Сегодня я был у Юлии в последний раз. Она уже не раз заверяла меня, что я в стойкой ремиссии, а я все хватался за эти встречи, будто не мог без них стать нормальным. Но сейчас вдруг что-то перещелкнуло внутри, а я пока не мог понять, что послужило тому причиной.
— Дима, что ты будешь делать дальше? — задает она вопрос в очередной раз.
Всегда терялся и не знал, что на него ответить. Как будто Юля намекает, что нам пора расходиться, а я пытаюсь уцепиться за шанс остаться и продолжать.
— Я буду жить.
— Хорошо. Что для тебя значит "жить"?
Задумываюсь ненадолго. Перед глазами — лицо Сони. Усталое, но счастливое, когда встречает меня с работы. Знаю, что она очень хочет ребенка, но ничего не говорит. Потому что однажды я сказал, что от меня нельзя рожать детей. И хоть и Юля, и Соня уверены, что ничего страшного не случится, если через девять месяцев у нас появится карапуз, я в ужасе.
Был.
До этого дня.
Только понять бы, что случилось сейчас, раз все изменилось.
— Дышать свободно.
— А сейчас не дышишь?
— Дышу.
— Значит, слово "буду" неверное, правильно?
— Неверное, — согласно киваю, не сдержав улыбки. — Я уже живу.
— Хорошо.
Она что-то сосредоточенно записывает в блокнот. Вернее, это мне так кажется, потому что бросаю взгляд на расчерченные страницы и понимаю, что Юля… рисует. Какую-то несусветную, но очень милую херню.
— Что? — спрашивает она, пойманная с поличным. — Я же уже сказала тебе, что ты во мне не нуждаешься.
Еще вчера бы я запротестовал, сегодня — согласно киваю. Юля вскидывает тонкие брови — увидеть такое выражение на ее лице дорогого стоит.
— Да, сегодня я это окончательно понял.
Думаю о том, что выйду из этого кабинета и никогда сюда не вернусь. Ничего страшного не случится. Напротив, я буду чертовым счастливым сукиным сыном. Дойду до сквера, где меня обычно ждет Соня после сеансов. Мы вместе отправимся есть мороженое и болтать обо всем на свете. А после дома скажу, что хочу попробовать завести детей, и буду любить свою жену долго, до утра, пока не попросит остановиться. Впрочем, знаю: она не попросит.
— Прежде, чем мы с тобой расстанемся, я хочу кое-что у тебя спросить, — отложив ручку, произносит Юлия серьезным тоном, и я снова киваю:
— Спрашивай.
— Что с твоими демонами сегодня, Дима?
Прислушиваюсь к себе и понимаю, что именно привело меня к мысли, что сейчас все иначе. Моя улыбка становится шире, и когда я отвечаю Юле, кабинет которой покину через несколько секунд, едва не смеюсь:
— Ничего. Они молчат.
Конец
