– Отстань, Джош, – сказала я. – В другой раз. А сейчас иди домой.
– Но ведь еще рано.
Я огляделась в поисках какой-нибудь ветки или другого предмета, который могла бы выставить перед собой. Пыталась вспомнить, где именно он находится, этот пруд. Тропа ведет вокруг него? А куда потом?
– Слушай, Джош, – предприняла я еще попытку, – ну чего ты? Ты же знаешь, я не хочу с тобой встречаться. – У меня дрожал голос, дыхание перехватило, я едва выдавливала из себя слова. – Просто оставь меня в покое.
– Не хочу.
Джош был всего в нескольких шагах позади меня. А прямо перед собой, чуть поодаль, я видела пруд. Растения окружали его, как строй призрачных копий. Воздух вдруг стал сырым, как и смягчившаяся земля под ногами. Я слышала, как шуршат о траву джинсы Джоша, идущего за мной. Видела тропу, уводящую влево, в обход пруда.
Я как раз свернула на эту тропу, когда всё произошло.
Вспомнив это, я разом открыла глаза. Ты по-прежнему возился с гвоздем, но уже почти выдернул его. Я посмотрела, как ты склонился над ним. Прислушалась к твоему сопению.
– Ты был там той ночью? – тихо спросила я. – Той ночью в парке с Джошем?
У тебя дрогнули губы, ты будто еще дальше ушел в себя, поднял плечи, втянул грудь. Я опять закрыла глаза, всего на секунду.
Я помню этот звук: резкое, быстрое шарканье, как будто Джош поскользнулся на траве. А потом появились тени. Их было две, кроме моей, обе упали на тропу: одна длинная, другая короткая. Я порывисто оглянулась. Рядом появился кто-то. Некто в темно-серой куртке с капюшоном. Этот некто кинулся на Джоша и оттолкнул от меня. Я слышала, как Джош закричал было, но его голос почти сразу заглушил чей-то чужой – низкий, гулкий, звучавший торопливо и настойчиво. Я думала, это кто-то из стремных приятелей Джоша хватал, толкал, тащил его в кусты – курнуть травки или еще за чем-нибудь. А может, это просто Бен или Джей.
Выяснять, кто это, я не стала. Я пронеслась мимо кустов, в которых скрылся Джош. Всю дорогу домой я проделала бегом. И остановилась, только чтобы вставить ключ в замок, отпереть дверь и захлопнуть ее за собой.
Пошатывая гвоздь, ты вытаскивал его из дерева, пока наконец не вытащил полностью. Минуту-другую ты подкидывал его на ладони. Взглянул на меня, и я как-то ухитрилась выдержать твой взгляд.
– Так Джош поэтому исчез? – спросила я. – Тот парень в капюшоне – это был ты, да?
Ты перевел взгляд на гвоздь у себя на ладони, потом поднял голову и посмотрел вдаль. Солнце уже клонилось к горизонту. В его свете камни Отдельностей будто превратились в золото.
– Что ты с ним сделал? После того как затащил в кусты?
На этот раз ты посмотрел на меня. Блеск в твоих глазах сказал мне: ты прекрасно понимаешь, о чем я спрашиваю.
– Ничего, – сказал ты. – Ничего не сделал.
– После этого он оставил меня в покое.
– Знаю.
Я съехала на самый край дивана. Увидела капли пота на твоей шее, но сама не чувствовала жары – меня знобило. Не веря своим ушам, я спросила:
– Ты считаешь, что спас меня тогда?
– А ты? – Ты шагнул ко мне и присел на корточки. Вгляделся в мое лицо, пытаясь прочесть выражение на нем. – Неужели ты не рада, что я оказался там? – Ты положил руку на сиденье дивана, задев мое бедро. Я растерялась и нахмурилась.
– Если что, – добавил ты тихо, – это и был тот самый момент.
– Какой момент?
