Скоро закончится эта возня с LILO. Все чаще ему казалось, что он теряет контроль над финансовыми резервами. Уже в конце мая, в тот день, когда Регина вошла в его офис со срочным факсом в руках, он знал: что-нибудь обязательно не согласуется. На самом деле, еще со времени первой встречи с Бьёрном и Конрадом по поводу проекта «Сехестед» в начале апреля, он чувствовал, что за его спиной что-то затевалось. Кристиан постоянно вспоминал ту «почти оговорку» Конрада, когда тот предложил финансировать проект миллиардом от LILO. Уж не говоря про странную реакцию Бьёрна в то раннее воскресное утро в подвале здания, около комнаты «Sat.com». Могло ли это быть как-то связано с нежеланием Буссе частично интегрировать АО «Сехестед» и «Скандораму»? Буссе недвусмысленно сказал «да». Но Кристиан по-прежнему чувствовал, что он желает чего-то иного, нежели действия с «Ашехоугом» и «Гюльдендалем».
Кроме того, Кристиана беспокоило постоянное падение курса акций в информационном секторе.
К счастью, Конрад в последнюю минуту отказался от поездки. Точно так же, как и перед встречей в «Ашетт». По словам Бьёрна, Конрад заболел. Чтобы число представителей СМГ соответствовало заявленному, им пришлось взять Буссе.
Путь на Манхэттен был обычным кошмаром: одна огромная пробка в туннеле Линкольна. Кристиан сидел на заднем сиденье между Бьёрном и Буссе. Становилось все холоднее. Такси медленно ползло вперед. Кристиан попытался заговорить с шофером через стекло. У парня была огромная пышная шевелюра. На карточке таксиста стояло его имя: Мустафари Джаминг.
— Вам не трудно включить печку? — закричал Кристиан в громкоговоритель.
— Чего, братта? — ответил выходец с Ямайки, быстро взглянув назад.
— Включите, пожалуйста, печку, — повторил Кристиан просьбу, четко выговаривая слова.
— Чего?
— У вас печка есть? Печка!!!
— Не работает сегодня, братта, — печально ответил Мустафари Джаминг и показал пальцем в кольцах на сломанный кондиционер.
Шеф концерна Ягге любил показывать хороший пример другим директорам в совместных поездках. Особенно когда дело касалось гостиниц. В СМГ бытовало неписаное правило, что гостиницу выбирает Ягге. И не только гостиницу, но и комнаты себе и своим спутникам. Это с его стороны был такой тактический ход. Ему нравилось селить в лучшей, анфиладной комнате, если таковая была свободна, не себя, а кого-нибудь другого, а сам брал что-нибудь попроще. Таким образом, Ягге убивал двух зайцев сразу: показывал, что он топ-шеф, который никогда не транжирит денег и не дает себе никаких привилегий, и при этом избегал ночных посиделок в своей комнате. Он мог уйти к себе и лечь спать в любое время, когда ему хотелось. Однако нередко случалось, что он бодрствовал дольше, чем другие. Бьёрн любил смотреть, как зевают уставшие директора. Но на этот раз такого риска не было, поскольку и Буссе, и Бьёрн должны были возвращаться в Осло уже на следующий день после подписания договора. Бьёрн был человек старой закалки. Он придерживался принципа, что заключение сделки надо праздновать вечером, а не накануне. Ягге любил дорогие отели, но он выбрал не ультрамодный отель на Манхэттене, а «Барбизон» на Ист-Сайде, и не из-за интерьера гостиницы. Причина была в подвале.
Как и Кристиан, Бьёрн много занимался спортом, в какой точке мира он бы ни оказался. А в подвале «Барбизона» находился один из лучших в Нью-Йорке фитнес-клубов «Екинокс». Это был страшно дорогой клуб. Оборудование там было на грани фантастики. Чего только не было в тех четырех подвальных этажах, каждый свыше семисот квадратных метров.
