— Если такое случится, срочно вызывайте меня. Буду снимать ментальное воздействие. А если серьезно — уверяю вас, больше чем на три дня ее терпения не хватит.
«Особенно если близнецов предупредить, — добавила она мысленно. — И я точно знаю, кто это сделает!».
Оставшиеся за столом какое-то время молчали, потом Катя подняла глаза на Буало:
— А теперь у меня к вам вопрос, — сказала она.
Мишель даже поежился, подумав, что через несколько лет эта девочка запросто может превзойти свою наставницу.
— Спрашивай, — ответил он. — Я попробую ответить.
— Что было не так с господином Вангенером? Почему он не чистил ботинки?
— М-м-м… Как бы тебе объяснить… — замялся Буало.
— Да уж объясняй, как есть, — фыркнул Кристиан. — После рассказанной уже истории с убийствами и наркотиками скромные похождения господина инженера тянут на детскую сказочку, не больше.
— Ну, наверное… Видишь ли, Катрин, дело в том, что у него, как оказалось, есть в Валь де Неже… э-э-э… подруга. И именно к этой женщине Вангенер и ходил в ту ночь.
— И всего-то? — разочарованно протянул Стас. — А мы такого навоображали!
Ночь давно перевалила за середину. Снегопад прекратился, похолодало и небо расчистилось; молодой серебряный месяц сиял в вышине. Валь де Неж затих, постепенно гасли огни в домах, отелях, ресторанах.
Дежурный в здании городской стражи потянулся, зевнул и с удвоенным вниманием уставился в экраны наблюдения за камерами для арестованных. Все спали, только молоденькая блондинка в розовом спортивном костюме сидела, поджав ноги, на кровати, и остановившимся взглядом смотрела в пустоту.
Антон Неклюдов перестал ходить взад и вперед по своему номеру в «Карлине», посмотрел на толстую тетрадь в красной сафьяновой обложке и со злостью швырнул ее в раскрытый чемодан. Потом пнул чемодан, закрыл его и лег спать, не раздеваясь: экипаж до Геневы должен был прийти за ним в четыре часа утра
Отель «Эден» тоже успокоился; в пруд кинули камень, но поверхность уже затягивалась ряской. Ушел в свою служебную квартиру Кристиан де Вир; коридорный Беппо устроился на широком подоконнике в коридоре четвертого этажа и включил «чуткое ухо»; дежурная горничная Минна Шмидт потерла глаза и улеглась на кушетке в служебной комнате, натянув одеяло повыше; великий шеф Жерар Фонтен положил последний мазок светящегося крема на праздничный торт для мадам Дюваль, полюбовался и убрал свой шедевр в холодильную камеру…
В одной из комнат на пятом этаже Алексей Верещагин обнимал черноволосую стройную женщину, шепча всякие ласковые глупости и обещая совсем скоро, через две недели приехать в Краков. Его сыновья спали в одинаковых позах, на животе, обняв подушку, и видели одинаковый сон — матч в четырехмерный шакра-чатурандж с самим чемпионом мира, Самуилом Адари. Катерина сидела у окна и смотрела на Снежный замок — просто так смотрела, глазами, без всякой магии. Замок выглядел сказочным и уютным, словно в нем живет добрая фея. Вдруг девочка вздрогнула и протерла глаза: в левой башне зажегся огонек свечи…
КОНЕЦ
