Духовка согрела кухню, наполнила ароматом сдобы, сахара, масла и корицы. Питер зажег камин в гостиной, и Дэниэл слышал потрескивание огня, классическую музыку из музыкального центра. Наверху была его гитара, настроенная и отремонтированная, на кровати – навалены любимые одеяла.
– Хорошо, что я вернулся, – сказал он и достал из холодильника сливки.
Он спал по двенадцать часов, просыпался в четыре утра, подолгу дремал днем. На рассвете лежал без сна в постели, пока вокруг медленно проступала комната, и вспоминал, как гулял по Фучжоу с матерью, как катался на велосипеде в парке с Йимей, свои первые неопытные дни в отеле «Мин». Теперь всё казалось таким необычным и далеким, словно чья-то чужая жизнь.
Он неделю смотрел телевизор, почти не переодевая треники и не выходя на улицу. В канун Нового года Кэй и Питер уже легли к одиннадцати, и Дэниэл заснул перед телевизором, посмотрев опускание шара на Таймс-сквер и как поп-звезды поют толпам пьяных туристов. Проснулся под рекламу средства от прыщей.
Когда он обходил дом в темноте, его шаги приглушались шерстяными носками. Даже с закрытыми глазами он знал, что в любой комнате мог опустить руку на стену и точно найти выключатель, что в гостиной надо свернуть направо от книжного шкафа, чтобы не врезаться в угол столика, где Кэй складывала журналы, что до второго этажа – четырнадцать ступенек. Каждая половица, каждый квадратный дюйм дома остались с ним. И всё же было еще столько всего, чего этот дом, Питер и Кэй, никогда не узнают. Он прислонился к стене на кухне, слушая шум холодильника, собственное дыхание. Если он не чувствовал себя как дома в Китае, если ему не место в Риджборо, то что ему оставалось?
Три шага в столовую, налево, стена. Там, на косяке, всё еще были отметки его роста. Вмятина у плинтуса – от баскетбольного мяча, который он когда-то неудачно бросил. Пять шагов до серванта с фарфором – верхний ящик забит конвертами и почтовыми марками, старыми чековыми книжками, был там и высохший резиновый мячик-эспандер. Он протянул руку и закрыл глаза. Это его дом, это Дом, но он знал, что ему придется уйти и отсюда.
От выступления в Бруклине до Гарлема ехать было долго. Дэниэл и Майкл жили на севере города не только потому, что там дешевле, но и потому, что это ближе к Колумбийскому университету, где допоздна, после пар, оставался в лаборатории Майкл. На полученный грант он смог съехать из Сансет-парка.
Дэниэл поднялся по лестнице со станции метро, прошел четыре квартала до своего дома, поднялся на пять этажей в квартиру. Когда он открыл дверь, с радостью увидел, что свет горит, что здесь тепло и пахнет едой. Он расшнуровал ботинки, снял пальто и положил гитару на кровать.
У них не было ни дивана, ни телевизора, ни столовой, ни кухонного стола. Они ели на полу, на одеяле вместо скатерти. Места в каждой спальне хватало только для одинарной кровати и больше ни для чего, – еще пространство, чтобы протиснуться сбоку, – и не было шкафов, так что Дэниэл просто положил пружинный матрас на бетонные блоки и одежду складывал в пластмассовые корзины под ним. За прошлые три месяца он проигрывал в голове воспоминания о Фучжоу, пока они не лишились силы, не оставили только чувство восхищения: я туда ездил. Я это сделал.
Дверь в комнату Майкла была открыта. Дэниэл постучал по стене и спросил по-фучжоуски: «Как жизнь, брат?»
Майкл сидел у кровати и ел из большой миски.
– Долгий день в лаборатории. Я без сил. Как работа?
Дэниэл перешел на английский:
– Я сегодня не работал. Был на концерте. В смысле, играл на концерте.
– Правда? Где?
– В одном баре в Бруклине.
– Как прошло?
– Вообще-то реально неплохо.
– Чего не сказал? Я бы пришел.
