А был ли Брент вообще хоть когда-то женат?
— Я буду рада, если вы составите мне компанию, — ответила я, попытавшись улыбнуться так, чтобы мою улыбку нельзя было принять за насмешку и издевательство. Сложно играть непонятную роль, но я и с понятной вряд ли бы справилась. — У нас были недопонимания, но…
Что — но? Если разобраться, мы не умеем выказывать расположение иначе, как прямым ясным текстом. «Я хотел бы с тобой встречаться», «ты привлекаешь меня как мужчина», и ведь никогда отказ не расценивался как оскорбление. Мой бывший был знаком со мной пару дней, после чего позвонил на работу и признался, что я ему очень интересна как потенциальный партнер, и он был бы рад, если бы я тоже рассмотрела такую возможность. Примерно такими словами, и я не нашла в них ничего странного, потому что до бывшего я уже не раз была интересна и сама рассматривала не раз. Ну, или проявляла свой интерес и просила рассмотреть возможность…
А как вести себя с Брентом — загадка. И времени практически нет.
— У нас были недопонимания, — не стал спорить Брент. — Давайте так, капитан… Договоримся, что с этой минуты я в этом расследовании буду главным.
Я проглотила возмущение. Но мне было несказанно интересно, что последует в продолжение.
Брент, не испытывая ни малейшего смущения, опустошил мою вазочку, и я с трудом удержалась от ехидного замечания. Мне не было жалко сласти — бесцеремонность бесила. И заодно я думала, что ответить. Так, чтобы не спугнуть Брента, пока его устроила моя мнимая слабина, или придется все начинать сначала.
— Предположим, что вы старше меня по званию, — вспомнила я показавшийся мне вполне подходящим довод. — Пусть сейчас вы уже не майор, но у вас действительно больше оперативного опыта…
«И Стивен, и Руперт имеют этого опыта в разы больше...» Да, неубедительно.
Брент снисходительно улыбнулся. Вышло у него симпатично, но я все равно чувствовала подвох. Можно было сделать вид, что я дрогнула, но не стоило расслабляться на самом деле.
— Тогда… — я взглянула на часы в углу монитора, вздохнула и вышла из учетной записи. — ...Нам пора.
Брент так и не разъяснил, почему я должна признать его главным. Я решила, что этот вопрос пока терпит. Создатели с ним, мне нужно приложить все усилия и понять, как он мыслит. Не выдав себя ничем и не дав ему заподозрить, что все это я делаю по совету врача-психиатра.
Глава двадцать пятая
Я подошла к двери, взялась за ручку и обернулась, не желая ни на секунду оставлять Брента одного в кабинете. Мой интерес к нему мешался с недоверием: чем больше первое, тем сильнее второе. Брент задержался — его привлекли несколько фотографий из тех, которые на общем фоне снимков с мест происшествий терялись. Их вообще мало кто замечал.
— Что это за фотографии? — спросил он.
— Работы Фернандо Франческо, — я пожала плечами, отпустив ручку двери. — Пленочные снимки. Им триста лет.
— Я знаю. — Я была готова поклясться, что в голосе его звучало искреннее удивление. — Почему они здесь?
— Перешли ко мне по наследству от прежнего хозяина кабинета. Лаура Джоакима, потомок Франческо, была потерпевшей по делу о краже в отеле «Максима». Вы вроде бы должны были этот случай застать, — добавила я с сомнением. — Я решила, что не имеет смысла от них избавляться, фотографии стоят целое состояние, да и вряд ли их можно считать подарком лично главе лаборатории, скорее всей Королевской Полиции в целом. Госпожа Джоакима была очень счастлива, когда нашлось ее колье, и большую роль в поисках сыграла именно лаборатория…
Брент кивал головой, на губах его плясала неровная улыбка.
— Вы не знаете, как эти фотографии выглядели в оригинале? Те самые триста лет назад? Тут только портреты.
— Почему же, — я собиралась язвительно хмыкнуть, но вовремя спохватилась. — Знаменитые календари Франческо. Обнаженные женщины. Мер… — я прикусила язык. — Мировое культурное наследие, но только как искусство фотографии. Госпожа Джоакима, разумеется, не стала бы дарить такой пош… полный оригинал.
— Почему вы так стесняетесь тела? — безразлично поинтересовался Брент, обошел меня и открыл дверь.
Я вовремя проскочила в приемную, вспомнив, что с дверьми у него особые отношения. Пусть порадуется, тем более что я все равно не знала, что ему отвечать. Вернее, не поняла, что он подразумевал.
— Женщина создана дарить красоту этому миру, — все так же равнодушно продолжал Брент, идя вместе со мной мимо людей в приемной. — Жаль, что мир давно забыл об этом, перестал любоваться женской красотой и больше не требует этого. Прямота и откровенность слов заменили взгляды, которые были гораздо красноречивее…
Брент придержал передо мной дверь в коридор, и я, выходя, украдкой оглянулась на Джилл. В ее глазах читалось выражение неприкрытого ужаса, будто я без оружия входила в камеру к каннибалу или как минимум к тигру в клетку.
Возможно, она была не так далека от истины.
На мое счастье, Брент заткнулся и больше провокационных разговоров не заводил. Я стояла, прислонившись к стенке лифта, и рассматривала собственные сапоги, размышляя, как себя вести. Если мне предстоит и дальше с умной физиономией кивать на рассуждения о красоте… Реакция окружающих тоже меня беспокоила. Хорошо, если Брент не дойдет до радикального, вроде сентенций «однополые браки надо запретить» и «избиение жены не есть преступление»…
Стоп.
Я подняла голову. Лифт в это время тренькнул и двери открылись. Мне пришлось выйти и быстро направиться к выходу: служебные машины уже подали, нас ждали, было неловко. Расспросить Брента о суде я могла и по дороге.
Моим надеждам и одновременно опасениям не суждено было сбыться, потому что Эндрю выскочил мне навстречу и затащил в машину комиссара, а Брент, нервно оглядываясь, уселся в микромагбус экспертов. Я только взмолилась, чтобы там не случилось по пути смертоубийства.
— Есть новости? — спросила я у Эндрю. Редко, но бывало, что сначала информацию сообщали комиссару, а потом отправляли в базу. Сейчас был тот случай, когда за это никто бы оперативников и экспертов не пожурил.
— Если не считать, что просмотр видео ничего не дал, то нет, — отозвался Эндрю. — Пока неофициально, проверят еще раз и отправят в материалы дела. Связались с домработницей, спросили управляющую компанию, они сказали, что было всего четыре кода доступа в квартиру: у Таллии, у Томаса, у самой домработницы и общий у консьержей, конечно.
Я встрепенулась.
— И каждый визит консьержа, естественно, сразу фиксируется в компьютере службы безопасности управляющей компании. Нет, никто не выходил из квартиры до прибытия следственной группы, а домработница последний раз была тогда, когда была. Тупик, Сью, прости, эта версия не сработала.
Да, тупик, беспросветный тупик, подумала я. Тупик… три стены, а четвертую, того и гляди, тоже заложат кирпичиками. Больше смахивало на гробницу. Все, что мы находили, было или ложным, или неполным и требовало кучи проверок, или просто вело в никуда. Дело казалось вначале не просто элементарным — идеальным для подготовки стажеров: работай над экспертизами, допрашивай свидетелей, если необходимо, и подозреваемого, потому что ему деваться некуда, и через трое суток напиши первое в жизни обвинительное заключение.
