Книга Отражение удара, страница 9. Автор книги Андрей Воронин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Отражение удара»

Cтраница 9

Она как в воду глядела: в конце концов с котом разобрались. Рано утром в начале марта Барсика обнаружили приколоченным к двери подъезда десятисантиметровыми гвоздями. Гвоздей было пять: четыре удерживали растопыренные лапы, а пятый был вбит прямо в мучительно оскаленную пасть.

В том, как жестоко расправились с котом, была какая-то мистическая жуть. Ольга Иваницкая немедленно решила, что без соседей тут не обошлось, и ринулась выяснять отношения, сломив слабое сопротивление супруга. Впрочем, карательная экспедиция закончилась пшиком: дверь открыла Алла Петровна и, с трудом вникнув в суть предъявляемых претензий, выдала Иваницкой по первое число. Ольга сникла и с позором удалилась: в самом деле, надо было окончательно сойти с ума, чтобы подозревать таких интеллигентных людей, как Шинкаревы, в средневековом зверстве.

Сергей Дмитриевич, который наблюдал за скандалом, стоя в дверях кухни с недоеденной сосиской на вилке, почти не слышал разговора: он изо всех сил боролся с подступающим обмороком, стараясь сохранять безразличное выражение лица. В его памяти опять зиял огромный черный провал, на дне которого, судя по содержанию происходившей в данный момент беседы, скрывалась масса интересных вещей. Он очень надеялся, что амнезия на поверку окажется не связанной с мученической гибелью соседского кота, но сосущее предчувствие беды не оставляло Шинкарева весь день, и вечером, вернувшись с работы, он отважился предпринять собственное расследование. Жена к тому времени уже отправилась в свое казино, и Сергей Дмитриевич на свободе без помех проинспектировал содержимое шкафа с одеждой. Он не знал, что именно надеется найти, а точнее, не найти в этом шкафу, но все его сомнения развеялись, когда в руках у него оказалась старая брезентовая куртка, весь перед которой был густо забрызган какой-то бурой жидкостью. В кармане куртки обнаружились рабочие рукавицы из толстой замши, испачканные тем же веществом. Рукавицы окончательно добили Сергея Дмитриевича, поскольку исчерпывающе отвечали на вопрос, в котором заключалась его последняя надежда: каким образом можно насмерть замучить крупного и, несомненно, очень сильного кота, не получив при этом ни единой царапины?

Сергей Дмитриевич затолкал рукавицы обратно в карман, скатал податливый, ветхий от старости брезент в тугой ком, засунул его в пластиковый пакет и вышел из дома, Барсика, естественно, уже сняли с двери, но на крашеном дереве отчетливо белели следы гвоздей и виднелись темные потеки, от одного взгляда на которые Сергея Дмитриевича затошнило. Он всегда боялся вида крови, особенно чужой. Эта боязнь была сродни страху высоты или морской болезни, и до сегодняшнего дня Сергей Дмитриевич был уверен, что она неизлечима. Торопливо проскакивая мимо места ночной казни, он подумал, что ему, скорее всего, предстоит узнать о себе много нового.

Он выбросил пакет в мусоропровод, но не в своем доме, а в одной из девятиэтажек на соседней улице. Захлопывая тяжелый люк мусоропровода, он поймал себя на том, что действует, как закоренелый преступник, заметающий следы по всем правилам криминологии. Эта мысль вызвала на его одутловатом лице бледную тень улыбки: а почему, собственно, «как»? Конечно, убийство кота — это не совсем преступление, но кто может знать, что выкинет поселившийся в нем монстр на следующий раз?

Именно тогда, в марте, Сергей Дмитриевич впервые обратился к психиатру. Сделать это оказалось не так-то просто: нужно было ухитриться провернуть дело так, чтобы жена ни о чем не догадалась. Сергею Дмитриевичу и без того казалось, что Алла Петровна в последнее время стала косо на него посматривать, и ему очень не хотелось укреплять ее подозрения. В конце концов он попал-таки на прием к довольно известному специалисту.