– Скажу про следующий.
Майкл поднял миску.
– Я приготовил поесть. Посмотри на плите.
– Спасибо, умираю с голоду.
Кухня – на другом конце квартиры – состояла из плиты с двумя конфорками, раковины и маленького холодильника. На крышке микроволновки стояла полка для тарелок, на плите была доска для резки, а на ней – рисоварка. Дэниэл поднял крышку. Пахнуло паром вместе со сладким чесночным ароматом свиных сосисок, которые Майкл сварил так, чтобы они отдали вкус рису. Ждала Дэниэла и яичница.
Он взял другую миску, наложил яичницу, рис и сосиску и полил ложкой острого соуса. В воскресенье вечером они с Майклом ездили в Сансет-парк, где стирали белье в подвале и вооружились соусами. Когда Дэниэл помогал Вивиан готовить ужин, он вспоминал о матери в ее новой квартире, как она глядит на далекую гавань. «Я приеду к тебе в Нью-Йорк», – сказала она по видеочату на прошлой неделе, и он ответил, что будет рад, хотя сомневался, что она сможет попасть в страну после депортации.
Пока что его жизнь будет такой. Эта квартира. Этот город. Его лучший дом. Гремел водонагреватель, разрывали квартал сирены. Он вернул крышку на рисоварку и отнес миску в спальню, чтобы поужинать с Майклом.
Благодарности
Когда год за годом работаешь над романом, ты работаешь не одна. Моя благодарность безмерна.
Спасибо, Барбара Кингсолвер. Спасибо, PEN. Огромное спасибо моему агенту Аише Панде; моему редактору Кэти Порье; моему PR-специалисту Майклу Маккензи; фантастической команде Algonquin Books за их тяжелую работу по изданию этой книги. Невозможно передать, как я благодарна.
Передаю свою любовь диаспоре VONA/Voices. Особенно я благодарна за мудрость Элмазу Абинадеру, Дэвиду Муре и Джуно Диазу. Спасибо Эмили Работо, Линси Абрамс, Джуди Стернлайт и моим коллегам по писательским курсам за то, что разглядели потенциал уже в первые дни, и Писательским курсам для американцев азиатского происхождения, где я впервые нашла сотоварищей.
Этот роман не стал бы тем, чем стал, без Суниты Дхурандхар, Серены Лин и Мелиссы Риверо, которые читали черновики, писали вместе со мной и делились своими добротой и остроумием. Спасибо Лорелей Расс, Амелии Бланкере, Зоре Саид, Мелиссе Хунг, Глендализ Камачо, Грейс Ли и всем друзьям, которые меня поддерживали, выслушивали и смеялись со мной, пока я писала эту книгу, а также всем, кто терпел мои расспросы ради изучения матчасти, в том числе Вину Ферраро, Говарду Минту, Брендану Кросби, Майклу Маффеи, Рете Пауэрс и Линлин Лиан.
Моим родителями, Альфонсо и Лилиан Ко, – моей первой группе поддержки: спасибо за всё, в том числе за то, что гоняли, любили, заряжали энтузиазмом, за вашу любовь к музыке и танцам и за то, что научили меня задавать сложные вопросы и видеть в жизни сюжеты.
Джулману Толентино, чьи любовь и понимание изменили всё: спасибо за то, что создал со мной дом, и за долгие разговоры о Дэниэле и Полли.
Я бы никогда не смогла написать эту книгу без поддержки и общения с другими творческими людьми – всё это я получила благодаря программам «Проживание в рабочем пространстве» Культурного совета Нижнего Манхэттена (где я в итоге и перешла финишную черту в работе над романом), «Замок Хоторнден», «Колония Макдауэла», «Центр Блю-Маунтин», «Райтерс-Оми» в Ледиг-Хаусе, фонду «Ай-Парк», Андерсон-центру, фонду поддержки искусства Констанс Салтонстолл, институту Пэден, центру Киммель-Хардинг-Нельсон, фонду Ван Лира и Нью-Йоркскому фонду поддержки искусства.
