Но для этой работы ей требовался партнер.
План Лулу походил на построение дорожки из домино. Если поставить кости слишком близко друг к другу, можно нечаянно разрушить всю структуру. Слишком далеко – и ни одна из упавших костей не уронит следующей. У Эммы была парочка теорий на этот счет. Она сказала, что попросит Диану помочь. У Лулу защемило сердце от того, какой великодушной оказалась ее подруга, и это вселило в нее уверенность, что все возможно.
Даже месть Дейну Андерсону казалась возможной. А потом можно будет и их банду сколотить обратно. Потому что с этим планом Лулу могла снова собрать их всех вместе. Все начало разваливаться на Хэллоуин, теперь она это видела. И лучшим способом всех помирить было заставить всех работать сообща.
Это был чудесно ироничный розыгрыш по своей сути, и Лулу надеялась, что Ло будет ей гордиться.
Как только Лулу попрощалась с Эммой, она получила сообщение. «Привет». Это был Джеймс.
Лулу напечатала: «Это намного лучше, чем звонок».
«Я знаю», – отправил он и затем сразу же: «И еще я боюсь, что трубку поднимет твоя мама».
Лулу засмеялась. «Боишься?»
«В ужасе».
Она кивнула. «Я тебя понимаю».
«Отлично, потому что моя мама заболела, а у нее были билеты на Монти Пайтона и Священный Грааль сегодня в полночь, хочешь пойти?»
«Есть ответ помимо да?»
«Ну, есть еще нет».
«Я не говорю нет».
«Значит, говоришь да?»
«Да. Если я смогу выбраться из дома».
«У тебя неприятности? С того раза?»
«:) Не с того раза, а вообще по жизни. Куча неприятностей».
«Я заберу тебя в 11, если сможешь отпроситься».
«Отлично. Хороший выбор, кстати».
«Я знаю».
Ну и самодовольный сукин сын. Лулу обожала этот фильм, но пропустила оба последних полуночных сеанса, потому что все билеты были раскуплены. «Как ты узнал?»
«Решил, что если тебе нравятся странные претенциозные французские фильмы, значит, нравится и странный британский юмор. К тому же я успел купить последние два билета».
Теперь-то он попался. «Я думала, это билеты твоей мамы».
«Увидимся в 11, Лулу».
Катаясь на американских горках, Лулу всегда закрывала глаза на самом верху, когда она слышала последние щелчки. В этот момент, когда тележка висела, удерживаемая одной лишь гравитацией с обеих сторон, она нервничала больше всего – больше, чем когда тележка падала или выписывала круги вниз головой, больше, чем когда она резко останавливалась или застревала из-за каких-то технических неполадок. Это был единственный момент на горке, когда ей казалось, что ее вот-вот затошнит. Сейчас она испытывала нечто похожее, думая о предстоящем свидании.
Мать покосилась на Лулу с подозрением, когда та попросилась пойти на полуночный сеанс. Но были зимние каникулы, и дочь не была наказана.
– Я думала, у тебя нет друзей, – заметила Эйми.
– Это не друг, – сказала Лулу.
– Кто же тогда?
– Парень, – был ответ Лулу.
Ее матери это не понравилось.
– Ты хочешь, чтобы я отпустила тебя с каким-то парнем на полуночный сеанс, когда ты должна быть наказана? Я что, выгляжу так, будто вчера родилась?
– Я так и думала. Просто хотела спросить. – Лулу развернулась, чтобы уйти.
Мать вздохнула и зажала переносицу пальцами.
– Я не сказала, что нельзя. Ты выполнила свою часть уговора. Если только ты продолжишь ходить к Дине помогать со свадьбой, можешь идти гулять. – Она отнюдь не выглядела счастливой, но ее мать верила в справедливость и сделки. Она была юристом до мозга костей и не стала бы нарушать контракт, даже устный. Поэтому Лулу научилась уважать слово закона.
Итак, Лулу шла гулять. Она сочла это большим везением и знала, что завтра ей придется за это заплатить: Тамра будет ее игнорировать, Дина будет шипеть на нее, а тетушки, которые на самом деле не являлись ее тетушками, будут чем-нибудь угощать ее и поить чаем, когда ей не хочется ни пить, ни есть.
Джеймс приехал вовремя. Не рано, не поздно. Минута в минуту. В этом было что-то нервирующее, даже неестественное. Лулу запрыгнула на пассажирское сиденье его старого «Датсуна» и пристегнулась.
– Хочешь перекусить перед фильмом? – Джеймс повернулся, и его глаза сосредоточились на ней так пристально, что у нее возник порыв отвернуться.
– Мне очень нравится попкорн. Я могу есть его, пока не заболит живот. Так что я обычно оставляю для него место.
– Ладно. Не буду заставлять тебя делиться. – Джеймс улыбнулся теплой, широкой улыбкой, которая говорила о том, что он ее понимает.
«Но можно ли ему доверять?» – прошептал голосок в ее сознании. Лулу потрясла головой, не желая показывать, что нервничает.
– Какая у тебя мама?
Джеймс расхохотался.
– Ты, наверное, самая большая чудачка из всех, что я встречал.
– Ты сказал, что у нас ее билеты, – пояснила Лулу неубедительно.
– Не подумай ничего плохого. Ты не перестаешь меня удивлять, вот и все. Она сильная, но тихая, так что не все могут видеть ее силу.
Эта мысль развеселила Лулу.
– Боже. А моя мама – вулкан. Или ружье. Может, и то и другое одновременно. И это всем видно.
Джеймс кивнул, потому что он сам видел Эйми Саад в действии.
– А твой отец?
– Раньше я делила с отцом апельсины, – вспомнила Лулу.
– Раньше?
– Когда была маленькой. Я залезала к нему на колени и заставляла его чистить апельсин.
– Ему что-нибудь доставалось?
Лулу засмеялась.
– Да. Но большую часть все равно съедала я.
Повисло молчание, и Лулу подумала, что должна рассказать ему про то, как помирилась с Эммой, и про то, как она собиралась навсегда убрать из своей жизни Дейна.
– Ты, видимо, знаешь, как извлекать выгоду, да? – дразнящий тон его голоса отвлек ее от мыслей.
– Видимо, так. – Лулу пожала плечами.
– Извини. Я не так выразился. Опять, – сказал Джеймс.
– У тебя просто талант.
– К счастью, это не единственный мой талант. – И на этом он подмигнул.
Лулу заморгала.
– Что это значит?
– Тебе придется подождать и выяснить самой.
Фильм оказался длинным.
* * *
Лулу сидела как на иголках. Она ерзала так всю дорогу домой. За весь сеанс фильма Джеймс ни разу не оторвался от экрана. Ей, конечно, фильм тоже понравился. Но ей начинало казаться, что поцелуй она придумала. А ведь она еще даже никому о нем не рассказала. Лулу шумно выдохнула.
