– Ой, – сказал Тадеуш со смешком. – Извини. Я такой неловкий.
После чего одним махом опрокинул водку в себя и ослепительно улыбнулся.
Мигель посмотрел на грудь, в бокал, где оставалась ещё как минимум половина. Тут же память услужливо подбросила: с начала года Тадеуш участвовал в шести дуэлях и во всех одержал победу. Две из шести окончились для его противников глубокой реанимацией.
За Мигелем не числилось ни одной. В прошлом году его шпага уложила восемь человек, из которых один был сыном первого заместителя Председателя Свободного Государства Ганимед. Шум поднялся тот ещё (на Ганимеде дуэли запрещены, и формально сынок высокопоставленного родителя находился под дипломатической защитой). Родители Мигеля тоже были не последними людьми в Марсианской Республике, поэтому скандал удалось замять. Но Мигелю пришлось дать слово, что он воздержится от дуэлей как минимум год.
– А если будет задета честь семьи? – спросил он.
– Предоставь это мне, – ответил отец. – Как старшему мужчине в доме.
– А моя?
– Научись отвечать словами, а не ударом шпаги. Разве тебя не этому учат в твоей бурсе?
Бурсой отец называл престижнейший Марсианский институт межпланетных отношений (МИМО), в котором на 4-м курсе учился Мигель.
Слово, данное марсианином, считалось надёжнее любого документа, в том числе и на бумаге. В отличие, к примеру, от лунян или тех же ганимедовцев, среди которых оно, наоборот, почти ничего не значило. А уж семья Суховых и вовсе отличалась в данном вопросе особой щепетильностью.
И вот – на тебе.
Мигель ощутил, как привычно и жарко бросилась в лицо кровь, но сдержался. Слово есть слово. Давши – держись, а не давши – крепись, как говаривал его русский дед Василий Игнатьевич.
– Тремор, – сказал он сочувственно. – Понимаю. Завязывай с водкой, Тадеуш. И вообще со спиртным. Тебе ещё целый год лицом в Strawa Wyborowa торговать.
– Всё лучше, чем любовницами, – нагло ухмыльнулся Домбровский. – Говорят, у вас с Сандрой договор. Ты ей богатеньких папиков в постель, а она тебе за это половину суммы. Кстати, я бы поучаствовал, уж больно хороша, курва. Пятьсот дублонов, нормально?
Дальнейшее произошло быстро. Левой рукой Мигель выплеснул в лицо Тадеушу остатки вина из бокала, а затем сразу же, пока тот не опомнился, правой влепил ему пощёчину.
Двое прихлебателей вскочили.
Вышибала Игнат – бывший чемпион Луны по вольной борьбе в тяжелом весе, в мгновение ока преодолел расстояние от стены, которую он подпирал, скрестив на груди руки, до стойки и встал нерушимой скалой между Мигелем и Тадеушем.
– Извините, парни, но только не здесь, – проворчал внятно. Словно медведь-гризли вдруг заговорил.
– Лично я удовлетворён, – сказал Мигель. Поставил бокал на стойку и обратился к бармену. – Повтори, друг.
Тот кивнул, взял бутылку, налил.
– Завтра в десять утра я жду тебя на площадке у западного выхода, – сказал Тадеуш из-за плеча Игната. Странно, в его голосе не слышалось особой злости – так, раздражение, не более того. – Выбор оружия за тобой, поскольку я тебя вызываю.
– Да уж конечно, – Мигель пригубил вино. – Шпага. Дам тебе шанс. Но не завтра. Сегодня. Через, – он бросил взгляд на часы, – сорок пять минут.
– Сегодня не получится…
– Или сегодня, или будем считать, что ты струсил, – Мигель говорил негромко, и народу в этот полуденный час в баре было мало, но он понимал, что слухи о дуэли все равно разлетятся быстро. Очень быстро. До завтрашнего дня родителям точно станет обо всём известно, и тогда отец вмешается. И к гадалке не ходи. Этого Мигель допустить не мог. Мужчина должен сам принимать решения и отвечать за свои поступки. А иначе какой он мужчина?
– Ладно, мальчик, – теперь в голосе Тадеуша звучала откровенная угроза. – Сегодня так сегодня. Через сорок пять минут я из тебя дуршлаг сделаю.
Святая Мария, как можно говорить такими штампами? Дуршлаг он сделает. Фу.
– Не могу обещать того же, – сказал он как можно любезнее. – Но памперсы советую надеть. Не люблю вони.
Тадеуш оказался сильным противником. Он был старше Мигеля на два года, опытнее, сильнее физически и выше ростом. Это давало ему хорошее преимущество, которое быстро сказалось – Мигелю приходилось больше отступать и защищаться, изредка контратакуя. Тадеуш нападал. И с каждой новой атакой становился всё уверенней.
Времена, когда фехтовальщики дрались на специальной дорожке и спортивным оружием с фиксатором укола в виде подвижного датчика на острие шпаги и электрического сигнала, ушли в далёкое прошлое. Спираль истории совершила очередной поворот, и шпага снова приобрела опасную остроту, а дорожку заменила круглая арена с твёрдым надёжным покрытием из пластмонолита. Защиту спортсменов обеспечивали доспехи на основе углерита – гибкие, лёгкие и практически непроницаемые. Во всяком случае, для клинков. Головы бойцов прятались под фехтовальными масками. Они были похожи на старые по форме, но с прозрачной лицевой частью, сотканной из невидимых и прочнейших кристалло-титановых нитей. Плюс соответствующая обувь и перчатки.
В результате травм и ранений, нанесённых оружием, в современном фехтовании стало даже меньше, чем раньше. И уж точно были невозможны случаи из далёкого прошлого, когда шпага или рапира ломалась при нанесении укола и обломок клинка вонзался в живое тело, пробивая одежду и защиту.
Мигель читал, что именно так почти триста лет назад погиб знаменитый русский фехтовальщик, олимпийский чемпион Владимир Смирнов. Кор-а-кор при обоюдной флеш-атаке, клинок противника разлетелся на два куска, словно был сделан из льда, и тот, что остался в руке, пробил маску и вошёл в левую глазницу по самую гарду.
Мгновенная смерть.
Они кружили по арене уже около трёх минут. Мигель безошибочно чувствовал время и понимал, что осталось недолго. Скоро он устанет, и тогда одна из атак Тадеуша пройдёт.
Если не менять тактику.
Дуэльный бой ведётся без доспехов и масок. Или до первой крови, или до сдачи одного из бойцов (шпага – на пол), или до серьёзного ранения. Редко – смерти. Крайне редко. За всю современную историю дуэлей, насчитывающую уже столетие, на тот свет отправилось двадцать три дуэлянта. Восемнадцать из которых – в первые двадцать лет. Что делать – в те времена не все в достаточной мере владели саморегенерацией и не умели включать на полную резервные защитные системы организма. Да и медицина, прямо скажем, оставляла желать лучшего…
Обманное движение было простым. Но выполнено настолько безупречно и быстро, что Мигель попался.
Переход в форс-режим считался в дуэльном кодексе недопустимым. Тот, кого на этом ловили, рисковал не только абсолютной потерей репутации, но и свободой (уголовное преступление). Но Мигелю показалось, что Тадеуш в этой атаке в форс-режим перешёл. На полсекунды, не больше, но перешёл. И тут же вернулся обратно. Однако этого мгновения ему хватило, чтобы нанести удар, который Мигель не смог отразить. Единственное, что он успел, – по-боксёрски дёрнуться головой назад.
