Костас усмехнулся.
Катины ноги сводили с ума не только его. Он до сих пор помнил, как на них реагировали его партнеры.
Да, что там, партнеры. Взять их теперешнюю поездку.
Каждый раз, идя рядом с Катериной по узким улочкам или ужиная в ресторанах, он готов был растерзать пылких итальяшек, беззастенчиво отвешивающих ей комплименты и громко завидующих его счастью.
Готов был спрятать ее, скрыть ото всех, увезти.
И он и увозил. В другой город, в другой отель, в другое измерение. Лишь бы подольше быть с ней рядом. Наслаждаться лаской ее улыбки. Ощущать тепло ее рук.
Катя… Его нежная девочка.
Он не говорил ей о своей любви. Вернее, он и сам себе боялся признаться, что то чувство, что поселилось внутри, в сердце, и есть любовь.
Та самая, в которую он никогда не верил.
Костас осторожно коснулся Катиных волос. Темные, густые они рассыпались по подушке, красиво переливаясь в свете зарождающегося дня.
Он перебирал каштановые пряди, вдыхал их неуловимо-родной аромат…
— Костя?
Катиница открыла глаза и уставилась на него. Доверчиво и чуточку удивленно. Его всегда заводил этот ее взгляд. И та невинная радость, с которой она на него смотрела. И загорающаяся в зеленой глубине страсть.
— Спи, рано еще, — шепнул он, и тут же, в опровержение своих слов, не удержался и принялся ее целовать. Жадно, безудержно, ненасытно.
— Ко-о-остя, — обнимая его за плечи, простонала Катя и выгнулась, приникая к нему всем телом.
Он почувствовал, как напряглись горошины ее сосков, ощутил жар обнаженного тела и не сдержался.
— Катиница, — тихо выдохнул в самые губы. — Моя Катиница…
Костас прикрыл глаза. Сколько их было, этих неспешных, наполненных любовью рассветов и страстных бессонных ночей?
Много. И мало. Неизмеримо мало.
Что ж… Сам виноват. Сам все разрушил.
Он достал пачку "Треасурер" и дерганым, нервным жестом вытащил сигарету.
Зажигалка тихо щелкнула, и темноту кабинета рассеял маленький огонек.
Костя хмыкнул. Странная штука — одиночество. Раньше ему казалось, что одиночество — благо. Что оно приносит отдых от надоедливых эмоций и пустых, ненужных знакомств, помогает выносить суету деловых будней и является долгожданной наградой.
Когда-то, ему нравилось оставаться одному, вдали от людей и их невкусной энергии. Нравилось ощущать вокруг себя пустоту. Но сейчас… Сейчас все изменилось.
Ему было одиноко, и это одиночество его тяготило.
И страшно не хватало рядом той, что за совсем недолгое время умудрилась стать родной и необходимой. И хотелось не тела — души. Той души, что светилась в ласковых зеленых глазах, в теплой улыбке, ощущалась в нежном объятии.
Он грустно усмехнулся и потрепал Франка.
— Только ты один и остался, да, Франки?
Пес посмотрел на него понимающим взглядом.
— А ведь все могло быть иначе, если бы не моя чертова гордыня…
Франк тоскливо вздохнул.
Умный пес. Всегда чувствует его настроение.
— Ну, ничего. Прорвемся, — затянувшись, тихо произнес Костас. — Я добьюсь, чтобы Катиница вернулась. Обязательно.
ГЛАВА 20
"Старс шининг брижт абове уоу
Нижт бреезес сеем то висрер "I лове уоу, "
Вирдс сингин ин тхе сусаморе треес
Дреам а литтле дреам оф ме…"
Тихая музыка доносилась из кабинета Строгова.
"Дреам а литтле дреам оф ме…" — невольно повторила Катя, бесшумно входя в комнату.
Сергей Леонидович сидел в кресле и слушал Эллу Фицджералд. "Надеюсь, в твоих снах найдется место для меня" — пела великая певица, и ее глубокий голос наполнял пространство небольшого кабинета настоящим волшебством.
— Посиди со мной, Терри, — не открывая глаз, негромко попросил Строгов.
— М-да, а я-то была уверена, что хожу очень тихо, — усмехнулась Катя. — Вот так и разбиваются иллюзии.
— Не переживай, детка. Ты, действительно, передвигаешься почти бесшумно, просто, я хорошо чувствую твое присутствие.
— Да? Удивительно.
— Ничего удивительного.
Сергей Леонидович мягко улыбнулся.
— Я слишком долго тебя искал. И слишком привык ориентироваться на свет твоей души.
— Красиво звучит, — тихо заметила Катя и задумчиво повторила: — "Свет твоей души"
Она присела на подлокотник и обняла своего патрона.
— А выглядит еще красивее, — коснувшись губами ее руки, признался Строгов.
— Сергей Леонидович, а вы никогда мне об этом не рассказывали.
Катя вопросительно посмотрела на патрона.
— Неужели, правда, можно увидеть душу?
— Можно. Если достаточно хорошо развить свои способности.
— И какая она?
— У каждого своя, особенная. Чья-то видится теплым светлым огоньком, у кого-то — тускло тлеющим огарком. А есть те, чьи души горят ровным ярким пламенем. Как у тебя, Терри. Ты способна согреть не только себя, но и всех, кто окажется рядом. Редкое и ценное качество.
Строгов посмотрел Катерине в глаза. Мягко, с нежностью.
— Моя любимая, бесценная девочка, знала бы ты, как красива твоя суть, — тихо произнес он. — И какое счастье быть с тобой рядом.
Катя улыбнулась и провела рукой по густым волосам Сергея Леонидовича.
— Заросли вы, однако, — заметила она. И добавила: — Я тоже хочу так видеть.
— Всему свое время, Терри, — по-доброму усмехнулся Строгов. — Вот, повзрослеешь немного, тогда и поговорим.
— Так нечестно, — капризно протянула Катя, но тут же посерьезнела. — Сергей Леонидович, а когда вы меня искали… Что вы чувствовали? Как определили, где я?
— Обряд поиска — сложная вещь, — задумчиво произнес Сергей Леонидович. — И очень важно твердо знать, что ты ищешь. Я — знал. Мне нужен был настоящий источник и, проговаривая формулу, я четко представлял тот уровень света души, который должен был увидеть.
— И что, это может сделать любой Отбирающий?
Катя с интересом посмотрела на патрона.
— Нет. Только главы кланов, — покачал головой Строгов. — Обряд отбирает слишком много сил.
— И долго вы меня искали?
— Десять лет.
Строгов замолчал. Катя тоже молчала, представляя, как, ночь за ночью, Сергей Леонидович погружался в поиски своего Источника и снова и снова терпел неудачу. Ровно до того момента, как умер ее отец.