«Екинокс» работал круглосуточно семь дней в неделю, и в этом была вся суть. Тренажерный комплекс в подвале был тем местом, где решались проблемы со сдвигом во времени. Лучше пойти в спортзал, чем пытаться заснуть или пить кофе, поддерживая бодрость. Как и все любители потренироваться, Бьёрн и Кристиан давно перестали подстраиваться под американское время, когда прилетали сюда всего на одни сутки. Фокус состоял в том, чтобы в течение всего пребывания оставаться в режиме европейского времени. Поскольку разница составляла всего шесть часов, это означало, что спать нужно идти в восемь часов вечера. Прежде чем Кристиан лег, он заказал себе сеанс на велосипедном тренажере, время с четырех пятнадцати до пяти утра.
В пятницу утром он сам проснулся в 3.57, натянул на себя спортивную одежду и спустился на лифте прямо в ресепшн «Екинокса». Девушка с лучезарной улыбкой указала ему персонального тренера, который препроводил его к велосипедному тренажеру. На тренажере можно было запрограммировать пять различных степеней интенсивности нагрузки — от легкой до максимальной. Кристиан пошел на уровень три. В гардеробе ему указали на шкафчик, дали халат, полотенце, мыло, шампунь, пачку с туалетными принадлежностями, шапочку для душа и очки для плавания. Все это было упаковано в пакет с надписью «Стерильность гарантирована». Перед уходом ассистент показал, что можно нажать на кнопку в стене, и тогда ему принесут все, что он пожелает, из продуктового магазина на верхнем этаже.
Тут пришли Бьёрн и Буссе со своими ассистентами. Они тоже выбрали тот же тренажер, что и Кристиан, и вскоре все трое сидели каждый на своем «Спин-о-Маньяке», которые, помимо всего прочего, имели каждый свой компьютер, так что можно было выбрать: едешь ты по еловому лесу, пустыне, гололеду или вовсе по Луне, а также можно было любоваться ритмом сердца и процессом сжигания калорий. Они крутили педали в стеклянном боксе размером с поле для сквоша. Три стены были из стекла, как в такси, а четвертая — зеркальная. Они видели себя и руководителя по велосипедному тренажеру Вокруг них на тренажерах уже сидели другие люди. Все — белые женщины в возрасте около тридцати пяти лет. Они, должно быть, встали до четырех часов утра, чтобы потренироваться. Три из них крутили педали прямо перед ними. На них были надеты тесные шорты и топы из спандекса. Кристиан нажал на какие-то кнопки на компьютере и рассердился на себя, что не надел ничего более модного, чем старые шорты для бега и застиранный рекламный свитер из магазина «Джи-Спорт». Даже Бьёрн, и тот был лучше экипирован.
Вошел тренер — сильно загоревшая в солярии женщина, волосы забраны в длинный хвост, профессиональная улыбка, как у стюардессы.
— Так-так, господа! — заорала она восьми-девяти американкам и трем норвежцам в заднем ряду. — Меня зовут Белинда. Я ваш тренер по спиннингу сегодня утром. Привет, Лиза, рада видеть тебя сегодня! Тебя тоже, Андреа, — лучезарно улыбнулась она и махнула двум дамам в первом ряду, видимо, постоянным посетительницам. Тут она повернулась к крайнему тренажеру, который стоял чуть в стороне от остальных. — Все готовы?
— У-гу, — отозвались женщины.
— Вы все находитесь на третьем уровне? Так?
Снова шелест согласия вокруг Кристиана. Он тоже кивнул.
— Тогда начинаем.
Белинда нажала на свой пульт, свет погас, из динамиков зазвучало «техно», да так громко, что все вокруг завибрировало. Все закрутили педалями в такт Белинде, которая в микрофон задавала темп.
Кристиан не понимал, почему его велосипед такой тугой. Он был не в состоянии выдерживать такой же ритм, что остальные. Тут от стены отделилась Белинда, подошла к Кристиану и нажала на кнопочку. На мониторе перед Кристианом появилась новая графическая картинка. После этого дело пошло намного лучше, и Кристиан вошел в ритм под техноремикс восьмидесятых годов.
