Миг, другой, и туши коров исчезли где-то внутри необъятного брюха вместе с мычанием, копытами, хвостами, рогами и всем прочим. Чудовище лениво взмахнуло крыльями, снова поднялось на сотню метров вверх и, всё так же, не торопясь, поплыло в сторону Центра космической связи.
Теперь до них вместе с ветром донёсся запах – тяжёлая сладковатая вонь существа, для которого вопросы гигиены стоят в лучшем случае на десятом месте. Если стоят вообще.
– По моим расчётам, – бесстрастно доложил Георг Пятый, – через пять минут он будет точно над нами.
– А до связи с Марсом… – промолвил Мигель.
– Три с половиной минуты, – сообщил робот.
– Не успеваем, – сказал Конвей. – Никак. Куда делась Нэйтелла, хотел бы я знать?
– Не о ней нужно беспокоиться, – сказал Мигель. – О себе. Она дома и живёт повсюду. А не только в красивом теле этого биоробота.
– И что в нём красивого? – осведомилась Ирина. – Вот же мужики, а? Все одинаковые. Подумаешь, сиськи большие.
– Три минуты, – произнёс Георг Пятый бесстрастно. – Кстати, если вам интересно, могу сообщить, что движется он с помощью неких аналогов реактивных двигателей. Видите, вон те наросты сзади? А крылья выполняют, скорее, функцию рулей.
Мигель оглянулся на вход.
Нэйтеллы не было. Он знал, что все ждут его команды. Просто потому, что так сложилось. Так всегда складывалось, сколько он себя помнил. Сначала в детском саду, потом в школе, институте. Теперь здесь. «У тебя знатные лидерские качества, Мишка, – говорил ему неоднократно дед Василий Игнатьевич (родители эту тему не трогали, считая, видимо, что мальчик может загордиться). – Вырастешь – командовать людьми будешь. Да ты уже это делаешь. Смотри, используй во благо людям, а не во вред. Талант – он для людей даётся, а не в личное пользование. И его приумножать надо, а не в землю закапывать».
Мигель был с этим согласен, хотя всегда поражался, откуда у деда, атеиста и безбожника до мозга костей, столь сходные с христианскими взгляды на природу таланта.
Он чуть было не крикнул, чтобы привлечь внимание Нэйтеллы, но вовремя сдержался – кто знает, какой слух у этого фантастического чудища? Не стоит привлекать внимание. Что случилось с коровами, они все видели.
– Уходим, – скомандовал он негромко. – За мной. Бегом.
Никто не хотел показаться трусом и паникёром, поэтому бежали спокойно. Эдакой неторопливой трусцой. Добежали до глайдера, забрались внутрь.
– Куда летим? – спросила Марина, усаживаясь в кресло пилота и тут же одним слитным движением включая двигатель и антиграв.
– В город, – сказал Мигель. – Там вся информация. Нужно понять, что происходит. А дальше посмотрим.
– Пристегнитесь.
– Уже.
– Поехали!
Глайдер взвыл двигателем и рванул с места вверх. Заложило уши. Мигель сглотнул – отпустило. Машина легла в крутой вираж, выпрямилась.
– Вот он! – воскликнул Конвей. – Ну и рожа, прости господи!
Глайдер завис в воздухе, словно раздумывая, куда ему лететь. Теперь неведомое страшилище находилось прямо по курсу, и его можно было рассмотреть анфас.
С этого ракурса оно напоминало отдалённо чудовищную многоглазую сюрреалистичную рыбу с плавниками-крыльями по бокам. Пучки усов-вибрисс на морде хищно шевелились. Бахрома щупалец под брюхом, казалось, вот-вот запутается в верхушках деревьев.
Рыба медленно приближалась.
– Ты собралась его загипнотизировать, сестра? – негромко спросила Ирина.
Глайдер плавно, но быстро развернулся на месте.
Тут же, словно почуяв, что добыча уходит, откуда-то из-под своего необъятного брюха чудовище выпустило десятка полтора каких-то летающих, мелких по сравнению с «хозяйкой» (но каждый размером почти с их глайдер) крылатых существ, которые немедленно бросились в погоню.
– Демоны, – выдохнул Конвей. – Всегда именно такими их представлял. Красного цвета, с крыльями, рогами и хвостами. Нет, ребята, если это не вирт или какая-то наведённая галлюцинация, то я не знаю.
– Одна галлюцинация на всех? – спросил Мигель. – Так не бывает.
– Тогда вирт, – убеждённо сказал О’Доэрти. – Или сон. Что-то вчера подмешали в коньяк, и я продолжаю спать. А это всё, включая вас, мне снится. Сейчас я сделаю усилие и проснусь.
Он закрыл глаза и яростно потряс головой.
– Ты пока просыпайся, а я проверю кое-что, – сказал Мигель. – Марин, ты можешь от них оторваться?
Марина глянула на экран. Похожие на демонов из ада существа (красная кожа, покрытая пятнами красно-бурой шерсти, горящие алым глаза, чёрный, приплюснутый, как у гориллы, нос с вывернутыми ноздрями; острые длинные уши, клыкастая широкая пасть; четыре когтистые лапы, два громадных кожистых крыла за спиной и длинный голый крысиный хвост) медленно нагоняли глайдер.
– Легко. Жду команды.
– Не торопись, я скажу когда. Ириш, дай-ка свой карабин. Не хочу мой боезапас тратить. Чует сердце, он нам пригодится для других целей.
– Держи.
Мигель взял карабин (попутно коснувшись пальцами тёплых пальцев Ирины, что придало ему сил, уверенности и нежности к любимой), пробрался в хвост глайдера, встал на правое колено, зацепился левой рукой за крепёжный ремень и скомандовал:
– Марина, открой задний грузовой люк!
Диафрагма люка беззвучно раскрылась, и в кабину тут же ворвался свежий холодный весенний ветер.
Четыре «демона» точно в зоне поражения, пятый частично, и дальше – само чудище-мама.
Ладно, проверим.
Мигель передёрнул затвор, вскинул к плечу карабин, поймал грудь ближайшего «демона» в прицел (на дисплее высветилось: «Расстояние до цели 148 метров») и плавно нажал на спусковой крючок.
Глава 14. Бой и бегство. Катастрофа
– Дах-х!
Выстрел неожиданно громко ударил по ушам. Мелькнула и покатилась под ноги гильза. Запахло сгоревшим порохом. «Демон» дёрнулся вправо. Вероятно, пуля прошла рядом, а возможно, и слегка задела его.
– Ага, – сказал Мигель. – Не нравится.
Взял поправку и нажал на спусковой крючок снова. Дважды подряд.
Он сразу выставил переводчик карабина на огонь одиночными, чтобы не тратить зря патроны и пристрелять оружие. Решение оказалось верным. Обе пули, выпущенные вслед за первой, достигли цели. Совсем по-человечески «демон» схватился за грудь обеими передними лапами, его крылья судорожно забились, пытаясь удержать тело в воздухе; из широко раскрытой клыкастой пасти вырвался крик, полный боли и ярости.
– Дах-х!
Ещё разок, для верности.
Снова попал.
Крылья трепыхнулись и прекратили жить. Лапы-руки бессильно упали вдоль тела, а само тело на долю секунды замерло в воздухе (два тёмно-бурых, почти чёрных пятна – раны от пуль – отчётливо зияли в центре груди, почти сливаясь одно с другим), словно удерживаемое невидимой силой, и камнем пошло вниз.
