— Вы с моим отцом что-то задумали, а зная тебя…
И снова в ее глазах виноват был он. В том, чего еще даже не произошло.
У Каррая не было никакого желания исповедоваться перед алианой, к тому же герцог поставил условие — ничего не рассказывать его дочери. Видимо, не хотел ее тревожить, но Риан что-то почувствовала, заподозрила и теперь готова была вытрясти из него душу.
Разговор о герцоге незаметно перетек в совершенно неожиданное русло:
— Поэтому ты весь вечер любезничал с той брюнеткой?
Аман даже не сразу понял, в чем она на этот раз его упрекает. О какой брюнетке идет речь? Когда и где он снова успел согрешить?
— А мы, между прочим, еще женаты. Твои же были слова. Но, видимо, это только мне нельзя прогуливаться по парку с Мориэном. А тебе можно все. Как всегда!
Зря она это сказала. Он и так сдерживался слишком долго, душил в себе малейшие эмоции, старался не вспоминать об этом сопляке Мориэне. А Риан, кажется, забыла, что перед ней не Ледяной, а Огненный. И раз уж они все еще женаты…
Последнее, что тальден запомнил, до того как рассудок окончательно поглотила звериная жажда, — это горящий взгляд алианы и то, как она в попытке его ударить сама к нему подалась.
Сладкие губы были податливо раскрыты, и от первого же прикосновения к ним по телу прокатилась огненная волна. Алиана приглушенно застонала, обхватила его шею руками, отвечая на жадный, голодный поцелуй.
Ему было все равно, где они находятся, что в любой момент их могут увидеть. Было плевать на все, кроме огненной девочки, мгновение назад мечтавшей сделать ему больно, а теперь покорно льнущей к нему, дрожащей в его руках.
Сам не понял, как задрал ей юбку, как прошелся пальцами по нежной коже, ощущая жар ее лона. Она тоже его желала. Всхлипывала и стонала, позволяя себя касаться.
— Все еще меня ненавидишь? — прикусывая мочку ее уха, прошептал Каррай.
— Сейчас даже сильнее, чем прежде, — заявила бунтарка и едва не вскрикнула, когда он надавил чуть сильнее и почувствовал, как она задрожала всем телом.
Этот тихий вскрик удовольствия заглушил поцелуй, во время которого Риан умудрилась прокусить ему до крови губу, а после, когда ей позволили вздохнуть, снова напомнила, что именно к нему испытывает.
Пришлось снова ее целовать, не забывая ласкать, распалять, подводя к самому пику и надеясь, что все еще сумеет вовремя остановиться.
Должен. Если сейчас лишит ее невинности, а потом погибнет, он так и останется тем самым чудовищем, которым всегда был в глазах Риан.
Еще один поцелуй, чувственный и глубокий, от которого темнеет рассудок и кажется, будто он падает в пропасть. Еще одно движение пальцев, и сладостная дрожь охватила алиану. Риан приникла к его плечу, тяжело дыша, цепляясь за его рубашку, все еще ощущая отголоски пережитых мгновений страсти.
— Возвращайся к себе, — насилу оторвавшись от своего наказания, шепнул ей тальден. Осторожно разжал ее пальцы, на миг коснулся их губами и, отвернувшись, быстро зашагал по сумеречной галерее.
Он опасался, что, если обернется, не сумеет сдержаться: вернется и закончит начатое.
ГЛАВА 23
На следующее утро мне не хотелось просыпаться. Погружаться в сон, впрочем, тоже, потому что во снах начатое Карраем безумство продолжалось. Я сгорала в его руках, плавилась от его поцелуев. Сходила с ума. И таки сошла, раз продолжаю о нем думать.
Разве такое бывает? Разве можно одновременно ненавидеть мужчину и желать? Ничем другим, как умопомрачением, это нельзя было назвать. Действительно сумасшествие. Наваждение.
От которого я никак не могла отделаться.
Промаявшись всю ночь и добрую половину утра, я все-таки заставила себя расстаться с подушкой. Расставалась с ней чуть ли не со слезами, представляя еще один пыточный день в непосредственной близости к князю.
Нет, все! Больше я не стану устраивать ему допросы! Хватит и вчерашнего… допроса.
Додопрашивалась на свою голову.
Лучше снова попробую расспросить маму. Или попытаюсь выяснить правду через ее лучезарность. В общем, что-нибудь придумаю. Но к Карраю до самого развода больше не подойду!
Определившись с планом на ближайшие дни, попросила Хевину принести мне завтрак. Я пока была не готова встретиться с отцом и мамой, смотреть им в глаза после вчерашнего.
Интересно, если бы мне сегодня предложили выпить гуантилью, она по-прежнему не оказала бы на меня никакого воздействия? Что-то я уже не уверена.
Не самое приятное утро было отмечено одним приятным событием: из Чарояра в Ледяной Лог прибыли дети, сопровождаемые хозяйкой приюта — эссель Никсой. Видимо, сирот маги тоже решили проверить, а может, Аман желал держать их под наблюдением, ведь огненная болезнь могла проявиться в любое мгновение.
Лица малышей надо было видеть. Прежде им не доводилось бывать в замках, тем более в императорском. Рты у малышни не закрывались, глаза сияли. Дети постарше вели себя более сдержанно, но тоже поглядывали по сторонам с плохо скрываемым интересом. Встречали их Клер, Каррай и ее лучезарность, ну а я, памятуя о данной себе установке — не приближаться к князю, наблюдала за маленькими гостями из окна библиотеки. Мориэн был рядом, мы с ним решили тоже попытать счастья и поискать сведения о Гроаре, а также о клятвах вроде той, которую дал Аман.
Сомнительно, конечно, что сумеем что-нибудь обнаружить, но лучше делать хоть что-то, чем сидеть сложа руки.
— Ничего не хочешь мне рассказать? — пристально посмотрел на меня наследник. — Ты вчера так неожиданно исчезла. Сразу после того, как исчез Каррай.
— Не было настроения, поэтому отправилась к себе. — Я отвернулась от окна, потому что вид князя, вокруг которого крутилась довольная малышня, как и прежде, лишал меня душевного равновесия.
Желание швырнуть в него из окна самым тяжелым талмудом сменяло другое: стоять с ним бок о бок.
Идиотка.
Разозлившись на себя, спрыгнула с подоконника и предложила:
— Ну что, продолжим?
— Риан, — еще внимательней посмотрел на меня Мориэн, — ничего не хочешь мне рассказать? У нас ведь нет друг от друга секретов.
Хм… не уверена, что ему бы понравились мои откровения. Впрочем, я все еще находилась в трезвом уме (вроде как), а потому исповедоваться другу точно не собиралась. О таких вещах я бы не рискнула рассказать даже Чили. Да у меня щеки начинали пылать при одной только мысли о случившемся! А не вспоминать о вчерашнем не получалось, тело-предатель постоянно мне об этом напоминало.
Не успела подумать о своем питомце, как дверь в библиотеку приоткрылась, и в образовавшийся просвет между створками мягко проскользнул Снежок — огромная белоснежная кошка императрицы, ничуть не уступавшая размерами пони.
