– Один из главных интриганов мира, – оценил Страж. – Спасибо за шикарную экскурсию, дорогая Ева.
– Пожалуйста, – она довольно улыбнулась. – А тут на втором этаже мы увидим то, зачем пришли. Для начала… зал церковной живописи. Пойдемте, Дан.
Беленые стены, глубокие низкие арки, таинственные альковы, сводчатый, уходящий ввысь потолок. Это помещение больше напоминало центральный придел какой-нибудь церкви, чем выставочный зал. И повсюду здесь были списки икон. Разные школы иконописи, разная манера. И даже церковная скульптура, так редко встречающаяся в православии. Но Ева не стала рассматривать новые экспонаты. Она свернула в один из небольших соседних залов.
– Вот, – тихо сказала она, указывая на стеклянную витрину. – Могильные камни из Отроч монастыря.
– Ага! – Страж наклонился ниже, стараясь разобрать надписи на серой шероховатой поверхности. – Тут написаны только даты… Вижу начало семнадцатого века. Нам это ничего не даст.
– И не надо, – как-то задумчиво и отстраненно ответила маг.
Она смотрела на второй камень. Здесь не было надписей, не было ни слова. Только небольшой, но очень хорошо сохранившийся выбитый в камне солярный символ и расходящиеся от него в разные стороны кружева мозаики.
– Что это? – спросил девушку ее напарник.
– Солнце, знак бога, знак благодати и царской власти, – перечислила значения символа артефактор. – Универсальный символ. В целом. И чисто византийское изображение, в частности. Снова Царьград… Что же связывает его с Отроч монастырем?
Она тяжело вздохнула и посмотрела на Даниила.
– Наверное, я сойду с ума от этой загадки, Дан, – призналась девушка.
– Или разгадаете ее еще до исхода дня, – убежденно заявил он в ответ.
– Ладно, – тяжело вздохнув, сдалась она. – За такую веру в мои силы вы точно достойны вознаграждения. Идемте. Сделаю вам подарок.
Ева пыталась говорить с прежней шутливостью, но ее напарник понимал, что маг просто заставляет себя отвлечься от головоломки.
– Надеюсь, – поддержал Страж Еву в прежнем, почти беспечном тоне. – В награду вы все-таки покажете мне те самые портреты работы Рокотова, реставрация которых была для вас важна.
– Обязательно! – девушка наконец улыбнулась, как прежде хитро и весело. – Поверьте, вам понравится мой подарок…
Ему подарок понравился. Очень. Именно за то странное волнение и какую-то детскую, пусть и чуть грустную радость, которую он испытал.
Это был портрет. Как и ожидалось. Они прошли всего три-четыре зала и… Ева указала на полотно.
– Нарышкин, – у Дана это прозвучало так, будто он сам не мог поверить. – Один из… Так странно… Один из моих предков. Это очень приятно видеть. Вот так, в парадном костюме, чуть улыбающегося… Сколько между нами лет? Двести как минимум?
– Я думаю, меньше, – маг чуть хитро улыбнулась. – Это портрет восемнадцатого века. А вам, как я помню, сто двадцать шесть лет. Разница с этим вашим родственником составит, возможно, чуть больше века.
Страж кивнул, внимательно изучая портрет. Он как-то машинально отмечал фамильное сходство, но в то же время даже с каким-то азартом искал черты, разнящие его и человека на картине.
– Это удивительно, – признал Дан, улыбаясь девушке. – Когда можно вот так стоять и гадать, как он прожил жизнь, насколько его привычки были похожи на мои, какие-то чисто семейные вещи. И еще странно чувствовать свою сопричастность. С родом, с прошлым, с историей страны в целом. Спасибо. Это один из самых дорогих подарков, которые мне когда-либо делали. А этот портрет? Он один из тех, который реставрировали по вашему указанию?
– Его просто реставрировали, – объяснила Ева. – Но я помогла финансированием работ. Потому что этот портрет был в коллекции Куракиных. Один из моих предков, Борис Куракин, собирал эту коллекцию портретов в своем имении Волосово. Кстати, это недалеко отсюда, в Тверской области. Там были изображения царских особ, представителей других древних семей и, конечно, нашего дома. Нарышкины никогда не стремились к славе и популярности. В вашем роду больше известны женщины. Наталья, мать царя. Хотя ее дочь, более яркая и сильная личность, никогда не светилась на публике.
– Не светится и сейчас, – усмехнулся Страж. – Хотя по-прежнему любит власть и обожает интриги.
Ева рассмеялась. Она хорошо помнила кузину Даниила, с которой познакомилась всего полгода назад в Петербурге, когда впервые помогала Стражу в расследовании.
– Вторая знаменитая Нарышкина была любовницей императора, – продолжала маг. – А вот мужчины вашего рода, притом что их вклад в становление России просто огромен, всегда предпочитали оставаться в тени. И это, как я вижу, не изменилось.
Даниил кивнул. Он сам не терпел популярности, не любил светского общества, хотя старался делать многое для развития Волшебного мира. И не только по долгу службы.
– А еще, – Ева стала серьезнее. – Наши с вами семьи очень похожи. Оба рода многочисленны, но вот Избранных рождалось в этих домах крайне мало. У вас только Наталья Нарышкина-Романова, ваш дед, отец и вы сами. В роду Куракиных – мы с кузеном Михаилом, Фло и Кир. При этом только отец Михаила был Избранным. И родители Кира. Хотя с ним вообще отдельная история.
– Если это не семейная тайна, то вы могли бы мне рассказать эту отдельную историю? – полюбопытствовал Даниил.
Он не спешил покинуть этот зал галереи. Его взгляд все возвращался к портрету родича. И… к еще одной картине, где была изображена молодая, очень гибкая и стройная женщина. С убранными в высокую прическу золотистыми волосами, тонкими чертами лица и странными серо-зелеными глазами.
Куракина из прошлого была очень похожа на Еву. Буквально то же лицо, даже прически у них сейчас совпадали. Только у современной Куракиной глаза были ярко-синими с редкими серебристыми крапинками. В остальном семейное сходство потрясало или завораживало.
– Это не тайна, – между тем рассказывала маг. – Это почти легенда. Кстати, она немного перекликается с нашим расследованием. Не напрямую. А просто по схожести некоторых деталей. Помните, мы говорили о том, что в родовых списках Избранных того времени, то есть пятнадцатого-шестнадцатого веков, множество белых» пятен? Не хватает записей о рождениях и жизни представителей Волшебного мира. Так вот, о Кире вы там тоже ничего не найдете. Я сама узнала это случайно. Кузен как-то рассказал мимоходом. Его отца тоже звали Борис Куракин. И он был одним из первых представителей своего рода. И первым Избранным. Для смертных Борис умер очень рано. А в Волшебном мире о нем знают мало. Он был боевым магом, а время было крайне неспокойным. Известно, что он женился на Избранной, которая была его напарницей. И в результате родился Кир. Так вот о нем в мире людей вообще ничего не известно, потому что он никогда в реальности смертных не жил, а значит, и не должен был инсценировать свою смерть. Кир изначально жил только в Волшебном мире. Или в иных реальностях. Так что записей о нем в родовых книгах нет. Как и о его родителях.