Специалист, вопреки ожиданиям Сергея Дмитриевича, оказался вовсе не седобородым старичком с добрыми подслеповатыми глазками за толстыми линзами очков, а сорокалетним амбалом с боксерской челюстью, синеватой от просвечивающей сквозь кожу щетины, и огромными волосатыми ручищами, угрожающе торчавшими из закатанных рукавов халата. Эти самые рукава разве что только не трещали на могучих бицепсах восходящего светила медицинской науки. Глаза у светила были маленькие, серо-стальные и какие-то недобрые, на коротко подстриженных висках серебрилась ранняя седина, а выражение лица сразу заставило Сергея Дмитриевича вспомнить бородатый анекдот про то, как группенфюрер Мюллер определял возраст египетской мумии.

Впрочем, доктор не стал выкручивать Сергею Дмитриевичу руки и бить в солнечное сплетение пудовым кулаком. Он внимательно выслушал жалобы пациента на провалы в памяти (разумеется, о том, что происходило во время этих отключений сознания, Сергей Дмитриевич умолчал), задал ряд вопросов, из которых Сергей Дмитриевич сделал вывод, что доктор не прочь подогнать его случай под какую-то свою теорию, в каковую он (случай) никак не желал вписываться, и в конце концов спросил, чем, собственно, пациент недоволен.

— Конечно, — сказал этот мордоворот, — ситуационный психоз у вас налицо. Сейчас очень нервное время, знаете ли… Но провалы в памяти… Не знаю. Я, например, тоже никогда не помню, что делаю по ночам, потому что по ночам я, как правило, сплю, да и вы, как я понял, тоже. Попробуйте гулять по вечерам и вообще побольше бывать на свежем воздухе. Можно попринимать какое-нибудь слабенькое успокоительное… но это в крайнем случае.

Выйдя из кабинета, Сергей Дмитриевич, не удержавшись, смачно плюнул на пол. Гулять по вечерам!

Как будто ему мало ночных прогулок…

Впрочем, доктор был не виноват, и Сергей Дмитриевич отлично это понимал. Врачей, как и адвокатов, нельзя обманывать, но признаться в своих, с позволения сказать, проделках, Шинкарев не отваживался. По дороге домой он зашел в аптеку и основательно запасся валерьянкой — и настойкой, и таблетками, — и стал тайком от жены накачиваться этой дрянью каждый вечер. Спал он теперь, как убитый, но как раз на бессонницу он никогда не жаловался.

Валерьянка помогала, как мертвому припарки, но без нее было бы гораздо хуже. Теперь Сергей Дмитриевич жил в постоянном тревожном ожидании новых бед и каждое утро придирчиво инспектировал свою память, свое тело и одежду в поисках следов ночных похождений. Время от времени он их находил: порой его куртка оказывалась влажной от прошедшего ночью дождя, а вычищенные с вечера до зеркального блеска ботинки к утру непостижимым образом покрывались рыжей коркой засохшей глины. На руках Сергея Дмитриевича то и дело появлялись царапины и пятна. Пятна были самые разнообразные: ржавчина, обыкновенная грязь и даже масляная краска. С замиранием сердца он ждал, когда к этому списку добавится кровь, но крови не было, как не было и новых скандалов. Однажды Сергей Дмитриевич проснулся и обнаружил, что смотрит на мир одним глазом. Второй глаз заплыл и не открывался, и, заглянув в зеркало, Сергей Дмитриевич ужаснулся: на месте глаза зловеще переливался всеми цветами радуги здоровенный синяк. Такое приобретение было совершенно невозможно скрыть от окружающих, и он прямо на ходу с дьявольской изворотливостью, удивившей его самого, сочинил байку о том, как, выйдя ночью по нужде, спросонья запутался ногами в шлепанцах и гвозданулся лицом о дверную ручку.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация