– ЧТО? Что я сделал?
– Ты должен был поднять трусы. – Он хлопал глазами, не понимая, о чем я говорила. – Сделай это немедленно, или я конфискую у тебя айпад.
Такое впечатление, что я сообщила ему о том, что собираюсь усыпить его любимого щенка.
– Но я должен пройти этот уровень! Я почти сделал это!
– Сейчас же!
– ХОРОШО! – с вызовом сказал он в ответ, шагая к трусам.
Я разрывалась между нежеланием, чтобы он уходил надутый, и тем, что отчаянно не успевала подготовиться к приезду Чарли. Я повернулась и увидела стоящего Адама, который просто наблюдал за происходящим.
– Возможно, ты мог бы поговорить с ним об этом, – сказала я.
Адам обвел комнату взглядом, как будто думал, что я разговариваю не с ним.
– Я?
– Да.
Он ненадолго задумался, а затем пожал плечами:
– Конечно. Иди приведи себя в порядок, а я поговорю с ним.
– Окей. Отлично, спасибо.
Я направилась в ванную, где начала стирать макияж со своих щек. Наташа пошла за мной и, когда увидела, как я вожу салфеткой по всему лицу, содрогнулась:
– Ты не могла бы просто… смешать?
– Нет времени на смешение. И потом, что не так с основой и румянами?
Когда мое лицо стало выглядеть презентабельно, я подкралась к двери и приоткрыла ее. Адам обхватил рукой нашего сына, и, хотя я не могла расслышать весь диалог, уловила несколько сострадательных отрывков, завершившихся фразой: «Не принимай близко к сердцу, дружище».
– Господи, как же раздражает, – досадовала я.
– Что? – спросила Наташа.
– Адам.
– Не волнуйся за них. Твое свидание начнется через… – И она взглянула на свои часы, когда открылась дверь. Это был Уильям.
– Чарли здесь, – сообщил он мне.
У меня во рту пересохло.
– Окей. Спасибо.
Я почувствовала, как мое раздражение испарилось.
– Все хорошо. Иди обними меня.
Он обвил меня руками, потом отодвинулся.
– Ты говорила, что будешь общаться с Чарли о своих тренировках… Это правда?
Наташа закашляла.
– Почему ты спрашиваешь? – удивилась я.
– Я просто подумал, что это похоже на… свидание.
Интересно, когда мой десятилетний сын успел стать таким наблюдательным?..
Глава 39
Чарли чувствовал себя в родной стихии, сидя за рулем своего шикарного автомобиля. Тот как будто был создан для кого-то вроде него – интеллигентного, профессионального парня, который комфортно себя чувствует и не переживает из-за того, чтобы выглядеть взрослым. Который принял свой возраст и рубашки «Marks & Spencer», которые прилагаются к нему.
Пюжоль, деревня, которую Чарли выбрал для обеда, находится в часе езды от Шато-де-Руссиньоль. Дорога была гладкой, шла по холмам. Мы прибыли в место с видом как на открытке, оно находилось так высоко на холме, что казалось, будто облака опустились. Мы брели по узким, извилистым улицам известняковых коттеджей с раскрашенными ставнями и античными розами, обрамляющими их двери, пока не пришли к ресторану с видом на маленькую площадь и ее пыльные здания цвета ванили.
Чарли отодвинул стул для меня и сел напротив.
Появился официант с меню.
– Что вы будете пить? – спросил он.
– «Бадуа», пожалуйста, – попросила я, уверенная в том, что он сознательный водитель.
Он выглядел удивленным:
– Но ты же на отдыхе. И за рулем я. Уверен, бокал чего-нибудь не помешает.
– Ох. Хорошо, если ты так считаешь…
Немного вина помогло свиданию идти непринужденнее. Не то чтобы до этого оно шло плохо. Просто я смогла немного расслабиться, чтобы оценить то, каким был Чарли: серьезным и интеллигентным, но ничуть не отпугивающим. Или, возможно, он просто понимал, что это значит: иметь ребенка возраста Уильяма. Я призналась ему, что вышла из себя прямо до его приезда, и он сказал, что понимает меня.
– Это нормально ругаться из-за таких вещей в его возрасте. Он хотя бы не сидит в айпаде по пятнадцать часов в день, как некоторые дети. – Я решила не разубеждать его. – Кроме того, никто не говорил, что быть родителем легко, особенно когда ты один.
– Мне было не так уж сложно одной, – возразила я. – У меня была сильная поддержка от мамы и папы все эти годы.
Он заканчивал жевать, размышляя над следующим вопросом.
– Так, а что случилось между тобой и отцом Уильяма? Кажется, вы все еще близки.
– Правда? – Кожа под моими ушами покраснела.
– Да, серьезно. Я заметил это, когда приходил к вам вечером выпить.
Я упрямо покачала головой:
– Мы не близки. Мы терпим друг друга только ради Уильяма.
– Может быть, так кажется из-за того, что ты здесь. Большинство людей ни за что бы не провели отдых со своими бывшими. Я знаю по себе.
– Вы не общаетесь? – обрадовалась я возможности переключить внимание с нас с Адамом.
– Не совсем. Она сумасшедшая.
Мои брови поползли вверх.
– О боже.
– Серьезно. Она еще тот манипулятор. Совершенно ужасная.
Я не знала, как на это реагировать, и смогла только пошутить:
– Тогда понятно, почему ты на ней женился.
– Мы все делаем ошибки. Но я не буду надоедать тебе душещипательной историей. И вообще. Почему мы обсуждаем наших бывших?
– По-моему, ты поднял эту тему, – нежно улыбнулась я.
– Правда, неужели? Тогда как насчет того, чтобы повторить эту встречу как-нибудь еще до конца отдыха?
Я опустила нож и вилку.
– Мы еще даже не закончили основное блюдо. Ты, должно быть, собираешься бросить меня к тому времени, как мы перейдем к десерту.
Он посмотрел на меня почти неприлично пристально:
– Я серьезно сомневаюсь в этом.
Свидание дало мне ощущение удивительной легкости. Не потому, что, когда мы заехали на территорию шато тремя часами позже, я была опьянена страстью. А потому, что сидеть рядом с мужчиной, который хочет тебя, – уже только в этом есть что-то поднимающее дух. Это не могло быть более очевидным. И дело было даже не в том, что он говорил, а в том, как он смотрел на меня с вожделением, которое будоражило что-то внутри.
Лишь после того, как мы вернулись в машину, проехали сквозь падающий солнечный свет и достигли ворот Шато-де-Руссиньоль, это стало ясным для нас обоих. Возможность поцелуя прошла мимо нас, незаметно исчезнув, как облака на верхушках холмов. Я поняла, что он думал о том же, когда машина замедлилась, и покраснела, когда разговор прекратился.
