Вот вроде что такого – на корпоратив пригласили, всего-навсего, что я, корпоративов не видал? Или за столом не сиживал? А настроение все-таки улучшилось. Прямо так нормально поправилось! Я даже включил телевизор и стал щелкать каналами.
Нащелкал старый фильм «Волга-Волга» и на безрыбье стал смотреть эту хрень. М-да… когда-то ведь я смеялся во время просмотра этой киношки – как и весь наш народ. Ну так забавно все казалось, так смешно! А какую страну показывали – сплошные дворцы, а в них – молодые красивые люди, девушки и юноши, и все – в белом! Не жизнь, а малина! Если только забыть, что фильм вышел в 1938 году…
Я не сталинист. Но и не оголтелый либерал, рассказывающий, что Сталин убил 300 миллионов советских граждан, и минимум половину из них лично. Но к репрессиям у меня очень даже отрицательное отношение. Да и разве оно может быть другим? Когда уничтожали троцкистов и предателей, столько народу подушили… Нет, не 300 миллионов, и не ел Сталин младенцев. Но сотни тысяч пострадавших – это тоже результат. Напрасно пострадавших, я имею в виду. Невинно. Как и мой прадед…
На фильме я и уснул. Когда проснулся – на экране телевизора стрекотал «белый шум», я встал, выключил аппарат, щелкнул выключателем лампы над кроватью и снова заснул. Солдат умеет спать в запас, а я солдат. «Старый солдат, не знающий слов любви».
Проснулся в восемь утра, с полчаса валялся, потягиваясь и почесываясь. Затем встал и пошел в ванную. В ванной принял душ, а пока принимал – постирал трусы и носки. У меня всего одна сменная пара, не знаю, сколько тут придется задержаться. Да и таскать с собой грязное белье как-то стремно. Вот не сообразил прикупить в «Березке» импортных трусов типа боксерок – здешние «колхозные» трусиля меня просто раздражают, хотя я к ним уже и почти привык. Зине зато не забыл купить и французских лифчиков, и узких трусиков, благо, что размеры я помню. Зина называла, а я ведь ничего не забываю.
Когда покупал, продавщицы слегка приуныли, но только слегка – само собой, неужели у маститого писателя-фантаста не имеется жены или подруги? Он же не какой-нибудь… этот самый! Дело не в наличии подруги, а в умении ее обойти! Захомутать мужика!
За сборами и прошло все утро – под телевизионное бормотание. Послушал утренние новости, ничего интересного не услышал, собрался и вышел из номера, прихватив с собой бутылку виски из «Березки», палку сервелата, конфеты ассорти, а для женщин – бутылку ликера в красивой бутылке.
К издательству добрался как раз к двенадцати часам, пробежал мимо старушки-вахтерши, не обратившей на меня никакого внимания (зачем она вообще тут сидит?!), и ровно в двенадцать сидел в кабинете Махрова.
Кабинет был большим, так что столы накрыли здесь. Всего за столами уселись двадцать человек, считая и меня, большинство – женщины. Редакторы, бухгалтерия, ну и остальные, имеющие отношение непосредственно к работе издательства – не весь коллектив, но именно те, кто постоянно обитает на этом этаже.
Во главе стола директор, рядом с ним Махров, рядом с Махровым я. Ну и дальше – как кто уселся. Леночка, как я и ожидал, устроилась рядом со мной, и, честно сказать, меня это слегка напрягало. Женщины, когда они под градусом, могут выкинуть такой номер, что потом… в общем, теперь я пожалел, что сюда пришел. Ничем хорошим это кончиться не могло. Скорее всего.
Мою колбасу порезали на ломтики и наделали бутербродов, виски поставили поближе к мужчинам, а ликера хватило женщинам как раз разлить по пятьдесят граммов – ну так, для пробы. Спиртного хватало – и шампанское, и сухое вино, и водка – все было. Да и угощение тоже не подкачало. Женщины сделали селедку под шубой, напекли пирожков, наделали тарталеток, все принесли с собой то, что сумели приготовить. А сумели вполне неплохо, и я это оценил совсем вскорости.
Непьющих не было – кроме меня. Но меня никто не заставлял и не говорил глупостей вроде: «Да ты обижаешь! Как ты можешь не пить со всеми!» Меня будто бы охраняла некая аура человека не от мира сего – писателя-фантаста. Должна же быть у меня какая-то придурь? Вот, например, такая – не пью я совсем, и всё тут! Отвалите!
Я ожидал каких-то политических лозунгов в честь Первого мая, помня политизированность советских граждан. Но никакой особой политики не было. Директор поднял тост, поздравил всех с праздником и с ухмылкой сказал, что всех присутствующих ждет завтра возле издательства в восемь утра – без опоздания. И что, если кто-то будет страдать с похмелья, мы здоровье ему быстренько поправим. Все заулыбались, зашумели, женщины стали ехидно спрашивать, каким образом поправят здоровье похмельным мужикам, а потом все выпили и начали радостно закусывать, да так, что приятно было посмотреть на здоровых и веселых людей, с таким удовольствием отдающих должное вкусной еде.
Трудно сидеть трезвым в компании, в которой не осталось ни одного трезвого человека, кроме тебя. Особенно если некая девушка, приходящая к тебе во снах, прижимается бедром, трется о тебя, а потом начинает незаметно для всех поглаживать тебе ляжку, переходя все выше и выше. Тут и кусок в горло не полезет, а тот, что полез, назад выпрыгнет!
Нет, такой прыти я от современной девушки не ожидал. Говорили, что в этом времени девушки были едва ли не монашки, да? Ага, ага… рассказывайте кому-нибудь другому! Только не мне!
Когда подпили, начали петь песни. Русские песни. Что только не пели! И «Черный ворон», и «Шумел камыш». И эстрадные песни пели – громко, задорно, с выражением!
Я тоже подтягивал и настолько увлекся, что, когда ручка Леночки дотянулась все-таки, куда хотела, – едва не подскочил на месте и постарался отодвинуться от этой агрессорши как можно дальше.
А потом включили проигрыватель, и понеслись танцы – благо, что позволял это делать здоровенный кабинет Махрова. Мужики, коих меньшинство, были нарасхват, и в первую очередь – я, ибо выделялся на фоне поддатых и довольно-таки худосочных и бледных здешних мужчин своими габаритами и твердостью мускулов. Леночка, само собой, была первоочередной партнершей, но ее оттеснила девица из бухгалтерии, сопевшая и прижимавшаяся ко мне так, что я опасался – она почувствует, что я вообще-то уже готов к… хм… любви! Впрочем, она все-таки почувствовала, потому что тихо предложила пойти подышать воздухом на балкончик для курения. Был у них такой – если пройти через Ленинскую комнату. Я даже заколебался – а правда, не пройти ли? Что-то я так неслабо возбудился, а девушка сочная, красивая, и, как я вижу, замужем, а значит, посягательств на мою свободу не будет. Но тут ее решительно оттеснила Леночка, смерив ее таким взглядом, что я побоялся – подерутся еще, не дай бог! Нет хуже зрелища, чем дерущиеся пьяные девки. Волосы летят клочьями, юбки задраны выше талии, обнажая все что надо и что не надо. Визжат, плюются, матерятся, как грузчики, – что хорошего? Особенно если дерутся из-за тебя, как собаки из-за куска подтухшего мяса. Нет уж, не буду этим куском!
Приспичило мне в туалет, и я отвел Леночку к столу, усадил, приказав дожидаться меня здесь. И рванул в коридор, прикрыв за собой дверь. М-дя… трезвому среди пьяных трудновато! Но не в номере же надо было сидеть?!
