– А что, должно было получиться? – заинтересовалась Рина.
– Не знаю. Данных для анализа недостаточно, поскольку нет достоверной статистики! – строго сказала Маша. – Но насколько я поняла, этот Федор оживляет предметы.
– Как оживляет?!
– Да очень просто. Возьмет и оживит, допустим, стул. Стул идет как собачка, а потом вдруг поднимет ножку – и из него выпадет гвоздик, – Маша Белявская засмеялась, причем не самым умным видом смеха. – При этом в движениях стула соблюдается внутренняя закономерность. То есть стул не сможет прыгать как кузнечик! А какая-нибудь лампа на пружинках сможет. А спичечная коробка будет ползти, выдвигая и вдвигая свою брюхоножку… Ну как там назвать ту штуку, где у нее спички лежат?
Рядом с Федором Морозовым шла девушка. Кожа на ее лице была такой нежной, что на ней виднелись все прожилки. Когда она краснела, кожа вспыхивала красными точками в разных местах. И точки эти тоже были разные: где-то алые, где-то розовые.
Девушка остановилась рядом с Машей Белявской, и Рине показалось, что Маша – смелая, уверенная, умная Маша – несколько зажалась. Во всяком случае, ее улыбка стала какого там типа? В общем, напряженная. Потом девушка прошла дальше, и лицо Маши с облегчением разгладилось.
– Ее зовут Ева. Она впереди меня сидела. Она очень вспыльчивая! – шепнула Маша.
– Все вспыльчивые, – сказала Рина.
Маша посмотрела на нее с тревогой:
– Правда? Значит, ты тоже все воспламеняешь?
– А-а?
– Вот-вот! И я о том же! – кивнула Маша. – Едва она начинает сердиться, как вокруг все вспыхивает. В машине, когда эти бабуины Носы буянили, она случайно порезалась осколком стекла. Так она достала зажигалку и стала свою рану поджаривать. И кожа моментально затянулась!
Послышался оглушительный свист, сорвавший желтые листья с деревьев. Это Суповна свистнула в два пальца, подзывая к себе новичков. Маршрутка № Н только этого и ждала. Она развернулась и умчалась.
Суповна посмотрела на свою руку и убрала ее за спину.
– Ну вот, – сказала она. – Я прекрасно понимаю, дорогие мои, что все вы направлялись не сюда, но у большинства есть с собой какие-то вещи. Об этом пчелки позаботились. Остальные вещи вы сможете заказать позднее. Правила вам объяснят.
– Я ехал в спортивный лагерь! – заявил Андрей Нос.
– А я – к подруге на дачу. Думала, дня на два, – промурлыкала Дина Кошкина и, не зная об кого потереться щекой, начала приглядываться к Суповне.
Суповна нетерпеливо дернула головой, пресекая дальнейшие рассказы, кто куда ехал.
– Стало быть, теперь вы в ШНыре! Нервничаете, переживаете. Это понятно, это со всеми было. Скоро начнете через забор прыгать – ограду изучать… Смотрите: если ночью сбегать начнете – на клумбу не скакать! Мои окна прямо на нее выходят! Из арбалета бить не буду, а вот картошечкой, не удержусь, запулю. Бегите уж через главную дверь – она всегда открыта.
Никто из новичков не сдвинулся с места.
– И вас сюда насильно привезли? – склонив голову набок, спросила Маша.
Суповна затуманилась воспоминаниями:
– А как же! Автобус тогда другой был… Желтый такой, двери гармошкой открывались. «ЛиАЗ». После уж, лет через пять, его ведьмарики поджарили. Ну и мы, конечно, тоже сбежать пытались по пути, – сказала она с некоторым смущением.
– А вы куда ехали? – спросил Федор Морозов.
– Как куда?
– Ну вам казалось: куда вы едете?
Суповна улыбнулась:
– Я-то? Не поверите. Нажужжала мне пчелка, что мне красную штору отдадут, а я из нее сошью юбку. Нет у меня до сих пор красной юбки.
– Га-га-га! Юбка! – захохотал Вовчик.
Суповна резко наклонилась и схватила его за ногу. На запястье у нее полыхнул сокол. Мгновение спустя Вовчик болтался головой вниз.
– Это вам теперь сопли в нос заталкивают! Тортик хочешь? На тебе тортик! Только, пожалуйста, изо рта не вырони! Нам соплей в нос никто не засовывал! – рычала Суповна, встряхивая попискивающего Вовчика в воздухе так, что из карманов у него сыпалась мелочь. – А у нас как было? Нужна тебе юбка – ты прешься за шторой, а потом сидишь и шьешь! Кто на машинке, а кто и вот этими ручками! – Заметив, что новички настороженно наблюдают за происходящим с Вовчиком, Суповна разжала руку и, небрежно уронив Вовчика на асфальт, приветливо улыбнулась. Это была фирменная улыбка атаманши разбойников, которая только что уложила из двуствольного пистолета кучера и форейтора и теперь галантно распахнула дверцу, чтобы помочь пассажирам выйти. – Простите, детки! На самом деле я тихая, только страсть как дураков не люблю!.. О чем, то бишь, мы говорили?
– Что сбежать можно через главную дверь, – напомнила Маша Белявская.
– Да. Можно. Но мой совет: лучше подождите пару деньков, осмотритесь. А там – никто вас не держит. Рассказать про ШНыр вы никому не сможете – так уж все устроено.
– А родители? – спросила Дина.
– За родителей не волнуйтесь – они вас отпустят. Каждый что-то свое поймет, даже если он очень мнительный. В общем, я все сказала. Может, Кузепыч еще что добавит?
– Я? Чего сразу я? – Кузепыч почесал свой подбородок-пятку. – Короче, мебель не ломать, стульев не резать. Маршрутку – ладно, тут мы привыкли, на первый раз простим, но если в самом ШНыре кто начнет выключатели отрывать… Тут я, якорный пень, лично с ним буду толковать на доступном, ешкин кот, языке…
Клешня, подписанная «КУЛАК», запрыгала перед самым носом у Андрея. Кузепыч с его огромным опытом хозяйственника уже разобрался, кто здесь главный вандал. Андрей потрогал свой одноименный нос и тревожно отодвинулся. Рина сказала бы, что эти двое ощутили друг друга на простом природном уровне.
– Почему нас сюда привезли? – спросила Дина.
Она стояла уже между Кузепычем и Суповной, видно в них ощущая главную силу, и терлась щекой то о плечо Кузепыча, то о плечо Суповны.
– Потому что вас выбрали золотые пчелы, – сказала Рина.
– Значит, все-таки пчела… Я так и думал, – пробормотал Андрей Нос. – А почему они нас выбрали?
– Не знаю, – честно отозвалась Рина. – Скорее всего, некоторое время назад вы сделали нечто внезапное, сильное, самоотверженное. Это мог быть и неприметный какой-то поступок, но очень важный… все меняющий.
– И? – спросила Дина, выныривая по другую сторону от Кузепыча. На миг Рине почудилось, что правое ухо у Дины какое-то немного не такое. А ее рука, которой она касается плеча Кузепыча… Рина закрыла глаза, чтобы не отвлекаться.
– Золотым пчелам почудилось, что в состоянии прорыва вы способны «понести». Стать опорой. Сами потом разберетесь.
– А что мы такого могли совершить? – спросил Андрей Нос тоном человека, которого подозревают в преступлении.
