесят семь лет Бен-Гурион решил пройти курс прыжков с парашютом! Это про него Шмуэль Агнон, нобелевский лауреат, сказал: «Я всегда думал, что евреи бояться гоев… Бен-Гурион не боялся. Он и евреев-то не боялся…»
Ариэль Шарон, командир того самого бессмертного Сто первого отряда, о котором арабы будут помнить и в следующем тысячелетии, не только не боялся гоев, не только не боялся евреев, он даже евреев-начальников не боялся.
«Солдаты! – сказал Шарон, покидая армию в 1974 году. – Мы вырвали у врагов победу вопреки катастрофическим ошибкам и бездарности руководства, утратившего контроль над ситуацией».
Цезарь лучше не говорил. Фразу эту так и хочется перевести на латынь.
Рафул Эйтан вспоминает, как однажды его рота (дело, было, кажется, в 1955 году) получила приказ взять Тель-Ницану. В его распоряжении – семьдесят пять солдат. В общих чертах план операции был таков: «…атаковать египетские войска в районе Сваха и Бееротаим. Наша рота должна овладеть центральным укреплением, которое господствовало над нашей границей… Мы двигались быстрым шагом, почти бегом, глубоко вторглись на вражескую территорию и атаковали египтян с тыла. Укрепление также взяли с ходу, без серьезного сопротивления, быстрой ночной атакой. Но перед взятием по вине повара нас атаковал… понос. Иди, воюй в таком состоянии. Некоторые кинжалом отсекали заднюю часть штанов и… будь что будет. Вот мы уже завладели последней пулеметной позицией, я – во главе атакующих и… больше не могу, заместитель – вместо меня, а я – в кусты, затем меняемся местами…»
Злые языки потом шутили, что парашютисты не только смяли врага и выполнили задание, но и так «изгадили захваченную позицию, что египтяне на нее уже не вернулись. Предпочли создать новую…», а Бен-Гурион, увидев Рафуля, предложил ему свои брюки…
Мой народ…
Майским утром 1992 года наш самолет Бухарест– Тель-Авив приземлился в аэропорту Бен-Гуриона.
Шекспир в «Шейлоке» как мог убеждал меня в стяжательстве евреев.
Но Альберт Эйнштейн пользовался чеком на 15 тысяч долларов, который выписал ему Рокфеллеровский фонд, в качестве закладки для книг! И это было убедительнее, а главное, смешнее…
Состояние Ротшильдов, конечно, впечатляло. Каждой стране нужны богатые люди. Чем больше богатых, тем больше налоги в пользу государства, тем меньше бедных. Зеев Жаботинский ратовал за средний класс, на деньги которого будет создано независимое еврейское государство. Именно против этого класса и ополчился Ленин.
Но вожди государства Израиль – увы! – не были богачами. Менахем Бегин тридцать лет прожил с женой, сыном и дочерью в небольшой двухкомнатной квартире. Голда Меир давала рецепты американским домохозяйкам как варить бульон и фаршировать рыбу, а ее холодильник был вечно пуст, и дети обедали в простенькой столовой.
Бен-Гурион, возглавляя профсоюз, установил правило, по которому работникам платили зарплату в зависимости не от занимаемой должности, а от размера семьи. А семья у него тогда была маленькой: он, жена, сын…
– Они пьют газированную воду! – с завистью говорил сын Бен-Гуриона о своих товарищах. – А я не знаю ее вкуса…
Американский тележурналист Эдвард Мюрей свидетельствует: «Когда я закончил съемку, то пошел попрощаться с премьером. Дважды постучал, никто не ответил. Я открыл дверь и вошел. Тут же захотелось вызвать оператора, но остановился: все равно никто не поверит, что это не подстроено специально. Бен-Гурион, премьер-министр Израиля, сам мыл посуду…»
Бедные или скромные?
Быть может, просто чудаки?
О страсти Бен-Гуриона к чтению в народе ходили анекдоты. Рассказывали, например, что раз отправился он на пахоту, шагал за волами, не отрывая глаз от газеты, когда же кончил читать и поднял глаза, обнаружил, что стоит посреди поля, а волов и след простыл.
А его ученик Шимон Перес, нынешний наш президент? Тот в юности ездил на стареньком мотоцикле. Однажды посадил девушку позади себя, дал максимальную скорость… Приехал, а девушки нет, не иначе – ветром сдуло, а он и не заметил…
Тель-Авив возник под крыльями самолета сразу, как золотая царская сокровищница на черном бархате ночи и моря. Какой-то немыслимый салют огней! Киев и Москва по сравнению с Тель-Авивом выглядели как города на осадном положении, в которых царит вечное затемнение в ожидании воздушной тревоги.
Наш самолет сел в Утопию.
В единственную Утопию на земле, которую удалось реализовать.
А позади, кроме темноты, густой стеной стоял страх. Выступая в Большом театре на торжественном заседании, посвященном двадцатилетию ВЧК, Анастас Микоян сформулировал: «У нас каждый трудящийся – работник НКВД».
У одного был страх, что родился не от того отца. Другого долго не принимали в пионеры, третий был беспартийным и чувствовал себя прокаженным. Вечно что-то грызло, что-то сосало под ложечкой. Не смей говорить лишнее, не болтай языком. Молчи, молчи, молчи. Ты сегодня слушал последние известия? Нет? Читал «Граф Монте-Кристо»? Позор, а еще комсомолец!
Страх не знал границ, он распространялся как лесной пожар. Не случайно Э. Радзинский в своей книге о Сталине приводит шутку, в которой правды больше, чем даже положено для анекдота. К одному из октябрьских юбилеев вождь в качестве подарка предложил высечь население страны. И пробившиеся сквозь строй добровольцев работники культуры предлагают себя высечь первыми…
