— Откуда вы знаете? — чуть слышно выдохнула я, чувствуя, что еще немного и поседею. От ужаса, от напряжения, от нервов.
— Однажды мне пришлось присутствовать на казни тальдена. Хорошо помню появление этих тварей и все, что было дальше. Нам они вреда не причинят — за это не переживай, их интересует только Каррай.
Зато я переживала за все остальное. От волнения даже засосало под ложечкой, закружилась голова, и во рту пересохло. Вот бы хлебнуть сейчас вина: сладкого и крепленого. Оно бы придало мне смелости и уверенности в том, что делаю. Потому что сейчас этой уверенности у меня не было.
Как и смелости.
Карету тряхнуло, да так, что я едва из нее не вылетела. Небо, словно гранитный камень, расколола на части кривая молния. Снова громыхнуло, и от этого протяжного, зловещего гула липкий пот заструился по коже.
Как же все это жутко.
Мы снижались. Быстро, стремительно, почти что падая. Камень в моей руке уже не мерцал — он сиял ослепительно-ярко, направляя фальвов по следу Каррая.
Надеюсь, он не направит сюда и дольгаттов.
Когда колеса ударились о землю, меня подбросило на сиденье, но я этого даже не заметила, сосредоточенная только на одном: на обезумевшем драконе, с которым в скором времени должна буду встретиться.
Стоило карете остановиться у края темного перелеска, за которым простиралось поле, поросшее высокой травой, я не стала мешкать. Выскочила из экипажа первой.
Анна пыталась меня удержать, даже крикнула:
— Риан, подожди!
Но я больше ждать не собиралась. Бросилась бежать что есть духу, нырнула в густую траву, оставляя позади императрицу и ее свиту. Я мчалась к замершему посреди поля сложившему крылья черному дракону.
Ожидала увидеть беснующегося зверя, но уж никак не тальдена, покорно ожидавшего казни. А именно таким Аман и казался: как будто просто ждал, когда за ним придут дольгатты.
Сделала еще несколько шагов, услышала, как что-то хрустнуло у меня под ногой, и застыла. Дракон открыл глаза, и иллюзия рассеялась. Он не был спокоен и смиряться уж точно не собирался. Темные зрачки, словно замурованная в янтарной смоле тьма, дрогнули, вытягиваясь в нитку. Острые шипы крыльев вонзились в землю с такой яростью и силой, что содрогнулось поле.
Черный дракон вырастал надо мной, заслоняя собой небо. С каждой секундой я все больше осознавала, какая я маленькая, слабая, беззащитная перед таким Аманом Карраем. Но поворачивать назад было поздно, спасаться бегством — бессмысленно.
Сжав руки в кулаки, шагнула навстречу дикому хищнику и громко выкрикнула:
— Я пришла за тобой!
Ответом мне было грозное рычание, похожее на те самые грозовые раскаты, и пламя, заплясавшее в глазах Огненного.
Казалось, вот сейчас он раскроет пасть, и от меня останется обугленная головешка. А может, и того меньше — лишь горсточка пепла, который подхватит ветер, развеет над полем, будто и не было никогда Риан Анвэри.
Но я была жива, как и Каррай. И чтобы так оставалось и дальше, следовало что-то говорить, что-то делать. Докричаться до него, достучаться, заставить снова стать человеком.
Излечить от неведомой болезни.
Очередной короткий рык, от которого у меня затряслись колени, и зверь подался вперед, склоняя ко мне свою гигантскую морду.
Может, и не сожжет. Просто возьмет и сожрет. Кто его знает, вдруг он голодный. А тут я в своем светлом на фоне общей тьмы платье мельтешу перед ним и дразню, раздражаю, соблазняю свежим мясом.
Пока еще, к счастью, не поджаренным.
Зверь продолжал рычать, правда, негромко, приглушенно. Обнажал острые клыки, от одного вида которых становилось жутко, но пока что не пытался использовать их по назначению.
Он словно предупреждал меня, чтобы отступила, чтобы скорее уходила прочь. Пытался запугать, и у него это, к слову, отлично получилось. Но я точно знала: теперь уже не уйду. Чувствовала, что нужна ему.
Сделав несмелый шаг к дракону, остановилась.
— Аман…
А потом еще шаг и еще. Трава как будто расступалась, пропуская меня к Карраю. Клонилась к земле под натиском ветра все ниже, а я меж тем подходила к тальдену все ближе.
Вот уже руку к нему протянула, почти его коснулась. Пальцы дрогнули, и я едва их не отдернула, в последний момент справилась со страхом. Гладкая и твердая чешуя дракона под моей ладонью была горячей, почти обжигающей, но я не отнимала руки и мысленно радовалась: мог бы, уже давно мог убить, но не сделал этого. Замер, словно застыл, обдавая горячим воздухом, что вырывался из ноздрей чудовища.
— Возвращайся. Прошу. Ты нужен Клер — она без тебя не сможет. Ты нужен детям — они ведь так тебя любят.
Кажется, я сказала что-то не то. Дракон тряхнул головой, сбрасывая мою руку, раздраженно и даже зло, а потом зарычал грозно. В глазах снова полыхнуло пламя, распаляя янтарные радужки, а в моем сердце шевельнулся страх, однако я не отступила. Наоборот, потянулась к нему упрямо и заговорила, теперь уже не осторожничая, не подбирая правильные слова, которые могли бы вернуть Амана, а рассказывая о том, что чувствовала:
— Это все неправда. Я обманываю тебя!
Дракон громко фыркнул, как бы говоря: «Так я и думал».
— И не рычи на меня, не смотри так, будто готов сожрать! Мне вот тоже очень часто хотелось на тебя рычать. И сейчас, честно говоря, очень хочется. А еще стукнуть тебя хорошенько, но, боюсь, это станет последним, что я сделаю в своей короткой жизни. Так вот… Я обманула тебя! Я здесь не из-за Клер и не из-за детей. Да, они будут страдать, если тебя не станет. Да, ты им нужен. Еще и эта дурацкая клятва… Но больше всего… ты нужен мне. Это я буду страдать больше всех.
Сглотнула шумно, пытаясь справиться с волнением и теми другими чувствами, в которых сейчас тонула. Умолкла на миг, а потом продолжила дрожащим, срывающимся голосом. Дрожащим не от страха — от всего, что испытывала к нему, с ним, из-за него сейчас и долгое время до того.
Просто отказывалась себе в этом признаться. А сейчас — не знаю, где только нашла смелость, — сумела признаться в своих чувствах ему.
— Хочешь, я тебе спою, как Эйри Роланту? Хотя певица из меня плохая. Спою о том, что чувствую. А если тебя не станет, то и чувств во мне не останется. Не останется ничего… Пожалуйста, возвращайся. Ради меня. — Сама не заметила, как оказалась с ним рядом. Прижалась щекой, погладила ладонями, тихо сказала: — Возвращайся ко мне.
Не знаю, откуда взялась уверенность… наверное, сердцем почувствовала, что за звериной личиной скрывается не безумное чудовище, а тот Аман, который спас от смерти девочку из приюта, заступился за меня перед вероломным другом, отпустил на волю, рискуя сестрой.
Готов был пожертвовать ради моей свободы собой.
— Возвращайся, — повторила я, улыбнувшись сквозь слезы. Потерлась щекой о теплую чешую дракона и услышала короткое, тихое фырканье. Явно довольное.
