Могла ли я отказаться? Да, несомненно. И я даже попробовала, но, видимо, так, что королева не сочла аргументы достойными. «От меня требуют слишком много. Чаще больше, чем то, с чем я могу запросто справиться. Прошу, помогите мне», — и этого мне оказалось достаточно, чтобы поддаться на уговоры. Или это был приказ?
Королева хотела, чтобы я искала доказательства невиновности ректора. Точнее, чтобы я любой обнаруженный факт оборачивала в его пользу. Могу ли я хоть один факт толковать иначе? Наверное, нет, и не потому, что я так хочу, а потому, что иначе он не толкуется.
Мне нужен был кто-то, кто разделил бы со мной эту ношу. Руперт, Стивен, комиссар, вероятно, сгодился бы даже Брент, но вспомнив о нем, я тут же нашла, кого обвинить в своих бедах. Именно Брент поселил во мне неуверенность, именно он мешал мне быть самой собой. Эти его подлые намеки, недомолвки, то, что он говорил со мной, как с умственно неполноценной. Заявился ко мне домой, хотя понимал, что мне это не понравится.
Брент, уверенный в том, что ректор Томас убил Таллию…
Я потерла виски. Голова раскалывалась, мне нужно было попить воды, но даже встать с кресла у меня не было сил. Пискнул компьютер — появились файлы с допросом гинеколога. Я открыла текстовую расшифровку, нашла то, что меня интересовало: да, Таллия была раздосадована, она совершенно не ждала, что средства предохранения ее подведут.
Я открыла видеозапись. Нужный фрагмент нашелся не сразу.
— ...Порезы. Я прописал ей коагулянты…
Промотка.
— ...Поведение? Она была взволнована, может, с трудом принимала это решение?
Стивен прекрасно допрашивал. Был тактичен, участлив, спокоен. Я с завистью посмотрела на него в записи.
— Нет, нет, господин майор. Вовсе нет. Я бы даже сказал, что она торопилась.
— Торопилась? — переспросил Стивен. — Вы не знаете, с чем это могло быть связано?
— С каким-то контрактом. Понимаете, я не всегда предлагаю радикальные меры, надеюсь, вы не арестуете меня за давление на пациентов? Просто в случае Таллии… — гинеколог немного замялся. — Я предложил ей подумать хотя бы еще пару дней — сроки вполне позволяли, — обсудить это с мужем. Но она была очень расстроена, сказала, что ребенка они не планировали, что не сработало противозачаточное, что с мужем она уже все обговорила и думать ей некогда, да она и не хочет. У меня даже возникла мысль, что ее муж не в курсе, господин майор, но… потом запищал ее смартфон, я очень четко увидел на экране имя ректора Томаса, Таллия ответила и сказала, что беременность она, конечно, прервет, но через несколько дней. Ко времени звонка я уже назначил ей коагулянты. Перед операцией это имело смысл. Они договорились, что он заедет за ней прямо в клинику и отвезет домой.
Я поставила запись на паузу. Что-то тут было не так. Что? Я открыла расшифровку еще раз. Допустим, она не могла мне сообщить интонации, но я, перечитывая, будто слышала голос гинеколога снова.
Так что же не так?
Глава двадцатая
Я видела? Читала? Или слышала?
Я выключила монитор. Так было легче вспоминать, ничто не отвлекало. Итак?
Гинеколог врал насчет того, что Таллия говорила с мужем? Или ошибся. Но это легко проверить, и если даже я сообразила, то Стивен догадается и выяснит все точно, можно не сомневаться.
Контракт? Об этом упомянул и Майкл. Возможно, контракт имел значение, но вряд ли Таллию убил конкурент, потому что никого, совсем никого постороннего в квартире не было. Это версия, тоже версия, и ее надо обязательно отработать.
Голова шла кругом. Нет, что-то еще. Я это… услышала и не придала никакого значения. Я снова включила монитор, перемотала видео. Где-то был тот фрагмент, с которого я начала просмотр.
— ...писал ей коагулянты…
Еще немного назад.
— ...Работала с мелкими деталями, часто пользовалась специальным ножом. Наверное, она говорила об этом своему терапевту, но я не уверен, потому что в карте ничего не отмечено. Может, она не обращала внимания на эти порезы. Я прописал ей коагулянты…
Стоп.
Порезы.
Нож. Что это за нож? Тот, который нашли в шахте лифта? Маловероятно, он слишком острый, декоратору такой ни к чему. Или все же?.. Но при чем здесь порезы?
Я вскочила так порывисто, что кресло едва не опрокинула, и уже была готова броситься в коридор, но вспомнила, что не вышла из учетной записи. Это серьезный проступок, и несколько драгоценных секунд мне пришлось потерять.
Как я неслась по коридору, я не помнила. Как бежала к лифту — тоже. И как я влетела в кабинет комиссара, тоже не помнила, потому что единственное, что отпечаталось в памяти, был мой вопль:
— Руки. Их разрезали. Их разрезали на куски, мы искали их совершенно не там.
— А? — комиссар оторвался от смартфона и прикрыл его рукой. Я очнулась и поняла, что у меня за спиной стоит обалдевший от моего нахальства Эндрю, которому только воспитание не позволяет выкинуть меня вон. — Кому разрезали?
Комиссар помахал рукой, подавая знак подождать, и вернулся к разговору. Я появилась крайне не вовремя.
— Господин референт, я отношусь с уважением к позиции ее величества. Нет, доклад Брента я еще не читал, но слышал его точку зрения. Какие доказательства? Он их игнорирует, впрочем, мы здесь все к этому привыкли. Не успели отвыкнуть, точнее. Да. Что предъявил? Свое мнение? К его мнению я отношусь не с таким уважением, господин референт. Да, пока все именно так, как я и сказал. Ректор предположительно не рассчитал свои силы или время, задушил супругу, потом очнулся и стал избавляться от тела. Нет, он чист, в крови ничего нет, но психиатры еще работают. Да мне плевать, что Брент считает иначе, у меня целая база улик, а у Брента одни предположения. Кроме того, они ничего не меняют…
Комиссар выразительно посмотрел на меня и поморщился, потыкав пальцем свободной руки в смартфон.
— Вся разница только в том, что если прав Брент, то отпускать Томаса под подписку нельзя, а если мы, то… можно, но мы этого не сделаем. Не волнуйтесь. Ее величество хочет — что?
Я насторожилась. Эндрю за моим плечом вздрогнул.
— Господин референт, при всем уважении! Если Таллия Кэролайн спровоцировала мужа — кстати, закон не учитывает… Абсолютно. Совсем. Ну, это просто мотив, но… Какие смягчающие обстоятельства? Создатели, ее величество так сказала? У меня скверные новости для ее учителей. Ее устроит наша версия? Хорошо, спасибо, буду ждать новостей.
Комиссар положил смартфон на стол с таким видом, словно побывал в зале. Часа три. И при этом ни на секунду не присел, ну или сделал как минимум триста приседаний.
— Теперь ты, — разрешил он. — Нет, постой. Ее величество хочет, чтобы мы его отпустили. Она считает, что если Брент докажет провокацию со стороны Таллии, это будет являться смягчающим обстоятельством. Почему ей просто не придет в голову быстро снять Томаса с должности и назначить кого-то еще?
