Ты рывком переложил шест к себе на колени, выставив его конец в окно со своей стороны, ближней к верблюдам. На этом конце болталась петля. Ты внимательно следил за верблюдами. Пот струился по твоему лицу. И по моему тоже, хоть внутри машины и гулял ветер.
– Я за молодой верблюдицей, – крикнул ты. – Которая ближе всех к нам. Порулишь минутку?
И ты полез в открытое окно.
– Что ты делаешь?
– Держи руль! – велел ты.
Ты не оставил мне выбора. Выкрикнул свой приказ и исчез за окном, рискованно свесился из машины, которая уже начинала сворачивать в сторону верблюдов. Двигаясь дальше тем же курсом, ты наверняка уткнулся бы головой в зад кому-нибудь из них. Меня так и подмывало это устроить.
– Держи руль, говорю!
Я придвинулась ближе к рулю. Было слышно, как тяжело дышат верблюды на бегу. Я слышала и твое хриплое дыхание. Руль был горячим и липким от твоих рук. Левую ступню ты переместил на педаль газа, вместо того чтобы держать поближе к тормозу. Правой ногой уперся в дверную раму. Теперь ты не смог бы остановить машину в случае необходимости.
– Веди машину прямо!
Я старалась не смотреть на тебя и верблюдов: стоило мне взглянуть в эту сторону, и машина начинала сворачивать туда же. И я уставилась на песок впереди. Объезжая куст спинифекса, я повернула так резко, что ты чуть не вывалился из окна.
– Господи, ты водишь еще хуже меня! – засмеялся ты, перекрикивая ветер.
Зацепив правую ступню крючком за левую ногу, стоявшую на педали, ты высунулся чуть дальше. И сильнее выдвинул шест, подобрав болтавшуюся на нем веревку. Бедром ты упирался мне в руку – наверное, чтобы сохранить равновесие.
– Когда петля окажется у нее над головой, не мешай. Конец веревки будет мотаться по всей машине. Если получится – пригнись. Запутаешься в веревке – она перережет тебя пополам. Без шуток.
Я окинула взглядом свое тело, вытянувшееся между моим сиденьем и над рычагами передач, руки, вцепившиеся в руль, и поняла, что понятия не имею, каким образом смогу пригнуться и не мешать. Машина тряслась и дергалась, ты давил на газ. И уже собирался бросить петлю. Всё твое тело подобралось и напряглось, нога сильнее давила мне на руку.
Я забыла даже, что надо дышать. Ты вскинул руку, готовясь к броску. Высунулся еще дальше, до предела вытянулся длинным торсом с тугими мышцами. Если сейчас толкнуть тебя, ты вывалишься сразу? Ты кругами размахивал шестом над головой, наращивая темп и силу.
А потом сделал бросок.
Я заметила, как мелькнула петля, наброшенная на голову верблюда, как рванулась за петлей веревка. Конец ее со свистом рассек воздух внутри машины, задел мою руку, обжег кожу. Он и тебя хлестнул по голому животу, оставив на нем ярко-красную полосу. А потом машина вдруг начала сдавать в сторону, поворачивать словно сама собой. Я почувствовала, как багажник заносит влево. И в отчаянии попыталась вертеть руль в другую сторону.
– Оставь! – рявкнул ты и упал обратно на водительское место, чуть не придавив меня. Одной рукой ты схватился за руль и завертел его, направляя машину в сторону верблюда.
– Держись!
Ты убрал левую ногу с педали газа и ударил по тормозам. И машина завертелась. Я увидела, как перед ветровым стеклом промелькнул верблюд, повалилась на свое сиденье, пытаясь схватиться хоть за что-нибудь, и зажмурилась.
* * *
Ты вылетел из машины. Верблюдица издавала жуткие звуки, похожие на стоны отчаяния. Они эхом разносились по пустыне.
Я вышла посмотреть.
– Она ранена? – спросила я.
– Только ее гордость.
Верблюдица вертела головой, описывая круги длинной шеей и закатывая глаза от страха. Я протянула руку и коснулась шерсти на ее бедре.
– Бедняжка.
Ты быстро обвил веревку вокруг ее ног. Потом достал из багажника ведро и большую канистру с водой. Негромко крякнул, поднял канистру, прислонив к ноге, и бережно налил воды в ведро.
Ты попытался уговорить верблюдицу попить, бормоча: «Ну-ну, тише, детка». Поглаживал ей шею, старался успокоить. Но верблюдица только смотрела через плечо на удалявшихся сородичей. И непрерывно стонала. Рванулась было за ними, но ты затянул веревку на ее передних ногах. Она лягнула задними, чудом не задев меня.
– Осторожнее, – предостерег ты, подскочил ко мне и обвил веревку вокруг ног верблюдицы выше колен. – Зайди с другой стороны.
Перебросил веревку через горб.
– Тяни, – велел ты. Я стала тянуть. – Сильнее.
Я тянула, ненавидя каждую секунду происходящего. От этих рывков верблюдица кряхтела, постанывала и в отчаянии оглядывалась на меня. Ты тоже тянул со своей стороны. Наконец передние ноги верблюдицы подогнулись, и она встала на колени.
– Хватит! – крикнул ты.
Ты запрыгнул на ее горб, всем своим весом придавливая животное к земле. И цеплялся за него, пока задние ноги тоже не подогнулись и ты не убедился, что ей уже не встать. Тогда ты стянул веревку вокруг коленей верблюдицы так туго, что распрямить ноги она бы не смогла.
– Это жестоко, – сказала я.
– Хочешь кровоизлияние в мозг от удара копытом в голову? – Ты почесал кожу над коленом верблюдицы. – Есть и гораздо более жестокие способы умереть, можешь мне поверить.
Я поверила. Ты наверняка знал более жестокие способы для чего угодно. Стоны верблюдицы становились всё громче и отчаяннее. Казалось, такие гулкие звуки не может издавать она одна – ей вторит вся пустыня. Я задумалась, слышит ли ее кто-нибудь еще. Остальные верблюды вновь превратились в едва различимые точки на горизонте. А она по-прежнему всем телом рвалась за ними.
– Если думаешь, что сможешь убежать, – напрасно, детка, – пробормотал ты.
Верблюдица была стреножена и привязана к машине. Вряд ли она смогла бы убежать. А жаль. Хорошо бы она разорвала путы и галопом умчалась вслед за остальными, громко окликая их на бегу.
– Ты бы взяла меня с собой? – прошептала я, склонившись над ее теплым, высоко вздымавшимся от дыхания боком.
Я обошла вокруг верблюдицы, чтобы заглянуть ей в глаза. Они были прекрасны, несмотря на испуг: темные, карие, с мягкими ресницами. Наконец она взглянула на меня.
– Ты теперь тоже попалась, – сказала я ей. – Не трудись строить планы побега. Он тебя догонит.
Она опустила голову. Но не сводила глаз с меня, наблюдала. Как будто всё поняла. Я кивнула и шепнула ей:
– Ты и я. Ты и я, детка.
В эту минуту затишья к ней подошел ты. Протянул руку, чтобы схватить ее за голову. В другой руке ты держал что-то вроде уздечки. Едва заметив тебя, верблюдица отдернула голову от тебя. И заревела. Это был чудовищный, гортанный звук. Ты положил ладонь ей на шею, заставляя наклонить голову.
