– Ло, ты спишь с расистом!
Ло лишь рассмеялась в ответ.
– Я знаю.
– Это не смешно.
– Мне смешно видеть, как он мучается. Он ненавидит ту часть себя, которую так влечет ко мне. Но и ту часть, в которой возникают эти ужасные расистские мысли, он тоже ненавидит. Я вижу, как он разрывается. Вполне возможно, что он будет бороться с этим всю свою жизнь. Или нет? Не знаю, меня-то точно рядом не будет. – Ло пожала плечами в своей дурацкой беззаботной манере.
– Значит, ты собираешься и дальше трахаться с расистами в надежде поменять их взгляды? – Лулу схватила Ло за запястье. – Да ты просто мать Тереза.
Ло вырвала свою руку из хватки.
– Боже, Лулу, ты просто невыносима. Нет, я не собираюсь этого делать.
– В чем же тогда дело?
– Люди – сложные существа. Меня влечет к расисту. Его влечет к тому, что он приучен ненавидеть с детства. Мы играем с властью, которой на самом деле у нас нет либо которую мы не понимаем. Или это наш мятежный дух. Не знаю. Мне просто нравится сама ирония этой ситуации. В крайнем случае, повеселюсь.
– Ты умнее, чем люди думают, – сказала Лулу.
– Я знаю.
– И это тебя не волнует?
– Иногда, – сказала Ло. – Но я не против того, чтобы меня недооценивали.
– Почему?
– Потому, что тогда я могу застать ублюдков врасплох, – это был ее контрольный выстрел.
Лулу глядела вслед Ло, чувствуя себя потерянной и одинокой.
* * *
Дом Диксона Харрисона был воплощением расточительности – четыре этажа, кусок земли, размером намного превосходящий соседние участки, плавательный бассейн и извилистые дорожки, скрывающие припаркованные машины. Диксон мог легко усесться на вершине социальной пирамиды и без всего этого. Но иметь такой дом было не лишним. Даже Диксон это признавал.
Лулу расположилась на пассажирском сиденье пурпурного кабриолета Одри, припаркованного через дорогу от дома Харрисонов. Откидной верх автомобиля был поднят, отчего в салоне было душно. Эмма заявила, что останется дома и будет делать домашку, а Ло сказала, что ее подвезет Подонок Люк. Так что сейчас в машине были только Лулу и Одри. Лулу уставилась в окно на дом. На ней все еще был пристегнут ремень безопасности, и работала печка. Уюта и тепла в салоне автомобиля было достаточно, чтобы она осталась довольной этим вечером. Для вечеринки настроение было не самое подходящее.
– Держи. – Одри вытащила из-под своего сиденья пару грязных брюк, в которые оказалась завернута бутылка нагретой на солнце текилы. – Выпей.
– Не могу. – Лулу хотелось выпить, но она не могла и уже устала отшучиваться от предложений. Она представила, с каким приятным звуком эта бутылка разбилась бы об асфальт. Она нашла бы небольшое облегчение в этом звуке.
– Солнце уже село. – Одри открутила крышку.
Салон наполнился резким запахом. Лулу поморщила нос.
– Я знаю.
– Ну и? – Одри сделала изрядный глоток, скривилась и передала бутылку Лулу, но та отрицательно потрясла головой и сжала губы.
– Ну я и не пью. Весь Рамадан. Даже ночью. Как и всегда. – Не страшно, что Одри забыла правила Рамадана. Она забывала их каждый год. В этом году она продержалась дольше, чем обычно, но в итоге забыла все равно. По крайней мере, в этом она осталась верна себе.
Каждый год, как по часам, Одри, в конце концов, надоедал пост Лулу, и она начинала делать все возможное, чтобы заставить ту слегка нарушить правила. Лулу не поддавалась. Не сдавалась и Одри. Сегодня, видимо, была та самая ночь в году, когда они сходились лбами.
– Но все остальное время ты же пьешь, – протянула Одри, с ноткой жалобы в голосе. Очевидно, что сегодня ей нужна была алкогольная солидарность. Она опять сунула бутылку Лулу под нос.
– Это перерывы. – Лулу пожала плечами, все еще отказываясь от предложенного.
Одри поднесла бутылку к губам и сделала более чем необходимо большой глоток. Откуда-то в ее руке появился платок, которым она вытерла рот.
– Ты такая непостоянная.
– Все религии непостоянные. Считай, что я в точности следую слабостям человеческой натуры. – Лулу приподняла брови – это сардоническое выражение было тщательно отрепетировано в зеркале, и ей показалось, что она воспроизвела его идеально. – И вообще, откуда это у тебя под сиденьем? Вдруг тебя оштрафуют за открытую бутылку? Ты могла бы лишиться прав.
Одри хрюкнула.
– Сомневаюсь. Какой полицейский станет искать под сиденьем и тем более рыться в грязных штанах?
Лулу внимательно посмотрела на подругу. Не исключено, что где-то в стране был такой полицейский, который произвел бы тщательный досмотр ее машины, но шансы встретить его в этом районе или в районе, где живет Одри, были настолько ничтожны, что она рассмеялась. На первый взгляд Одри производила впечатление кроткого, пушистого кролика. Лулу лучше всех знала, что на самом деле стоит за постоянным выражением растерянности на лице ее подруги, но другие видели только безобидного белого кролика.
– Где ты достала эту бутылку? – спросила Лулу, меняя тему разговора.
– У второкурсника, с которым я вместе хожу на теорию музыки. – Одри отпила из бутылки.
– Которого?
– Джон? Алекс? – Одри склонила голову набок. – Нет, кажется, это был Дэвид. В общем, какое-то библейское имя.
– Алекс точно не библейское. – Лулу покосилась на Одри. – Скорее из Корана, если называть Зу-ль-Карнайна Искандером. А Искандер – это по-нашему Александр, конечно.
Одри фыркнула.
– Ты тут со своими библейскими познаниями о мальчиках.
– Довольно подлый удар. – Лулу опустила козырек, чтоб посмотреться в зеркальце. – Даже для тебя.
– Прости. – Одри пожала плечами. – Просто я не понимаю, как ты все это держишь в голове.
Лулу рассмеялась, чтобы не дать своему темпераменту взыграть.
– Я веду список всех парней, с которыми встречалась. Таким образом я никого не «забываю». Но я не скажу тебе, где храню этот список. Даже не спрашивай. Достаточно того, что ты знаешь, что он существует.
К ее несчастью, на лице у Одри появилось хищное выражение.
– С кем это ты встречалась, что я не знаю об этом?
Лулу, сразу поняв свою ошибку, смутилась. Она не говорила Одри о том, что случилось с Дейном. Она вообще не собиралась рассказывать об этом кому бы то ни было.
– Почему ты думаешь, что ты не знаешь всех?
– Единственная причина, по которой ты станешь скрывать этот список от меня, это потому, что там есть кто-то, кого я не знаю! Говори! – Одри шлепнула Лулу по руке. Она могла быть очень въедливой, когда чуяла настоящую правду.
