– Мне этот поросенок больше брат, чем вы, – выдохнула Авриль. – И делить нам нечего.
Слова ее стали сигналом.
Поросенок бросился на парня и яростно впился в руку с поводком. Жорис дико завопил. В ту же секунду Малыш локтем двинул девушке в живот, и та ослабила хватку.
– Беги, Малыш!
В едином порыве Авриль и Малыш бросились в лес. Снег скрипел от бешеного бега. Дыхание оседало инеем, тянулось призрачным шлейфом. Топот и ругань преследовали беглецов.
– Вернитесь! Мы не хотим вам зла!
– Вперед, Мэгги, надо их догнать!
Ветки хлестали по горячим щекам, а они всё бежали и бежали наугад, карабкаясь по сугробам и скатываясь в овраги. Те двое за спиной сокращали дистанцию. Малыш бежал изо всех сил, но детские ножки были слишком коротки, чтобы мальчик мог оторваться от преследователей.
Вдруг лес стал редеть. Впереди за оврагом открылась просека дороги.
Обернувшись, Авриль увидела, как парень тянет руку к Малышу. Поросенок, летевший по снегу черной кометой, затормозил всеми лапами, бороздя наст. Жорис радостно крикнул:
– Держу пацана!
Авриль рванула назад, готовая драться.
Вдруг слева раздался треск, и прямо перед девушкой встала бурая гора. Лицо обдало жаром. Пахнуло мускусом, падалью, смолой и перегноем. Авриль подняла взгляд и не сразу осознала то, что увидела.
Это казалось невозможным. Перед девушкой стоял медведь.
Громадный бурый медведь разинул пасть. Лапой он отшвырнул Авриль со своего пути, и она упала в сугроб у подножия клена. Оглушенная ударом, девушка наблюдала, как медведь, рыча, идет на Малыша.
Теперь Авриль не сомневалась. Это был настоящий медведь.
Живой и жутко сердитый.
49
Те двое, им страшно.
Это нормально – бояться, когда скоро станешь мертвым.
Я тоже боюсь.
Сириус, ты не боишься огромного зверя?
Нет? Ты храбрый, Сириус. Ты очень храбрый, храбрее Малыша.
Сириус, ты выглядываешь между моими ногами. Твое дыхание греет меня.
Без слов ты говоришь, чтобы я не боялся.
Хотя это и страшно: огромный зверь, который шагает вперед на задних лапах, рычит, сшибает деревья. Они разлетаются, и те двое боятся. Они больше не двигаются, а зверь идет – бум-бум – прямо на них. Я чувствую запах их страха и запах этого зверя и…
Как, Сириус, ты сказал? Ты сказал, это медведица.
И ее зовут Артио?
Она убьет их? Они станут мертвыми?
Ты не знаешь, Сириус?
Без слов ты говоришь, что Артио как ураган, как молния, как землетрясение. И никто не знает, что останется, когда она пройдет.
Те двое прижались к дереву.
Они дрожат, они задыхаются, они плачут. Даже не могут бежать, не могут шевельнуться.
Страшно, когда знаешь, что тебя сейчас съедят.
Я не хочу, чтобы они умирали, те двое. В мире и так слишком много мертвого, разве нет? С меня хватит мертвого.
И вот я встаю.
Я иду к медведице Артио.
Я встаю между ней и теми двумя.
Я задираю голову и смотрю на нее.
Видишь, Сириус, я тоже теперь не боюсь.
Только чуть-чуть.
Артио стоит на задних лапах и смотрит на меня с огромной высоты.
Я – что-то совсем крошечное у ног зверя.
Нежная розовая веточка.
Артио может раздавить меня, если захочет. Но мне не страшно.
Я знаю, она делает это, чтобы защитить нас: Авриль, Сириуса и меня.
Я чувствую это по ее запаху.
Тогда я протягиваю к ней руку, Артио опускается на четыре лапы и приближает морду, чтобы меня обнюхать.
Я тоже нюхаю ее.
Она пахнет лесом и корешками, которые надо выкапывать когтями.
Мы смотрим друг на друга. Мои черные глаза, ее черные глаза. Наши глаза.
Тебя зовут Артио. Меня зовут Малыш.
И мы с тобой похожи.
Тебя зовут Артио.
И, когда ты рычишь, в твоем рыке я слышу историю.
Твоя история проплывает в моей голове.
Как будто ты говоришь без слов.
Ты открываешь Живую Книгу своей жизни.
Артио, ты родилась пять весен назад на поляне.
Вверху было голубое небо.
Твоя мама сбежала из цирка, пока люди воевали. У нее было железное кольцо в носу. Твой папа был диким. Черным и мрачным, как гора, где люди выпустили его.
Я вижу тебя, Артио.
Вот ты рождаешься пять весен назад. На постели из сосновых иголок – слепой и без шерсти. Розовой. Розовой, как нежная веточка. Розовой, как человек. Розовой, как я.
Я вижу тебя.
Ты растешь там, в лесах. Больше всего ты любишь дикую морковь. Еще купаться в реке и играть на солнышке
с мамой. Ты любопытна. Тебе интересно всё вокруг. Потому ты и не сторонишься бомбы. Той странной штуки, выставившей из-под земли черную морду. Ты роешь землю когтями. Роешь еще. И земля взрывается. Небо меркнет. Ты приходишь в себя, но ты теперь раненая. А твоя мама мертвая.
С тех пор тебя преследуют одиночество, страх и голод.
В конце последней зимы ты услышала зов, Артио. Ты знаешь, что должна идти на Гору. Но ты сбилась с пути. Люди хотели обидеть тебя. Ты потерялась. Или так думала. А может, ты должна была прийти сюда, спасти нас: Сириуса, Авриль, меня.
Видишь, ты не потерялась, Артио.
Мы пойдем на Гору все вместе.
Ты тихонько рычишь, Артио.
Когда я поворачиваю голову, тех двоих уже нет. Они убежали. Остался только запах их страха. И я рад, потому что они не мертвые и потому что у меня новый друг.
Это медведица.
Ее зовут Артио.
48
С восходом пришла тяжелая и влажная жара. Всюду мокро хлюпала капель с веток, и туман поднялся до того плотный, что видно было только на пару метров вперед. В воздухе стоял крепкий запах перегноя. Где-то в чаще мерцали огни.
