– Господь с вами, конечно, нет, просто есть несколько вопросов, – пояснил я, очень надеясь, что Оксана не скажет: «Влада, откуда тебе имя сыщика известно?»
Но хозяйка не заметила оплошности старушки, она молча смотрела на меня.
Я улыбнулся:
– Разрешите представиться, Иван Павлович Подушкин.
– Очень приятно, – ответила вместо Оксаны Влада, – пойдемте, чаю попьем, спокойно побалакаем.
Мы прошли в большую комнату, которая одновременно служила и кухней, и столовой. Я не успел сесть, как ко мне на телефон прилетело сообщение от Бориса. Но посмотреть его возможности не было.
– Заварю черный, – решила Влада, – а вы беседуйте. Если помешаю, выгоните меня, я живо уйду.
– Оксана Сергеевна, – начал я, – приходила ли к вам когда-нибудь женщина по имени Светлана?
– Куда? – еле слышно осведомилась Гончарова.
– Куда приходила? – уточнил я. – Сюда.
– Не припоминаю, – пролепетала Оксана.
– Светлана назвалась вашей дочерью, – сказал я, – но ее не пустили в дом.
Лицо хозяйки осунулось, щеки запали.
– Влада, пожалуйста, оставь нас вдвоем.
– Конечно, – согласилась бабуля и поместила в центре стола чайник, – пейте и болтайте. Коли понадоблюсь, свистните.
Когда старушка исчезла в коридоре, Оксана вскочила, заперла дверь на ключ, вытащила его из скважины, затолкала в нее салфетку и вернулась к столу. Лицо ее выглядело как маска, пальцы рук дрожали.
– Я не являюсь вашим врагом, – поспешил я успокоить хозяйку, – вся информация останется со мной. Ни муж, ни дети, вообще никто не узнает о нашей беседе. Я понимаю, что ваш супруг не обрадуется, узнав, что у его жены давным-давно родились двойняшки, которых она оставила в роддоме.
– Вова в курсе, – шепнула Оксана, – у нас хорошая семья. Мы друг от друга тайн не имеем.
– Что же вы так перепугались? Я решил, что из-за супруга, – спросил я.
– Нет! Я решила, что вас они подослали, – перебила Оксана.
– Кто? – уточнил я. – Вам угрожают?
– Сейчас нет.
– А когда вас шантажировали? – не утихал я.
Оксана закрыла лицо руками.
– Печень!
Я понял, что беседа будет длинной и путаной, и решил набраться терпения и продемонстрировать Оксане свое толерантное к ней отношение.
– Главной моей болью тогда была печень, – повторила хозяйка, – она мне всю беременность жить не давала. В родильном доме достала. Из-за печени я от детей отказалась. Я для них шлюха! Предательница!
У меня закружилась голова.
– Оксана, я ничего не понимаю.
– И не надо, – вдруг огрызнулась Гончарова, – ничего о тех детях слышать не желаю, не хочу знать, как девочек назвали. Они для меня правая и левая.
– Почему? – не понял я.
– Моя кровать посреди палаты стояла, а их клали с двух сторон, – сказала Оксана, – правая орала с утра до обеда, левая с обеда до ужина. Я была неживая к вечеру. Из-за печени отказ подписала.
Я решил хоть немного структурировать информацию.
– Во время беременности вас беспокоила печень?
– Да, да!
– И в родах она доставляла вам неудобство?
– Нет! Рожала я в большом зале, там много народу было!
– А когда двойняшки появились на свет, печень…
– Совсем разошлась, – перебила меня Оксана.
– И, чтобы избавиться от дискомфорта, вы отказались от новорожденных, – договорил я.
– Она обозвала меня по всякому, – всхлипнула Оксана.
У меня опять началось головокружение.
– Печень вас ругала? Словами?
– Да, – кивнула хозяйка.
– Печень – это не орган тела, а человек, – осенило наконец меня.
– Верно, – кивнула Оксана, – это жена Василия Петровича, который погиб от взрыва в лаборатории. Моего отца признали виновным за происшествие. Вроде он шпион, хотел уничтожить результаты работы. Мама мне в лоб выстрелила. С тех пор я только с челкой хожу, шрам закрываю.
Оксана прикрыла глаза рукой.
– В моем рассказе черт ногу сломит.
– И шею сломает, – добавил я, – давайте попробуем спокойно во всем разобраться. Скажите, как звали Печень?
– Варвара Петровна, – тут же сообщила собеседница.
Я обрадовался вполне разумному ответу.
– У нее была родственница Лариса?
Хозяйка квартиры неожиданно улыбнулась.
– Нет! Печень жила с мужем и сыном. Лариса это она.
– Варвару Петровну звали Ларисой? – уточнил я.
– Точно!
– Так… – протянул я.
– Леонид Гаврилович писал стихи, – вдруг сказала Оксана, – он себя называл писателем, хотя работал директором НИИ. Почему он так делал? Не знаю. Наверное, поэт ему казался престижнее ученого. Папа мой был засекречен, не мог никому правды о лаборатории сообщить. Леонид Гаврилович писал еще сказки, публиковал их в разных журналах. Мне об этом отец рассказал.
Оксана усмехнулась.
– Он придумал историю «Кухня безжалостного гнома». Сюжет примитивный. Недоросль находит в лесу волшебную ручку, все, что он ею нарисует, оживает. Скучная вещь. Но в ней есть секрет. Леонид Гаврилович наделил все персонажи характерами и внешностью реально существующих людей. Жаба Лариса – списана с Печени. Она все ее выражения получила. «День без забот – пуст и темен», «Если хотите мне помочь, перестаньте говорить глупости и уйдите. Без дураков жизнь делается лучше», «Лишний пирожок весы не переломит». Ну и тому подобное. Приятели-коллеги сразу сообразили: Лариса – это Печень. И начали ее звать Ларисой.
– Ясно, – кивнул я, – а теперь начнем разматывать клубок, распутывать давние события. Вы из обеспеченной семьи?
– Да, да, да, – закивала Оксана. – Но я ничего не подозревала о работе отца, он ничегошеньки не рассказывал. А я была маленькая, сама этим не интересовалась. Когда постарше стала, могла к нему на службу заглянуть, но чем отец занимался, понятия не имела. Вот мама была певицей, это я знала. Потом мы с Володей расписались, он все выяснил, теперь я тоже в курсе.
– Это ваш муж? – осторожно уточнил я.
Оксана прижала руки к груди.
– Когда мы решили жить вместе, Вова стал расспрашивать, кто у меня родители. Я испугалась до икоты. Вдруг он узнает правду, что мать моя папу застрелила, меня хотела убить, себя жизни лишила. Не захочет со мной жить, зачем ему жена из такой семьи? Ну я и наврала, что родители в аварии погибли, думала, все будет шито-крыто, так во всех документах написано. Он сначала мне поверил, но через несколько месяцев посадил меня на диван, обнял и сказал: «У мужа с женой тайн нет. Муж и жена одна сатана. Только полное доверие скрепляет отношения. Теперь рассказывай правду про своих». Я ему сообщила, что знала. А он мне раскрыл то, о чем я понятия не имела. Оказывается, Вова всю информацию о моей маме и отце раздобыл. Супруг до перестройки в таком месте работал! Называть его не стану. Когда СССР развалился, муж еще некоторое время служил, потом в бизнес ушел. Сейчас объясню.
