Ева смотрела на Дана как-то немного жалобно, вопрошающе, будто надеялась, что ее догадка не верна…
– Черт! – Страж резко наклонился, нашел руку мертвеца. Пальцы Реставратора были сжаты в кулак. – Этого не может быть!
Кир стал помогать ему разжимать мертвые пальцы. Ева не выдержала и отвернулась, скрывая вновь набежавшие слезы. Она уже знала, что там, в кулаке Реставратора, будет еще один золотой перстень с печаткой, где изображена голова собаки и метла.
– Гостя не было, – тихо, со сдерживаемой злостью констатировал Кир. – Его ждали, но…
– Но мы по-прежнему не знаем, кто из них двоих убийца, – сухо заметил Нарышкин. – Это могли прислать и Аваев, и Сумароков. Или кто-то третий, кого мы так и не нашли. Но точно найдем.
Он смотрел только на Еву, на ее спину, на опущенные плечи. Дан решился, подошел, аккуратно обнял девушку, успокаивая.
Ева снова вытерла слезы, благодарно кивнула напарнику.
– Я знаю, мы это сделаем, – сказала она. – Сегодня. Прямо сейчас. Дан… Простите… Вы должны найти этих двоих. И действовать по плану. Только… мы пойдем вперед.
Страж прекрасно понял, о чем она говорит. Он мог спорить, мог протестовать, но по лицу Евы было видно, что все это не имеет смысла. Кто-то должен сейчас найти Аваева и Сумарокова, кто-то должен рассказать им, где начинается безопасный путь к Либерии. Кто-то должен их отвлечь. Понятно, что посланником не может стать Магнус Скиф, потому что о его присутствии в городе и участии в деле никто не знает, потому что только старый вампир может перенести библиотеку в Сокровищницу Равновесия. Не может это сделать и Кир. Наверное, просто потому, что именно старший из Куракиных хранил секрет Либерии более трехсот лет. И уж точно это сделает не Ева. Слишком опасно, слишком страшно оставлять ее с убийцей. И… кто сможет провести их к библиотеке, если не лучший маг-артефактор страны?
– Ладно, – это прозвучало, как обещание. – Ева… только, пожалуйста… Будьте осторожны, Ева. И пожалуйста… возвращайтесь.
Даниил мог бы сказать еще многое, но… Он даже не знал, имеет ли на это право. Ведь они только напарники и даже не перешли на «ты»…
– Я задолжала вам вечер с просмотром фильмов, – с трудом улыбнувшись, напомнила девушка. – И… я точно вернусь, Дан. Только…
Она чуть повернулась, встала на цыпочки и зашептала ему в ухо… А потом аккуратно освободилась, кивнула своему старшему кузену и решительно направилась к выходу.
– Вы очень странный Избранный, Нарышкин, – с немного несвоевременной насмешкой, но не злой, а скорее веселой, заметил Кир. – Во-первых, она идет в лабиринт со мной и Скифом. И это уже гарантия возвращения. Хотя бы ее возвращения. И во-вторых… Дан, может быть, уже пора вам хоть как-то объясниться с моей племянницей?..
27 апреля.
Тверь
Успенский собор Отроч монастыря
10.30
Азарт – это чувство всегда гнало Еву вперед, когда поиск переходил из стадии исследований в реальное приключение. Азарт придавал сил, немного, возможно, увеличивал процент удачи, а еще дарил радость, когда очередная загадка решена и можно двигаться дальше. Для многих артефакторов это чувство стало проклятьем, потому что когда азарт становился слишком сильным, то, наоборот, заставлял забыть об осторожности, рождал иллюзию непобедимости и вседозволенности. И тогда маги умирали. Но девушке везло. У нее таких ситуаций никогда не случалось. Только приятное стремление вперед, не больше. Но и без него поиск представлялся артефактору невозможным.
Но не в этот раз. Сейчас, стоя посреди зала Успенского собора, Ева понимала, что не испытывает ни полкапли азарта. Возможно, это должно было напугать девушку или хотя бы заставить ее насторожиться. Но не было ничего. Никаких эмоций. Кроме все еще не ушедшей грусти от гибели Реставратора, кроме какого-то ноющего ощущения в груди, как заноза. И этой занозой был безопасный путь к Либерии. Ненужной и не желанной артефактором, смертоносной и приносящей боль. И все же они должны пройти этот путь, должны завершить дело. И вот единственное, что заставляло Еву сейчас действовать, это острое желание покончить со всем этим как можно быстрее.
– Здесь должен быть служка, – тихо предупредила Ева своего старшего кузена. – Он сын Сумарокова. Надо быть с ним осторожными.
– Уже нет, – Кир указал на Магнуса.
Вампир злорадно усмехнулся.
– Никаких убийств, – успокоил он девушку, видя, что Ева начинает хмуриться. – Только вырубил его ненадолго. На пару часов.
– А когда он очнется, то сможет рассказать… – ворчливо начал старший Куракин.
– О чем? – почти весело перебил его Скиф. – О своем временном помутнении? Думаешь, он успел меня заметить?
И старшие Высшие обменялись довольными ироничными улыбками.
Ева лишь пожала плечами. Сейчас ей было не до них.
– Нам нужно искать помещение в подвале, – стала деловито объяснять она своим спутникам. – Которое будет… по левую сторону от центрального коридора. Это точно не келья митрополита. Я думаю… там должно быть что-то более древнее.
– Почему так? – Кир задал этот вопрос отрывисто и как-то властно, как капитан судна, держащего курс на рифы.
– Посмотри направо, – Ева не привыкла отчитываться в своих решениях.
Но все же спрашивал ее старший кузен. Внезапно ей вспомнилось детство, когда он вот таким же тоном заставлял ее отстаивать свои выводы. Несмотря на гнетущее настроение и нервозность обстановки, девушка все же улыбнулась.
– На той колонне висят образа тех, кто жил в монастыре. Тихон Затонский, митрополит Филипп и Максим Грек. Ранее, в девятнадцатом веке, там, справа, была часовня в память о митрополите. Когда мы спустимся вниз и повернем в коридор, это место окажется слева над нами. Там же крипта. То есть келья Филиппа. И мы знаем, что там входа в подземелье нет. Не имеет к нашей истории отношения и Тихон. Значит, остается Максим Грек. А он жил раньше, чем митрополит. Но я полагаю, там же, внизу, возможно, прямо в соседней келье.
– И там будет вход? – с некоторым сомнением поинтересовался старший Куракин, хотя тон его стал уже значительно мягче.
– Скорее всего, – Ева медленно направилась ближе к алтарю, за которым был спуск в подвал. – Максим Грек изначально был политзаключенным. Здесь. Как в остроге. И переводы были частью его наказания. Не уверена, что в таком случае ему предоставляли бы комфортные условия. Плюс важность соблюдения тайны. Вход в лабиринт должен начинаться прямо из его кельи. Да и вообще… подвал-то небольшой.
Кир обогнал ее, решительно шагая за алтарные врата.
– Молодец, – тихо похвалил ее Магнус, пристроившись рядом с девушкой и приноравливаясь к ее шагу. – Только что-то я не вижу знакомого огня в глазах.
– Потому что его нет, – честно призналась Ева. – Это не поиск, Магнус, это настоящая война. Убийства, предательства, ложь… Мы все вышли из мира людей и как-то интуитивно стараемся жить по старым принципам морали. Всегда… Только не в эти дни. И это угнетает. Как и то, что я веду ненужный и тягостный для меня поиск совершенно не интересующего меня артефакта.
