На этот раз Макнамарра не засмеялся. Он ограничился новым вопросом:
– Планета, пригодная для обитания человека, в районе ближайшей к нам звезды? Ммм... А каково расстояние до такой ближайшей звезды?
Ив Крамер знал эту цифру наизусть.
– Ближайшая звезда, на орбите которой могут найтись подходящие планеты, удалена от нас примерно... на два световых года.
– Сколько это километров? Простите, но я воспринимаю расстояние только в километрах.
– Световой год... хм... Свет движется со скоростью 300 000 километров в секунду. Следовательно, если пересчитать год в секунды и умножить это число на скорость, это даст... хм... (инженер вытащил калькулятор)... получится 9640 миллиардов километров.
– Так какое же расстояние нужно преодолеть, чтобы достичь нужной вам другой солнечной системы? – спросил промышленник с заметным нетерпением в голосе.
– Ну, имеющийся результат надо умножить на два, и мы получим расстояние до этой ближайшей звезды. Речь идет приблизительно о 20 000 миллиардов километров.
Промышленник раздраженно махнул рукой.
– Пусть так. Заметьте, я с этим не связан, поэтому мало что понимаю. С какой скоростью может лететь ваш корабль, ваш солнечный суперпарусник?
– На Земле она будет соответствовать примерно двум миллионам километров в час.
Богач недоверчиво поднял брови.
– Но это же огромная цифра. Вы уверены, что космическое судно сумеет развить столь потрясающую скорость?
– Абсолютно уверен. Прежде всего, тело, запущенное в космос, не замедляется, а продолжает движение со скоростью, приданной ему стартовым импульсом. Торможения не происходит, потому что кораблю не приходится преодолевать сопротивление воздуха или силы притяжения. Ведь именно воздух и собственный вес в земных условиях останавливают катящийся шарик. Но в пустоте космоса шарик будет двигаться постоянно с одной и той же начальной скоростью, пока кто-нибудь не решит его остановить.
– Ммм... Может быть, именно поэтому астероиды так быстро пересекают Вселенную, хотя у них нет двигателя?
Ив Крамер кивнул в знак согласия, удивленный этим замечанием, которое свидетельствовало о том, что его собеседник интересовался данной проблемой. Инженер увлеченно продолжил:
– Совершенно точно. Но пойдем дальше. Световая энергия в космосе будет накапливаться. Дело в том, что энергия всех фотонов, уловленных парусами, будет собираться и суммироваться, а значит, корабль начнет двигаться все быстрее и быстрее. В действительности наше судно будет без конца наращивать скорость.
– Это сработает возле Солнца, но ведь в процессе удаления от звезды ее лучи должны становиться все слабее, разве нет?
Инженер не стал ждать, пока промышленник полностью сформулирует этот аспект проблемы.
– Мы сможем пользоваться лучами нашего Солнца до середины пути, ведущего нас к ближней звезде. Этой энергии хватит, чтобы как следует разогнаться. Дальше мы стабилизируем скорость на том уровне, какого удастся достичь, а переориентировав паруса, даже сможем воспользоваться еще и светом других звезд-соседей. Я уже сказал вам: это энергия, которая накапливается и никогда не заканчивается. Таким образом, предполагаемая скорость судна будет равна в среднем примерно двум миллионам километров в час.
Промышленник посмотрел в лицо своему собеседнику и пожал плечами.
– Прекрасно. Я люблю круглые цифры.
Он вытащил записную книжку, массивную золотую ручку и принялся выписывать цифры.
– Я тоже умею делать расчеты. Итак, скорость судна – 2 миллиона километров в час. Сутки состоят из 24 часов, умножаем и получаем 48 миллионов километров в день, не так ли?
– Да, это так.
– То есть это будет около 20 миллиардов километров в год.
Усердный официант подал вино пурпурного цвета с сильным ароматом. Ученый машинально хлебнул из бокала. Промышленник же вдохнул, посмаковал вино, отпивая его маленькими глотками, а потом продолжил разговор.
– Итак, дистанция до точки назначения составляет 20 000 миллиардов километров, ваш парусник движется со скоростью 20 миллиардов километров в год. Что ж, посчитать несложно. Получается... хм, 1000 лет пути.
Ив Крамер не понимал, что промышленник хочет этим сказать. Макнамарра показал ученому записную книжку с вычислениями, и инженер согласно кивнул.
– Таким образом, одно тысячелетие. Однако человек, обладающий отличным здоровьем, как мне кажется, может прожить самое большее сто лет. Ну же, дорогой господин Крамер, как вы собираетесь решать эту проблему? Быть может, искусственное охлаждение, анабиоз?
– Нет. Анабиоз не поможет. Холод непоправимо разрушает ядра клеток. По моему мнению, проблему надо решить «естественным» путем.
– Я вас слушаю.
– Многие поколения людей должны сменить друг друга на борту космического корабля, – сформулировал ученый свою позицию. – Женщины рожают, их дети вырастают, совокупляются и рождают новых детей.
Промышленник раскурил сигару.
– А вы не боитесь получить в итоге маленьких дегенератов? Любовь между братьями и сестрами – это все-таки ужасно с точки зрения генетики. Будет жаль, если начало истории нового человечества на пригодной для жизни планете положит группа умственно отсталых людей. Поверьте, я знаю, что говорю: у меня у самого был брат с лишней хромосомой. Сейчас его уже нет в живых, но, признаюсь, перенести все это было очень непросто.
– Кто вам сказал, что речь идет лишь об одной паре людей? Я думал о гораздо большем их числе.
– О каком же? Две пары? Три?
– Тысяче.
На этот раз Макнамарра не сумел скрыть удивления.
– Тысяча космонавтов всего? Или тысяча мужчин и тысяча женщин?
– Тысяча мужчин и тысяча женщин.
Миллиардер выпустил облако едкого голубого дыма.
– Да, получается весьма внушительная толпа. Как же все они поместятся в ракету?
– Мой проект предусматривает создание столь же огромного корабля.
В этот момент Габриэль Макнамарра спросил себя, не является ли этот конструктор просто обыкновенным сумасшедшим. Отправить в космос две тысячи человек и тем самым гарантировать, что кто-нибудь из их потомков сумеет преодолеть расстояние в 20 000 миллиардов километров. Богач долго смаковал дым сигары. «Раз уж принимать яд, то хотя бы с максимальным удовольствием для себя», – подумал он.
После столь внушительной дозы никотина миллиардер почувствовал слабую дрожь в спине и прилив нездорового нервного оживления. Быть может, по причине сужения сосудов он стал думать быстрее. Мысли сводились к следующему: «Я теряю время. Его коллеги – эксперты из аэрокосмического агентства – отвергли проект, потому что реализовать его на практике невозможно. Надо бросить это дело...»
