Всё напрасно, близнецов нигде не было, дети словно испарились или перенеслись при помощи волшебства или ещё не изобретённого Нуль-Т куда-нибудь за тридевять земель. Ирина и Конвей сорвали голоса и уже не разговаривали, а хрипели. Мигель сломал голову, пытаясь догадаться, где могли спрятаться близнецы.
А может быть, они и не прятались вовсе? Увидели, что ДАРИНО отключился, вышли из комнаты и отправились, куда глаза глядят. Исследовать, так сказать, окружающий мир. Без помех. Робот-нянька не мешает, взрослые тоже – лафа! Любопытные же, как молодые воронята. И энергии – немерено. Ушли далеко, заблудились и не смогли вернуться. Устали, забрались куда-нибудь в укромное местечко и спят теперь.
Хорошая версия. Только вот незадача – все укромные местечки они уже обыскали. Некоторые даже дважды. Пусто. Что тогда? Одно из двух. Или не все или не так тщательно, как думали. Эх, собаку бы сюда. Может, слетать в Верхний Яр, найти собаку? Там оставались. У них, помнится, даже была мысль взять одну с собой, но потом от этой мысли отказались, поскольку непонятно было, что их ждёт. Только нужна не просто собака, а эта… как её… ищейка. Были такие в деревне Верхний Яр?
Некоторое время Мигель стоял и размышлял на данную тему. Он совсем уж было собрался через Всеволода Александровича связаться с Ириной или Мариной и задать соответствующий вопрос, как увидел тонюсенькую, едва заметную вертикальную полоску на тупиковой стене коридора.
В этой части базы он находился уже второй раз и точно помнил, что в первый этой полоски не было.
Или была, а он просто не заметил?
Тонюсенькая вертикальная идеально ровная полоска, идущая от пола до потолка.
Мигель сделал шаг в сторону – полоска исчезла. Вернулся на место – появилась. Ага, вот в чём дело – угол зрения. Вероятно, первый раз он смотрел на эту стену под другим углом.
Ну-ка.
Он вытащил нож, раскрыл лезвие и шагнул к стене.
Это и впрямь оказалась дверь. После некоторого усилия лезвие ножа расширило щель, вошло в неё полностью. Мигель надавил, боясь, что лезвие сломается. Но обошлось – левая половинка двери мягко отошла в сторону, он ухватился пальцами, ещё нажал.
Есть!
Половинка бесшумно и невесомо ушла в стену, и Мигель в очередной раз подумал о том, что база сделана на века. Умели предки, чего уж там. Мы, понятно, тоже не лыком шиты, иначе не смогли бы столько лет удержаться в ближнем космосе. Не просто удержаться – развиться, оживить Марс, достичь самых отдалённых уголков Солнечной и обследовать их. Нет, шагать к звёздам мы, пожалуй, не готовы пока. Маловато нас, да и технологий нет соответствующих (хотя вот-вот должны появиться). Но предки… Этой секретной военной базе около ста пятидесяти лет. Полтора века! И она до сих пор готова принять людей, полностью функциональна (мелкие неисправности не в счёт). Собственно, уже приняла. Нас. Способны мы сегодня выдать близкое качество? Не знаю, не знаю. С другой стороны, каждое поколение почему-то считает, что предыдущее умело делать более качественные вещи. Чем дальше в прошлое – тем качественнее, хе-хе. Но, будь так, нам бы уже хватало рубашки и штанов ровно на один день. Много – два. Про космические корабли вовсе говорить нечего – они рассыпались бы уже на стадии проектирования…
Он толкнул правую половинку двери и через секунду вместо тупиковой стены перед ним снова открылся коридор, освещённый редкими потолочными круглыми плафонами.
Мигель посмотрел на карту. Никакого коридора здесь не значилось – тупик и тупик. Он спрятал нож, нашёл ближайший коммуникатор и связался с Всеволодом Александровичем. Связь, слава богу, работала безупречно.
– Где вы? – переспросил старый учёный.
Мигель повторил.
– Всё правильно, на карте обозначен тупик.
– На самом деле нет, – сказал Мигель. – Тут дверь, и я её открыл. За дверью коридор. Освещён.
– Ваши действия?
– Иду дальше. Если эту дверь нашёл я, могли найти и дети. И даже наверняка нашли. Больше им некуда было деться – мы всё обыскали. Пришлите сюда остальных, а я пошёл. Время дорого.
– С Богом, – сказал Всеволод Александрович.
– Аминь, – Мигель проверил, легко ли вытаскивается из кобуры пистолет, и шагнул в незнакомый пустой коридор.
Метров через тридцать он закончился, упершись в другой – более широкий и с рельсами, проложенными в углублённом полу. Пожалуй, это уже можно было назвать не коридором, а тоннелем. Здесь тоже был свет, хоть и более скупой, чем в первом коридоре. Его давали «вечные» белые лампы, забранные в решётчатые плафоны. Рельсы – без единого пятнышка ржавчины! – уходили влево и вправо. По тёмно-коричневым стенам змеились чёрные кабели. Прямо перед ним, на рельсах стояла… Как же это называется? Открытая металлическая площадка на четырёх колёсах. Спереди простенький пульт управления и сиденье для водителя. На самой площадке – широкие расстёгнутые крепёжные ремни.
Дрезина!
Ну конечно, дрезина. Видимо, для перевозки грузов. Каких и куда?
Мигель посмотрел влево, потом вправо.
Похоже на то, что на этой дрезине когда-то что-то привезли, выгрузили и… И на этом всё закончилось. Или, наоборот, подогнали, чтобы увезти что-то. Но не увезли. Ладно. Не важно. Дети где?
Он оглянулся, пристально всматриваясь в матовые, салатного цвета, стены коридора.
– Ага, – вот она, дверь. И не сказать, что так уж незаметна. Где были мои глаза, спрашивается. Видать, и впрямь устал.
Мигель подошёл к двери, откатил её в сторону. И сразу увидел детей.
Софья и Сашка, обнявшись, спали возле странной штуковины. Штуковина возвышалась посреди зала на широком подиуме, который был приподнят над полом сантиметров на десять-двенадцать, и была похожа на стоящий торчмя зелёный цилиндр, сплошь усеянный круглыми выпуклыми заклёпками – каждая диаметром с кофейное блюдце. В центре каждой заклёпки неярко горел в стеклянном глазке, подмигивая, алый огонёк. Диаметр цилиндра на глаз – чуть более полуметра. Высота – метра два. Нет, пожалуй, больше. Два десять – два двадцать.
Мигель подошёл вплотную, склонился над детьми. Софья и Сашка спали крепко и спокойно, как спят уставшие дети. Ему показалось, что от цилиндра идёт едва ощутимое тепло. Он приложил к зелёной поверхности ладонь. Так и есть – тепло. Едва заметное. Как от валуна, нагретого летним марсианским солнцем. Только сейчас он заметил, что алые огоньки мигают в определённом ритме.
Словно лампочки на новогодней ёлке, подумал он. Интересно, что это за фиговина? Ничего подобного ему на базе раньше не попадалось. И не только на базе.
Он огляделся. Кроме странной новогодней штуковины, в большой прямоугольной комнате ничего примечательного не было. Несколько металлических на вид шкафов вдоль стен. Большая и мощная тележка с длинной рукоятью – для перевозки крупногабаритных и тяжёлых грузов. Высота тележки в точности соответствовала высоте подиума.
