— И не опаздывай, — добавил Амбарцумов.
Он открыл дверь приемной, и белобрысый гад, как успела окрестить пришлого красавчика Катя, еще раз сверкнув насмешливой улыбкой, вышел вслед за ним.
"Правильно, Вашество, катитесь-ка вы отсюда, — беззвучно фыркнула Катя. — Наше вам с кисточкой"
Она едва не показала закрывшейся двери неприличный жест, но благоразумие заставило ее удержаться от столь необдуманного поступка. Мало ли, может, Амбарцумов и в приемной распорядился камеру установить? Нет, план Катерина видела, и по нему никаких посторонних устройств в приемной не предусматривалось, но чего только в жизни не бывает? А расставаться с хорошо оплачиваемой работой она как-то не планировала. И никакие грубияны не заставят ее забыть об осторожности.
Приведя эмоции в порядок, Катя вздохнула и принялась дописывать расписание босса.
Она старалась не обращать внимания на засевшее в душе неясное томление. Отмахивалась от воспоминания о насмешливых синих глазах незнакомца. И пыталась не думать о том, что в ее жизни нет места подобным мужчинам. Нет, и быть не может. Она давно так решила. Красавцы — не ее формат. Она сама не понимала, почему, но красивые мужчины вызывали у нее неясное раздражение и казались ужасно самодовольными. Этакие самовлюбленные самцы, привыкшие ко всеобщему восхищению и поклонению.
Катя хмыкнула. Чего ее на рассуждения потянуло?
Она еще раз проверила расписание, выключила компьютер, собрала бумаги и сняла очки. Рабочий день подошел к концу. Аллилуйя.
Накинув плащ и подхватив сумку, Катя сбежала по лестнице и вышла в мокрую серость осеннего вечера.
В старом подземелье было сумрачно и тихо. Чуть слышно потрескивали свечи. Где-то вдали раздавался глухой звук падающих капель. От неровных каменных стен веяло сыростью. Низкие своды давили своей мощью, вызывая в душе безотчетный страх.
— Пора, — раздался тихий голос, и пятеро мужчин, стоящих у древнего алтаря, мгновенно подняли головы.
Черные плащи колыхнулись, капюшоны спали, открывая красивые, иссиня-бледные лица, ухоженные руки соединились в странном молитвенном жесте.
Прошло пару минут, и неизвестные слаженно шагнули вперед, выстраиваясь по обе стороны от огромного каменного стола, на котором лежала обнаженная девушка.
Яркие блики свечей трепетали на ее белоснежной коже, играли в темных волосах, оттеняли прекрасное лицо, сияли в золоте широкого ожерелья.
Глаза девушки были открыты, но в них не мелькало даже проблеска мысли. Спокойные, безмятежные очи равнодушно взирали на происходящее.
Неожиданно, тишину подземелья нарушил громкий возглас:
— Vиргос.*
— Vиргос, — повторили стоящие у алтаря.
— Vиргос семритернус.** — снова послышался одинокий голос.
— Vиргос семритернус, — громко выкрикнули мужчины.
Свечи ярко вспыхнули и мгновенно погасли. Несколько секунд в подземелье царила полная тьма, а потом, под потолком загорелась тусклая масляная лампа и ее свет выхватил из темноты высокую, укрытую длинным плащом фигуру.
— Мы собрались здесь сегодня, братья, чтобы совершить очередной обряд, — глухо произнес неизвестный. Лицо его было закрыто черной маской, из-под которой неестественно ярко блестели светлые глаза. — Вы готовы к нему?
— Готовы, — раздалось под низкими сводами.
— Нет ли в ваших сердцах сомнений и страха?
— Нет.
— Не живет ли в них недостойная жалость?
— Нет.
— Да будет так, — удовлетворенно произнес неизвестный.
Он протянул руку, на которой нестерпимо сияло крупное темное кольцо, и указал на алтарь.
— Придите, братья, отпейте из чистого источника и примите живительную энергию.
В тот же миг, мужчины склонились над неподвижной девушкой, тишину подземелья разрезал пронзительный женский крик, но, спустя минуту, все стихло, и в склепе снова воцарилась тишина.
Резко распахнув ресницы, Катя с трудом сделала вдох. Сон. Опять проклятый сон. Господи, когда уже это все закончится?
Как же она устала… Устала видеть эти видения, устала бояться, устала вздрагивать от каждого шороха и выискивать в толпе тех, кто снится ей в кошмарах.
Натянув на себя одеяло, она попыталась успокоиться. Все хорошо. Это всего лишь сны, и нет никакого повода сходить с ума. Подумаешь, подземелье. Ну, и что? Фигуры в плащах? Бред. Меньше надо ужастики смотреть.
Она бодрилась, не желая признаваться себе в том, что напугана. Ужасно, до чертиков, напугана. Холод, сковавший ее тело во сне, проник и в реальность, заставляя дрожать и кутаться в теплое покрывало.
Маленькие механические часы деловито отсчитывали минуты, а она смотрела на них, и думала о том, как не хочется вылазить из теплой постели и идти на работу. Правда, спустя некоторое время, переборов себя, она все же поднялась и поплелась в ванную. Сил не было, настроения — тоже, но разве это кого-то волнует? Впереди, ее ждал очередной рабочий день.
— Катерина, зайди ко мне.
Катя невольно вздохнула. После нудной конференции, испортившей и без того не радужное утро, она и на минуту не присела. Сплошная беготня и нервотрепка. То девчонки из планового отдела перепутали документы, то кладовщик, Николай Безухов, пришел на работу нетрезвым и принялся рыдать, жалуясь на судьбу-злодейку. А потом еще и бывшую жену шефа принесло.
И Катерине пришлось со всем этим разбираться — искать бумаги, успокаивать Безухова, держать оборону кабинета. Последнее, кстати, было самым трудным. Наученная горьким опытом она знала, что Элину к Александру Павловичу допускать ни в коем случае нельзя. Истеричная красотка обязательно устроит очередной скандал, а свое плохое настроение босс выместит на подчиненных. Причем, даже разбираться не будет, виноваты те в чем-либо или нет. Влепит выговор, и вся недолга. Нет уж, пусть лучше бывшие супруги общаются где-нибудь в другом месте. Катя еле уговорила обиженную дамочку покинуть приемную и лишь после этого облегченно вздохнула. Кажется, обошлось. Но сейчас она готова была застонать от разочарования — только устроилась за столом и сняла неудобные туфли, как шеф снова вызывает ее к себе. Ну, вот, что за невезение?
Открыв дверь кабинета, Катерина прошла к столу босса и негромко спросила:
— Александр Павлович, вам что-нибудь нужно?
— Присядь. Разговор есть.
Амбарцумов небрежно указал рукой в сторону кресла и окинул свою сотрудницу внимательным взглядом. Он заметил и усталое выражение ее лица, и попытку скрыть беспокойство за доброжелательной улыбкой, и привычный ежедневник, стиснутый в руках. Александр еле слышно хмыкнул. Надо же, а ведь девчонка его до сих пор побаивается. Полгода уже работает, а все равно смотрит с опаской. Что ж, с интуицией у нее все в порядке. Не зря опасается, хоть и думает, что он ничего не замечает. Амбарцумов прищурился, наблюдая, как девушка идет к стоящему в углу комнаты креслу. Хороша, чертовка. Все при ней — и фигурка аппетитная, и личико смазливое. Жаль, что не удалось попользоваться… Как не вовремя Терсенов заглянул. И чего ему на Кипре не сиделось?
