Брент осторожно тронул меня за локоть, и это было так неожиданно, что я вздрогнула.
— Поговорим с вами после того, как здесь закончим. — И улыбнулся. Не так, как улыбался до этого — полный превосходства и самомнения, а как-то… по-дружески? От него я подобного не ожидала, будто Брент был больше не Брент. Меня как подменили, теперь и его?
Я только кивнула. Продолжать разговор мне не хотелось, и как раз вошли понятые: потрясающего вида старушка — живой образец достижений нашей медицины и великолепия социальной поддержки — и робкий молодой человек в рабочей униформе. Последним прибежал помощник оператора с звукозаписывающим устройством, что меня воодушевило: избавит от массы писанины.
— Минуту внимания группе! — крикнула я. — Господа понятые, проводится обыск и при обнаружении — изъятие всех предметов, с помощью которых подозреваемый ректор Томас мог измельчить кисти рук Таллии Кэролайн, а также все, с помощью чего он мог растворить руки…
Брент покашлял. Я с досады закусила губу: сказала все не так, вводную часть опустила, понятые не в курсе, что происходит. Но всех, как быстро выяснилось, заинтересовало другое.
— Госпожа капитан, — Джулия при всей своей вредности соблюдала субординацию, — повторите, пожалуйста: мы ищем?..
— Да, — отчеканила я. — Если мы не можем найти то, с помощью чего кисти рук измельчили, возможно, я повторяю, возможно, Томас растворил кисти рук в какой-то кислоте.
Джулия поморщилась. Что-то ей не нравилось, но я пока не понимала, что именно.
— У Таллии Кэролайн есть кислоты, — сообщила она, — но их количества, вероятно, недостаточно, надо все проверять досконально. Предположение интересное, но мы бы это заметили.
— Или нет? — спросил какой-то эксперт из группы. Имени его я не знала. — В студии есть химический и несгораемый шкафы.
Студия? Это, наверное, та самая комната, которую я назвала про себя «лабораторией», когда была здесь впервые.
— Я не знала, что декораторы ими пользуются, — удивилась я совершенно искренне. — Предположение было… для очистки совести. Об этом никто не подумал?
Все переглядывались. Старушка заинтересованно крутила головой, а вот парень в спецовке чувствовал себя не очень комфортно. Я, впрочем, тоже.
— Давайте проверим, — предложила я. — Начнем со студии.
Студия была смежной с кабинетом и имела единственный вход. Совершенно рабочая комната — мне казалось, что у художника должно быть больше беспорядка и хаоса. Таллии Кэролайн не касался творческий бедлам.
— Химикаты в несгораемом шкафу, — сказал все тот же безымянный эксперт.
— И он не заперт?
— От кого было ей запирать?
Вопрос был в определенной мере риторический. Я оглянулась на двери студии — там опять собралась толпа, причем комиссар и Нат были в первых рядах. Мне было сложно осуждать их за любопытство: дело закрутилось слишком непредсказуемо.
— Как вам это в голову пришло? — тихо спросил меня Брент.
— Понятия не имею, — честно ответила я. — Наверное, от безысходности.
В студии Таллии было как-то слишком много места. Отсюда вытащили все, и сейчас я спросила у Джулии, что именно изъяли и почему никто не обратил внимания на шкаф с химикатами.
— Все просто, Сью, — пояснила мне Джулия. — Там почти на каждом предмете были следы крови. Просветили биоскопом и сразу отправили на экспертизу.
— И результаты? — поторопила я.
— Кровь Таллии Кэролайн. Но ты же понимаешь, установить, была ли эта кровь из порезов или нет, так быстро невозможно. Сейчас, наверное, что-то по этому уже есть.
— Ей прописали коагулянты, — сказала я, — но она перестала их принимать. Это подтвердили ее врачи.
— У нее много мелких порезов, но получены они не в момент смерти, — согласилась Джулия. — Смотри сама.
В студии было несколько столов — очевидно, для разного вида работ. Разной высоты, из разных материалов. Какие-то хирургически чистые, один заляпан чем-то вроде краски. У стены — три шкафа: металлический, несгораемый, обычный, почти пустой, только какие-то бумаги с набросками, и химический — с вытяжкой.
— Отсюда тоже все забрали?
— Нет, в шкафу для хранения так все и было. Там полно пыли, наверное, она этим шкафом не пользовалась со времени работы над «Битвой Государств»…
Понятым было положено находиться в самом эпицентре. Но повезло нам только со старушкой: она абсолютно не теряла самообладания и интереса, а вот второй понятой дрейфил. Нат, воспользовавшийся тем, что пространства для маневра у нас стало больше, составил нам компанию и теперь подталкивал понятого поближе к шкафам, тот сопротивлялся.
Джулия и Нат, надиктовав подоспевшему оператору предусмотренные процедурами предисловия, открыли химический шкаф — пусто, потом осмотрели, больше для протокола, шкаф для хранения, затем открыли несгораемый шкаф. Там стройными рядками красовались различные баночки с пометками, какой химикат в них содержится.
— На первый взгляд химикаты нетронуты, — прикинула Джулия. — Необходимо все изъять и отправить на экспертизу.
Она повернулась ко мне, я кивнула. Даже здесь я уже не была ведущей, но, может, это было правильно. Старшей группы была Джулия, а Процедурная Комиссия любила порядок.
— Для чего ей могло все это понадобиться, госпожа Ронда? — спросил Нат. — Она театральный декоратор. Есть соображения?
— Я ведь не театральный декоратор, а химик, — хмыкнула Джулия. — Осторожнее с этим, упакуйте отдельно. Понятые, не стоим в стороне, наблюдаем… Если очень коротко — обезжирить, очистить ржавчину, защитить от коррозии…
— И все это в домашних условиях? — не поверил Нат. — Разве это не запрещено законом?
— В таких дозах — не запрещено, кроме того, здесь специально оборудованное помещение, с вытяжками и системами ликвидации чрезвычайных ситуаций.
— Похоже, что какие-то химикаты недавно вскрывали? — нахмурилась я. — А можно хотя бы примерно сказать, как давно Таллия или кто-то еще использовали химический шкаф?
Джулия, дернув понятых, провела под их пристальными взглядами пальцем в перчатке по поверхности, продемонстрировала нам испачканный в пыли палец.
— Относительно давно. Этот шкаф точно не использовали для того, чтобы ускорить реакцию с кислотой.
— И баночек нет пустых, — разочарованно пробормотал Нат. — А такая была красивая версия.
Мало того, что красивая, она еще и многое объясняла. Могла бы объяснить, если бы я не ошиблась. Или?.. Но химикаты были чистые, это я понимала, не будучи химиком. Если бы в них что-то растворяли, мы заметили бы это невооруженным взглядом.
Все толклись возле шкафов, немного мешая экспертам, и настроение у всех портилось. Я оглянулась на комиссара, и мне показалось, что он поскучнел, что само по себе было скверным знаком.
