С нетерпением жду ответа.
Искренне ваша,
Кэтрин С. Уилкинсон
Он видел медицинские справки, справки из полиции об отсутствии криминального прошлого, о проверке биографии, о том, что дом Уилкинсонов безопасен для ребенка, и имейл от директора «Дара жизни», где говорилось, что из-за новых ограничений стран-отправителей на международное усыновление Кэй и Питеру лучше задуматься об отечественном усыновлении или переходе к усыновлению после патронатной опеки. Он листал характеристики от соцработников, заявлявших, что Уилкинсоны – профессионалы с многолетним стажем, финансово и эмоционально готовые стать любящими родителями, и бумаги, где говорилось, что они прошли обязательные обучающие курсы и получили сертификат на усыновление. Увидев пачку с подписью «Отчет о первом слушании по оформлению перманентной опеки: дело Деминя Гуо», он остановился. Отчет был датирован двумя месяцами ранее. Некоторые предложения ему пришлось перечитывать, но в конце концов он всё понял, хоть уже и жалел об этом:
Биологическая мать и предположительный отец бросили ребенка шесть месяцев назад и вернулись в Китай. Опекун В. Чжен подписала заявление об отказе от прав.
После промежуточного попечения в Бруклине ребенка передали под патронатный уход Уилкинсонов ввиду заявления К. Уилкинсон о навыках общения на мандаринском языке.
Патронатные родители планируют подать заявление на лишение матери родительских прав на основании оставления ребенка и уклонения от выполнения обязанностей.
Возможности воссоединения с биологической семьей на данный момент не существует.
Ожидаемая цель текущего этапа – устройство ребенка в семью на перманентной основе.
Было еще множество и-мейлов и документов, стопок справок и непонятных анкет, но Деминь не мог заставить себя их читать, да еще Питер и Кэй должны были вернуться домой с минуты на минуту. Он сунул бумаги обратно в папку, потом впихнул папку в картотеку и задвинул ящик.
Лишение прав. Перманентно. Мать его бросила. Она вернулась в Китай. Его тошнило. Он закрыл браузер. Ноутбук казался гротескным – слишком большим и новым.
За ужином он спросил, усыновлен ли он.
– Ну, прямо сейчас мы считаемся твоими патронатными родителями, – ответила Кэй. – Это значит, что ты живешь с нами, как любой ребенок живет со своей семьей, потому что тебе где-то нужно быть. И нам бы хотелось, чтобы ты и дальше оставался с нами сколько пожелаешь. Мы бы хотели тебя усыновить. А ты хочешь?
Деминь пожал плечами.
– Это произойдет не сразу, – сказал Питер. – Может занять много времени.
– Но что случилось с моей настоящей семьей? – спросил Деминь.
– Мы твоя настоящая семья, – ответил Питер.
– Твоя мама хотела тебя воспитывать, но не может, – нахмурилась Кэй.
Стол затуманился, еда потеряла вкус.
– Значит, она меня бросила. – После того как он услышал разговор Питера и Кэй в спальне, он ждал, что они скажут ему что-нибудь о матери. Но они по-прежнему вели себя так, словно всё хорошо.
– Она тебя любила. – Кэй сложила салфетку по-новому.
– И мы тоже тебя любим. – Питер встревоженно переглянулся с Кэй.
– Я видел, – сказал Деминь.
– Что видел? – спросил Питер.
– Неважно.
Мама ушла перманентово. Вивиан врала, что скоро за ним вернется. Лицо горело, свет на кухне был слишком ярким, а паркет – слишком широким и деревянным. Саундтреком ДУИЛ стала одна песня на повторе – микс из «оставление» и «перманентно». Голова закружилась, он почувствовал себя в аммиачном запахе коридоров, сине-серых полов и мятых металлических шкафчиков школы № 33.
– Дэниэл, ты какой-то усталый, – сказала Кэй. – Тебе нехорошо? Не хочешь отдохнуть?
Деминь уперся рукой в стол, чтобы сохранить равновесие. Кэй прижала пальцы к его лбу.
– Питер, у него жар. Наверное, грипп. Сейчас в Карлоу эпидемия, у меня половина студентов болеет.
Питер укусил кусочек курицы.
– Дэниэл, иди к себе и ложись.
– Он не может встать, – сказала Кэй. – Отнеси его.
Питер отложил вилку и нож. Встал и поднял Деминя – сперва одну ногу, потом вторую, – и отнес вверх по лестнице, кряхтя от усилий. Деминь обнимал Питера руками за шею, ногами – за талию. Поступь Питера была медленной и неуверенной, каждый шаг – безмолвная борьба.
Одиннадцать утра, а они в дороге уже почти пять часов. Питер ударил руками по рулю, когда машина резко встала на магистрали ФДР, застряв за грузовиком с чипсами и желтым такси. Деминь на заднем сиденье считал съезды. Ни одно шоссе по пути из Риджборо не показалось знакомым, и он искал глазами среди билбордов рекламу мебельного, которую они с Роландом особенно любили, – магазина под названием «Король Диванов».
Уилкинсоны отправились в первую семейную поездку в Нью-Йорк, в гости к семье Хеннингсов, у которых была дочь возраста Деминя. Кэй сказала, что он с ней подружится. «Поездка сейчас твоему отцу на пользу, – говорила Кэй. – Ему нужно взбодриться». Заведующей кафедрой экономики в Карлоу после осеннего ухода в отставку Уилла Панова предложили стать Валери Маклеллан. В день, когда Питер об этом узнал, Деминь видел, как он с красным лицом катил с тротуара пластмассовый бак для мусора. «Твою мать!» – заорал он, когда колеса уперлись в ветку на подъездной дорожке.
Деминь пытался вспомнить ту первую поездку на север с Кэй и Питером одиннадцать месяцев назад, когда они еще были незнакомцами. Сперва он выглядывал в окно, пытался запомнить дорогу, чтобы вернуться. Потом заснул. Теперь они уже не незнакомцы – они Кэй и Питер, мама и папа, и это последний день, когда он их увидит. Он уже привык, что взрослые разговаривают с ним громко и медленно, как будто он глухой, и уже не испытывал ужаса от того, что он такой один: ужас стал нормой. Он больше не фантазировал, что за ним вернется мама, но, углубляясь в город, на нависающие высотки он смотрел с комком в горле. Скользкий тротуар, свирепые сигналы машин, брызжущие пожарные гидранты, угрожающие зловонные лужи, влажный пар из решеток на тротуарах, будто у Земли одышка, твердый стук резины о бетон на баскетбольных дворах. Отвесный провал, когда проходишь у лежачей металлической двери подвального ресторана.
Стоял июль. Питер и Кэй подали заявление на усыновление, и, когда его одобрит судья, они все отправятся в суд подписывать документы. В прошлом месяце они купили Деминю желтый велосипед-внедорожник и шлем в тон, и они с Роландом катались по городу, исследовали улочки на окраинах Риджборо – до сих пор гравийные, без покрытия, с названиями вроде Бэйджор-лейн и Микер-роуд – улочки, которые он больше никогда не увидит. Деминь освоил езду на заднем колесе. Они с Роландом устроили себе сцену из пенька и по очереди прыгали с нее в невидимую толпу фанатов.
Он отвернулся от окна, но снова повернулся, когда они проезжали мимо знаков скоростной магистрали Кросс-Бронкс. Когда Кэй сказала, что они едут в гости к Хеннингсам, он впервые больше чем за месяц набрал номер мамы и услышал всё то же сообщение «Ваш звонок не может быть осуществлен». Но он собрал с собой лишнюю одежду.
