Туристическая виза уже скоро кончалась, и мать была в процессе оформления для него настоящей рабочей визы. Анкеты пролежали в его комнате уже несколько недель, надо было их заполнить. До тех пор он не мог получать зарплату легально, не состоял официально в штате «Ворлд Топ Инглиш», но начальник Ченг платил премии его матери, которые она переводила на его банковский счет.
После утренних уроков Дэниэл пошел обедать с двумя другими учителями – Эдди и Тэмми. Обычно те настаивали на «Макдоналдсе» и «Пицце Хат» – местах, где по своей воле он бы есть не стал. Сегодня они отправились в ресторан спагетти, который Тэмми назвала утонченным, хотя Дэниэл был бы не против сходить в лапшичную и выхлебать миску дешевого супа. От «Ворлд Топ» до ресторана было три квартала – Дэниэл уже ознакомился с большинством улиц в центре Фучжоу, привык к несущимся со всех сторон мопедам. Лето в Риджборо, нью-йоркская зимняя прострация до него – всё это как будто осталось в другой жизни. Поразительно было понимать, что это он топал по льду на Канал-стрит, не зная, что к концу года не только увидит мать, но и будет с ней жить, видеть каждый день.
В динамиках ресторана зациклилась старая песня, где луна светила певцу в глаза, как большая пицца. Официантки носили красно-бело-зеленые формы. Это оказался «Макарони Гриль» на стероидах. Эдди сел на банкетку рядом с ним.
– Меню аутентичное? – Вне класса они разговаривали по-фучжоуски.
Дэниэл пролистал картинки пасты, утопленной в красных и белых соусах. Если они ели не в китайском ресторане, Тэмми и Эдди всегда просили заказывать его.
– Да, – ответил он.
Тэмми смахнула кудряшки с глаз. В отличие от Эдди, она избегала зрительного контакта любой ценой.
– Рестораны, где официантки в форме, всегда аутентичные. Деминь, закажи на всех.
Дэниэл попросил у официантки три миски спагетти с тефтелями и гренки с чесноком. Под немигающим взглядом Эдди он чувствовал себя как на перекрестном допросе. Тэмми сказала, что слышала, будто в этом ресторане подают лучшую американскую еду в Фучжоу.
– Это же не американская кухня, – сказал Эдди.
– Ну, так-то итальянская, – сказал Дэниэл. – Но блюда в американском стиле. Можно сказать, итало-американская.
– Так итальянская или американская? – спросила Тэмми.
– И то и другое.
– Но итальянцы же не американцы, – сказал Эдди.
– Бывают и италоамериканцы. Если твои родители родились в Италии, а ты – уже в Америке.
– В таком случае ты американец, – ответила Тэмми. – Ведь ты родился в Америке.
– Ну, можно быть американцем китайского происхождения. Я – американец китайского происхождения, потому что родился в Америке.
– Но у тебя же китайское лицо, значит, ты китаец, – сказала Тэмми.
– У американцев тоже бывают китайские лица. Это не только белые.
Тэмми и Эдди переглянулись, и Эдди что-то быстро пробормотал на фучжоуском, чего Дэниэл не разобрал.
– Эй, я же здесь, – сказал Дэниэл. – Я же слышу, как вы говорите обо мне.
– Мы не о тебе, – ответила Тэмми.
Томатный соус оказался слишком сладким, паста – переваренной, и Дэниэл тосковал по настоящей нью-йоркской тонкой пицце, которую складываешь пополам и жуешь за заляпанной маслом стойкой пиццерии. Сегодня он возьмет что-нибудь по дороге домой и будет есть перед телевизором. Будь он сейчас на Манхэттене или в Риджборо, друзья угощали бы его шотами, но вместо этого он вернется в пустую квартиру. Мать будет поздно – она ехала на скоростном поезде из Сямыня, где провела последние два дня по работе. Она больше не следила за ним так пристально, будто он мог в любую секунду испариться, и по выходным они часами гуляли по городу, долго ели что-нибудь несерьезное, после чего он чувствовал себя сытым и согретым. Но, когда она планировала за него, говорила о людях, с которыми он должен встретиться, или будущей поездке, куда они выберутся вместе, он чувствовал липкий страх – будто заспался в зимний день и, когда проснулся, обнаружил, что уже темно.