– Когда я впервые понял, что ты нужна мне… понял, что должен привезти тебя сюда. Не когда тебе было десять, а в ту ночь. С тех пор всё сводилось к тебе. Я работал упорнее, чтобы закончить начатое и спасти тебя как можно быстрее.
* * *
На следующий день я устроилась на песке возле загона. С верблюдицей ты обращался ласково и не спешил. Всякий раз, когда она делала то, что ты хотел, ты давал ей в награду полную пригоршню сушеных листьев, которые она брала упругими губами. Ты постоянно говорил с ней, бормотал нежности, наклонившись к ее шее. А когда она упрямилась, ты просто поднимал руки и шел к ней, словно собираясь ударить. Ты использовал ее страх. Она сразу же уклонялась, шарахалась в сторону. Но вскоре возвращалась к тебе, склонив голову и медленно двигая челюстью, будто пережевывая что-то. Казалось, в этой битве верблюдица уже признала поражение.
Я сидела, откинувшись назад и опираясь на локти. Мои руки загорели, как никогда прежде. Я клала их на землю, они почти сливались с ней по цвету. Мизинец защекотало: большой муравей заполз на него. Я даже не удосужилась его смахнуть. Странно, еще пару недель назад я, скорее всего, растоптала бы его. Муравей прополз через три следующих пальца и скрылся где-то под моей спиной. Я не шевелилась, чтобы ненароком не раздавить его.
Я смотрела, как ты подманиваешь верблюдицу к себе ветками, как, дождавшись, когда она приблизится, накидываешь веревку ей поперек спины. Сперва она в испуге отпрянула, и ты дал веревке соскользнуть с нее. Но не отступился, и вскоре она привыкла.
– Я приучаю ее ходить под седлом, – крикнул ты мне.
Я приподнялась на локтях. Верблюдица заметила мое движение и на этот раз шарахнулась вбок. Веревка глухо стукнулась о песок.
– Хочешь ездить на ней верхом? – спросила я.
– А как же. – Ты отвернулся от верблюдицы, прервал зрительный контакт, и вскоре она сама направилась к тебе. – Когда кончится бензин, нам может понадобиться съездить куда-нибудь.
– И когда он кончится?
– Еще не скоро, его хватит надолго, но надо подготовиться. В любом случае эта детка пригодится нам не только как транспортное средство, но и для многого другого.
Я обвела взглядом постройки возле дома, задержалась на той, что соседствовала с сараем, в котором хранились краски, – в ней я пока не бывала. Может, там бензин? Мне представилось, как я запираю тебя в доме, обливаю его со всех сторон бензином, поджигаю веранду и смотрю, как ты сгораешь внутри. Уже в миллионный раз я внимательно осмотрела твою одежду. Если я не узнаю, где ты держишь ключи, мои шансы на побег или хотя бы твое сожжение равны нулю. Вторая постройка была заперта – я видела на двери висячий замок. Задумавшись, я посмотрела на высокую спину верблюдицы. Выглядела она не слишком удобной.
– А когда ты сможешь ездить на ней верхом? – спросила я. – Сегодня?
– Не-а! – Ты почесал верблюдице шею. – Без шансов. Но с верблюдами всегда так… мало-помалу. Постепенно, понемногу, пока она не научится подчиняться.
Ты пытался удержать веревку поперек ее спины – с каждым разом всё дольше. Верблюдица легко сбрасывала поводья. Но иногда не шевелилась, и веревка оставалась на месте.
– Ты заставляешь ее делать то, чего хочешь? Чтобы сломить ее дух?
– Не совсем так. – Ты пощелкал языком и двинулся прямо на верблюдицу. На этот раз, когда ты забросил веревку ей через спину, она не попятилась. Только повернула голову на длинной шее и понюхала веревку. – Я вселяю в нее доверие, – объяснил ты. – Как только она примет меня и станет доверять, ей же будет лучше. Знаешь, верблюды ведь живут табунами. Она почувствует себя увереннее, если у нее появится вожак, тот, за кем она будет следовать. Тогда ей больше не придется беспокоиться и бояться.
