— И оставить тебя одну в таком состоянии? Я так не думаю.
Внутри что-то неприятно сжалось: взгляд, которым встретила его девушка, красноречивее любых слов говорил о том, что она к нему чувствует.
— Можешь прислать ко мне Хевину. Кого угодно! — Риан дернулась, когда он к ней наклонился, но, как ни странно, позволила себя поднять и отнести в спальню. — Только не ты.
— Обязательно пришлю. Но сначала помогу тебе избавиться от мокрого платья.
— Я сама!
Он уже сто раз пожалел о том, что не дал ей успокоительного сразу, как остальным девушкам. Тогда бы ее так не колотило и она не прожигала его полным ярости взглядом.
«Я сама» не получилось. Пальцы Риан дрожали, не желали слушаться, соскальзывали с мокрой шнуровки платья. Пришлось, невзирая на протесты строптивицы, самому заниматься ее одеждой.
— Я тебя ненавижу!
— Повторяетесь, эсселин Анвэри, — горько усмехнулся Огненный и мысленно себя отругал.
На что он, идиот, в самом деле надеялся? Что она повиснет у него на шее? После всего, что он ей сделал? Ненависть — единственное, что она может и должна к нему испытывать.
— Поднимись, — велел тальден, ослабив шнуровку на спине девушки.
— Дальше я сама.
— Мы уже выяснили, что сама ты сейчас не в состоянии даже сдвинуться с места. — Каррай легко подхватил ее под руки, поднимая, и развернул лицом к себе.
Риан вздернула подбородок, отвела взгляд, не желая смотреть ему в глаза. Вообще не желая на него смотреть.
— И что теперь? Разденешь меня и просто уйдешь?
— Уйду, — пообещал он.
Приспустил с плеч платье, осторожно потянул его вниз. Тяжелая, напитанная влагой ткань осела на бедрах девушки, а после медленно, будто нехотя, соскользнула к ее ногам. Нижняя сорочка тоже успела промокнуть и теперь льнула к хрупкой фигурке. Даже в скупом пламени свечей было видно, как часто вздымается ее грудь, как под тонкой полупрозрачной тканью выделяются, напрягаясь, тугие розовые горошины, к которым так и тянет припасть губами.
Словно прочитав его мысли, Риан прижала руки к груди, вздрогнула, когда он, поддавшись искушению, на миг коснулся ее плеча, стягивая влажную ткань.
— Риан, посмотри на меня. — Аман не узнал собственный голос, настолько он звучал низко, хрипло… взволнованно.
Словно он снова стал мальчишкой, впервые в жизни оказавшимся перед обнаженной девушкой.
Алиана упрямо мотнула головой.
— Посмотри. — Он невесомо скользнул пальцами по тонкому запястью, чувствуя, как ее дрожь передается и ему.
В момент, когда Риан подняла на него глаза, Каррай понял, что переоценил свою силу воли. Короткий шаг, уничтоживший расстояние между ними, и вот она уже в его руках. И он снова чувствует ее тепло, ее жар. Пробует на вкус покорно приоткрытые губы, с которых срывается не то стон, не то всхлип, когда он крепче прижимает ее к себе, желая чувствовать ее еще сильнее, еще острее. Эту огненную девочку, способную зажечь одним лишь прикосновением губ.
— Ты сводишь меня с ума, — хрипло прошептал тальден, мысленно убеждая себя, что еще не поздно остановиться и уйти.
— Ненавижу тебя, — заявила строптивица, отвечая на поцелуй, покорно раскрываясь под его напором, и застонала, когда в наказание за это признание он чуть прикусил ей губу.
Чувствовать ее такой — дрожащей не от ярости или страха, а от желания, — было ни с чем не сравнимым удовольствием. Риан отвечала на его поцелуи со всей страстностью и огнем, что горел в ней, воспламеняя их обоих.
За это пламя, за этот искренний порыв он готов был все изменить. Назвать ее своей.
Своей… ари.
Аман резко отстранился, вдруг осознав, о чем только что подумал. Какой мысли только что позволил прокрасться в разум.
— Извини, — глухо проронил он, отворачиваясь от алианы, которая снова сжалась в комок, обхватила себя руками. — Придет твоя служанка, поможет переодеться и даст тебе успокоительного. Извини, Риан. Этого больше не повторится.
— Аман… — позвала девушка.
Пришлось обернуться, хотя каждый взгляд, брошенный на алиану, словно тараном врезался в стену его самообладания.
— Твоя рубашка. — Риан скользнула взглядом по полу.
Подхватив сорочку и процедив что-то вроде «Доброй ночи», тальден ушел, ругая себя последними словами за чувства и желания, которые эта девушка в нем вызывала и на которые он не имел права.
ГЛАВА 17
После ухода Хевины я уснула. К счастью, крепко и без сновидений, которые способно было вызвать коварное зелье морканты. Мне хватило и того, что уже успела почувствовать, испытать в объятиях Огненного. Когда он меня целовал, а я, как какая-нибудь продажная девка, тянулась к нему, дрожа от его ласк.
Дура!
Это стало первой мыслью, посетившей утром мое не слишком ясное сознание. Ладно, не утром, а ближе к полудню — встать раньше у меня бы при всем желании не получилось. Представляю, каково сейчас гостьям тальдена. А ведь они должны были проснуться ни свет ни заря, чтобы отправиться на свидание к его премудрости.
От Хевины, которая принесла мне завтрак, узнала, что алиан таки разбудили и таки снарядили на Лазоревое озеро. Видимо, его огненность не пожелал выбиваться из графика. А может, ему не терпится жениться снова.
Зла на него не хватает!
А еще — на себя. На весь белый свет, если честно. Почему мой дядя творил черные дела, а отдуваюсь я, пока он преспокойно отсиживается у себя в Салейме? Почему Каррай не мстят ему, не пытаются до него добраться?
Вот с ним бы и разбирались, а меня оставили в покое!
Нет в этом мире справедливости, определенно нет.
Еще и от родителей никаких вестей. Ее лучезарность тоже молчит, а ведь обещала не бросать. Я здесь торчу уже почти месяц, и с каждым днем во мне все больше крепнет опасение, что обо мне забыли. А если и не забыли, то смирились. Но я смиряться со своей участью была не намерена.
Желая отвлечься от мрачных мыслей и не думать о том, что сейчас происходит на Лазоревом озере (может, его премудрость еще кого решит оболгать, или только я одна такая особенная), я отправилась проведать Клер.
Воспитанница Карраев порадовала здоровым румянцем на щеках и отсутствием жутких ожогов на коже. Правда, вид у нее был грустный, и улыбка, когда я вошла в спальню, получилась вымученной.
— Как ты себя чувствуешь, Риан? — поинтересовалась девушка, жестом предлагая присаживаться на кровать.
— По-моему, об этом я у тебя должна спрашивать.
— Со мной все в порядке. — Она кивнула и, чуть помедлив, продолжила: — Я слышала о том, что произошло вчера за ужином.
— Каррай рассказал? — отозвалась негромко, вдруг почувствовав укол совести. Я ведь взяла зелье, когда Клер стало плохо, можно сказать, воспользовалась ее приступом, чтобы проникнуть в лабораторию.
