— Ректор Томас умышленно убил свою жену, — в очередной раз бросил Брент от стены. — Неудивительно, как он не убил ее раньше.
— При всем уважении к решению ее величества, ваше мнение мы внимательно выслушали, Брент, — заметил комиссар, проходя мимо него. Так я пропустила самое интересное! — И пришли к выводу, что оно подкреплено исключительно внутренним убеждением. Требования Процедурной Комиссии, которые для вас всю вашу карьеру, впрочем, ничего не значили, пока не позволяют мне подшить вас лично к обвинительному заключению и отправить в архив. Ищите.
Последняя реплика была адресована нам. Эндрю напоследок обернулся и изобразил руками что-то, похожее на «не подведите». Брент посмотрел на меня.
— Я с вами, — объявил он. — На допрос этого декоратора.
Да, допрос. Мой взгляд заметался по коллегам, но они столпились вокруг Руперта, только Гордон с коробкой величественно прошествовал в дверь.
— Пошли, — со вздохом сказала я. — Но учтите, если свидетель не захочет вас видеть, вам придется уйти.
Мы опять ехали с Брентом в лифте на тридцать третий этаж, и я опять его рассматривала. Зачем? Почему я видела его сегодня во сне? Совершенно, просто эталонно неприятный тип, хотя, когда он молчал, казался мне симпатичным. Брент изучал свой смартфон, и, судя по всему, то, что пока в следствии он никоим образом не смог отличиться, его не беспокоило. Или он притворялся, но мне было все равно.
Декоратор Саффи Майкл ждал нас в допросной, и запись уже шла. Я оттарабанила необходимую прелюдию, села, улыбнулась, разглядывая своего визави.
Гей ты или нет, как правило, отличить невозможно. По Саффи Майклу этого точно нельзя было сказать.
— Давно вы знакомы с Таллией Кэролайн? — спросила я.
— Очень, — Майкл закусил губу и вздохнул. — Мы вместе учились в Школе Искусств. Вместе делали студенческие проекты. Вместе оформляли несколько спектаклей. Таллия отменно делала мелкий декор… м-м… как бы вам объяснить? Детали, которые отличают эпоху, страну… Я — крупный. Так было до тех пор, пока я не ушел на магвидение. Таллия осталась верна театру.
— Вы были близки? — И мне показалось, что этот вопрос болезненно ударил по Майклу. Конечно, он потерял друга. Но я не могла этого не спросить.
— Может, не так, как раньше, но — да, — опять вздохнул Майкл. — Я имею в виду, что в юности я был тем еще нытиком. Таллия знала обо всех моих неудачных романах. Она помогала мне, утешала. После того, как мы вступили в брак с Лайонелом, я стал спокойнее, но это не значит, что наша дружба с Таллией пропала, нет, просто… у меня стало меньше поводов плакать ей в жилетку.
— А она рассказывала вам о своих отношениях с мужем?
— М-м, да, — и еще один вздох. Я была рада, что Брент не вмешивается в наш разговор. Может быть, он негативно относится к геям? — Я все же мужчина…
А вот теперь за моей спиной раздался смешок.
— ...Скажем так. Таллия встретила Томаса на защите диссертации… защищался кто-то из коллег, или нет, постойте, не так. Как раз наша коллега, которая должна была поддержать мужа на защите, попала в больницу на сохранение. Да, точно. Про саму защиту я не скажу, но вроде бы все прошло неплохо, но, знаете, там надо было помочь, организовать, Таллия была там с несколькими девушками из театра. Меня это мало интересовало, а вот то, что она разбудила меня среди ночи и рассказала про Томаса… По-моему, это была ее первая и единственная любовь. Настоящая. Таллия просто светилась…
Он замолчал. Наверное, не решаясь спросить у меня, как так вышло, что эта любовь ее и убила. А мне пришлось задать довольно интимный вопрос:
— Вы не знали, какие у Таллии были сексуальные предпочтения?
— Нет, — удивился Майкл. — Откуда? Я не уверен, что она вообще обсуждала это хоть с кем-то. Это я был в юности экзальтированным истериком… Но одно я могу сказать — Таллия любила своего мужа и у меня было впечатление, что он тоже любил ее.
— Она была резким человеком?
Я чуть не вздрогнула он голоса Брента. Майкл посмотрел на него равнодушно.
— На работе она была требовательна. Одинаково и ко всем, даже мне могло от нее достаться. Но нет, она была воспитанной и тактичной.
— А когда вы общались с ней последний раз? — спросила я, пока Брент раздумывал над словами Майкла. Я могла это узнать и из чата следственной группы, который наверняка уже сделали, но именно при последнем разговоре Майкла и Таллии могло что-то всплыть. Что-то важное.
— Я забирал ее из клиники, когда она прерывала беременность, — легко ответил Майкл. — Это было… уже довольно давно. Несколько недель назад. Ее муж был занят, эти экзамены… Потом я опять вернулся в Паргилу, там проходят съемки передачи, над которой я сейчас работаю, прилетел только сегодня утром, по вашему вызову, и сразу поехал сюда.
— Муж знал, что она прерывает беременность? — я всеми силами затолкала удивление как можно глубже. Вот это, как говорится, поворот, который многое объяснит.
— Да, — и Майкл опять вздохнул. Я его не упрекала, возможно, он держался с трудом. — Конечно. Это было их обоюдное решение, как я понимаю, они не собирались сейчас обзаводиться детьми. К тому же у Таллии намечался новый проект, после «Битвы Государств» у нее появились предложения…
— Я читала, что ее работу не отметили, — сейчас я могла уже не скрывать удивление. Но это был вопрос, не слишком относящийся к делу.
— Ну, не сравнивайте номинации и профессионалов, — печально улыбнулся мне Майкл. — Кому надо, заметили… Таллия должна была в скором времени подписать контракт… Знаете, она могла стать великим художником, только ей требовалось время. Не верю, нет, скорее, не могу осознать, как так вышло, что Томас убил ее. Он нездоров?
И я не знала, что ему на это ответить.
Глава девятнадцатая
— Мнение этого Майкла ничего не стоит, — заносчиво объявил Брент, когда мы поднимались в лабораторию на шестидесятом этаже. На этот раз никого с нами в лифте не было. — Он гей.
— И что? — пожала плечами я. — Он был ее другом.
— Как вы думаете, мне приятно с вами общаться?
Я подумала, что ректор Томас, может, действительно на момент убийства был не в себе и не в себе до сих пор остался, но и Бренту не помешает беседа с нашими психиатрами. Какая связь между мной и Майклом?
— Понятия не имею, — фыркнула я. — Но вы вчера явились ко мне домой, как будто я вас приглашала, так что…
— Ни одному мужчине не нравится иметь дело с такой женщиной как вы. Внешность обманчива. Ваша внешность обманчива, думаю, Таллии Кэролайн — тоже. Это Майклу плевать, потому что он не мужчина. Между прочим, допрос вы вести не умеете.
— Так взяли бы инициативу в свои руки, — окрысилась я, мало что поняв из его речи. — Кто вам мешал.
Но то ли Брент тоже не умел толком допрашивать, то ли у него были причины влезть в допрос только однажды. Наверное, я не стала бы интересоваться, была ли Таллия Кэролайн резкой, по моему мнению, значения это уже не имело. Что Брент затаил против меня лично, я не догадывалась, зато великолепно теперь понимала, почему так не любят его самого.