Ему не хотелось быть одному, только не сегодня.
– Чем занимаетесь сегодня вечером?
Они опять переглянулись.
– Ужинаем с семьями, – ответил Эдди.
После уроков он дождался автобуса до Уэст-Лейк-парка. Ён сегодня работает допоздна или на деловом ужине. Однажды вечером он водил Дэниэла на свою фабрику, и Дэниэл смотрел из офиса администрации на ряды женщин за швейными машинами. «Твоя мать не любит приходить ко мне на работу», – сказал Ён.
Раз или два в неделю Дэниэл ездил на автобусе к Леону, чтобы поужинать с ним и Шуан. Он играл в парке с Йимей, показывал, как бросать фрисби и кататься на заднем колесе велосипеда, и жалел, что она не его настоящая родная или хотя бы двоюродная сестра. Когда он упомянул об этих визитах матери, она сказала: «Может, когда-нибудь схожу с тобой». Но сегодня был занят и Леон; сказал, что ему придется работать допоздна.
Теперь, когда Дэниэл снова начал зарабатывать, он мало-помалу возвращал деньги Энджел. Он разрезал свою кредитку и потихоньку закрывал задолженность, но всё, что оставалось сверх того, – обычно не очень много – слал ей. Она никогда не отвечала, но принимала деньги.
От Роланда он тоже ничего не слышал. В последний раз, когда он гуглил Psychic Hearts, несколько недель назад, он прочитал отзыв на их последний концерт с заголовком «Не верьте хайпу»:
Хотя гитарист Нейт Лундстрем – бывший участник нескольких проектов «Меланхолии» – подкован технически и стилистически, новой, танцевальной конфигурации Psychic Hearts недостает клаустрофобной, маниакально-депрессивной и почти мистической целостности первоначальной пары. Зацикленные биты пообтрепались и стали мучительно однообразны, а завывания Фуэнтеса вымученные – будто пятисортный Lightning Bolt встречает баблгам-поп… Как что-то настолько хеви может звучать настолько минималистично? Нет, детишки, это, конечно, круто, но здесь нет ничего такого.
Приехал автобус. Конечно, все пассажиры были китайцами. Прошли недели, прежде чем он перестал удивляться, что все вокруг, включая людей по телевизору, включая самых красивых девушек, – поголовно китайцы. Как человек из Америки, он стал объектом желания, что одновременно льстило и казалось странным; девушки флиртовали с ним, как только слышали, что он из Нью-Йорка. Даже Тэмми, у которой был парень, шла слишком близко, когда они ходили на обед. Он встречался пару раз с девушкой, которая училась в старшей школе с одним из учителей «Ворлд Топ», – менеджером отдела продаж в компании, производящей пластиковые чешки. Была еще одна девушка, подруга подруги Эдди, – она жила с родителями в пригороде и спорадически ему писала.
Был какой-то незнакомый комфорт в жизни среди своих, но даже тут он чем-то выделялся. Водитель автобуса приглядывался к нему на миг дольше, когда он покупал билет, как и женщина через проход, с сумкой продуктов на коленях. Ён с матерью заверяли, что теперь его китайский звучит нормально, а не так причудливо, как когда он только прибыл, но Дэниэл решил, что дело в его одежде, осанке или том, как он выглядел, ходил или держался, – что-то выдавало, что он не отсюда. Хоть он и поощрял задавать вопросы, часто сам уставал оттого, что студенты и другие учителя в «Ворлд Топ» находят его источником непрестанного интереса. Студенты спрашивали, почему он такой высокий, – хотя Эдди был выше него, – и уговаривали петь песни на английском. Когда другие учителя спрашивали, чем он занимается на досуге, и он отвечал, что любит гулять в наушниках и слушать музыку, они смеялись.
