Очевидно, что Дарий крутил кассету для провокации. На что он рассчитывал? Что Авриль покажется? Пойдет вместе с ним?
Голос Авриль стал отдаляться.
Несмотря ни на что, ей хотелось увидеть Дария. Его лицо – единственное, что осталось от прежних времен, когда Авриль была еще подростком, жила в деревне рядом с папой и мамой.
Конечно, это глупость: взглянуть на Дария последний раз.
Последний раз, прежде чем уйти на Гору.
Звук отдалялся.
Авриль наклонилась к мальчику:
– Малыш, оставайся с Сириусом. Сидите тихо, хорошо? Я сейчас.
– Куда идет Авриль?
– Сейчас вернусь.
Девушка проскользнула под тентом и пошла на звук с замиранием сердца, вздрагивая от каждого прохожего в закоулках между бараками.
И вот за поворотом улицы Авриль увидела его.
Дария.
Он шагал медленно с магнитофоном в руках и обводил Мост отсутствующим, взглядом. Сальные светлые волосы космами падали на плечи. Черная грязная одежда разодрана. Уродливое лицо.
Но даже с обезображенным лицом Дарий был красив.
Авриль стояла и наблюдала за этой ядовитой красотой, под стать его душе. Притаившись за листом жести, девушка высматривала человека, от которого сбежала пять лет назад.
Вокруг Дария собирался народ. Зеваки удивленно разглядывали магнитофон.
Парень убавил громкость и заговорил ясным сильным голосом, с ноткой грусти:
– Меня зовут Дарий. Вы слышите голос – он принадлежит одной девушке. Девушке, которая очень важна для меня. Важна безумно. С ней вдвоем мы пережили войну, восстания, бомбежки, голод. Как и вы, мы знали горе и утраты. Как и вы, скитались по дорогам и тропам. Как и вы, переходили пустыни, горы, реки. Как и вы, не раз мы думали, что это наш последний час, наш последний ужин. Но никогда мы не опускали рук!
Дарий сделал паузу.
– Нет, мы никогда не сдавались, – продолжал он. – Ведь пасть духом нам не давала любовь!
У Авриль перехватило горло. Она закусила губы, чтобы не вскрикнуть.
Дарий повернулся кругом, оглядывая собравшуюся толпу.
– Я знаю, что и вы испили горькую чашу. Всех нас объединяет это. В этом мы похожи. Но если вы любили когда-нибудь, то знаете, что нет боли острее, чем от разлуки с тем, кто тебе дорог.
Зеваки согласно закивали.
– Сердце мое болит. Кровоточит уже столько лет, с тех самых пор, как нас разлучили. Сегодня я пришел сюда с робкой надеждой, что, быть может, вы видели ту девушку, чей голос слышите сейчас.
– Как звать твою невесту? – спросил мужчина из толпы.
Дарий улыбнулся:
– Ее зовут Авриль.
Все переглядывались, стараясь припомнить.
– Она могла сменить имя. Могу сказать вам только, что у Авриль черная кожа.
Толпа засмеялась. Каждый думал, что девушек с такими приметами уж точно встречал немало. Не зря Авриль обматывалась лохмотьями, прятала лицо под серой тряпкой и почти не покидала улицы, идущей вдоль парапета.
– И важная деталь, – добавил Дарий, – она странствует с белым мальчиком. Совсем маленьким. Таких ведь немного осталось, верно?
– Это уж точно, – согласился кто-то.
Авриль следовало бежать назад к Малышу. Но она не могла отвести глаз от Дария, точно под гипнозом.
Из толпы послышался голос:
– Видела я твою любимую с пацаненком! Сто двадцать второй номер у нее, хотела меня обойти на раздаче!
Толпа облегченно вздохнула.
Дарий подошел к женщине со скрюченными руками. Той самой, что два дня назад так грубо толкнула Авриль на площади.
– И ты знаешь, где она?
– Надо подумать, – ответила женщина, почесывая затылок.
– Давай уже, говори, – крикнул кто-то.
Все затаили дыхание. Женщина в смущении переминалась с ноги на ногу.
Дарий вытащил свой талон на еду и положил ей в руку.
– Держи, ты ведь голодна. А мне любовь нужнее супа.
Женщина улыбнулась:
– Твою любимую я, кажется, видела: они с мальчуганом крутились возле Рафика.
Толпа разом оглянулась на переулок, где только что стояла Авриль. Но она не видела этого – потому что бежала.
21
Авриль ворвалась в хижину.
– Малыш! Уходим! Быстро!
Никто не откликнулся.
– Малыш?
С ужасом девушка увидела, что лачуга пуста. Ни мальчика, ни тележки.
Она обшарила складки пленки, вылезла из них, переводя дыхание.
Было слышно, как ведомая Дарием толпа уже шагает по лабиринту улиц. Эти доверчивые люди шли по следам Авриль, думая, что делают доброе дело.
Натягивая повязку на лицо как можно выше, будто надеясь стать невидимой, девушка проскользнула к началу Моста. Она не решалась позвать Малыша вслух, боясь, что ее засекут, хотя в этом районе никто и не слышал россказней Дария. Все занимались своими делами: кто чинил кровлю, кто разводил огонь, кто штопал куртку. Никто не глядел на девушку. Но от страха Авриль мерещилось, что люди оборачиваются, стоит ей пройти.
Она заглядывала в разные хижины, надеясь, что Малыш просто решил прогуляться. Но всякий раз видела лишь тени прикованных к постели стариков, дикие глаза, скрюченные тела спящих или мертвых.
У самого выхода с Моста чья-то рука схватила Авриль. Она чудом не взвизгнула.
– Там! Там! Мальчик! – сказала девушка с осунувшимся лицом.
Увидев беззубые десны, Авриль узнала ее. Это была нищенка с моста. Та, которой она отдала кусок ткани.
– Там, – не унималась девушка, указывая на что-то.
Авриль обернулась. Вверху на вантах стоял Малыш, балансируя на стальных тросах высоко над поверхностью моста. Одной рукой он держался, а другой прижимал к груди Сириуса.
– Малыш!
Но мальчик не слышал сестру или не хотел слышать. Вокруг него плясали кристаллики инея. Малыш пристально смотрел на стену в конце Моста, словно бросая вызов городу.
– Малыш, слезай оттуда!
Тут подбежал запыхавшийся Рафик.
– Я тебя везде ищу. Ты почему сбежала? Лодка на месте, перевозчика я уговорил. Надо торопиться. А это что за… – Рафик тоже посмотрел вверх на Малыша. – Но… это что, свинья?
Авриль подошла к парапету.
Под вантами собиралась толпа.
– Что это там, наверху?
– Это мальчик.
– Гляди-ка, какой маленький!
