— Не ори на меня, Кристиан, — этот дрожащий голос балансировал между истерикой и рыданием.
Кристиан вздохнул. Нельзя списать все на отсутствие между ними личной жизни. Он хорошо знал, что это не причина. Но может, кое в чем и причина? Он и в самом деле не мог вспомнить, когда они занимались любовью в последний раз.
Кристиан лег на спину и посмотрел в потолок. Там как будто проносились картинки. Перед ним всплывали разные моменты. И он ведь обещал себе, что то приключение в Париже будет последним! Что на этом он поставит точку! Но нет, он не сумел сдержаться. Даже в Осло!
Кристиан сжал кулаки и почувствовал, как в нем закипает ярость. Почему он не мог остановиться?
Он поспешно выпрыгнул из кровати, включил ночник, сорвал одеяло с Тессы и поднял ее на руки.
— Что ты делаешь? Ты мне спину сломаешь, — бормотала она, пока он нес ее, как ребенка, через спальню, а потом поставил на пол перед зеркальными шкафами.
— Посмотри на себя! — закричал он, показывая на отражение в большом гардеробном зеркале и треся ее платье от «Дольче энд Габбана» обеими руками. Пока он вытаскивал ее руки из рукавов, Тесса прятала лицо в сгибе его локтя.
— Смотри! — закричал он ей в ухо. Сияющее платье комом лежало на полу у ее ног, вместе с соскользнувшим шарфом Кристиана.
Он с силой зажал обе руки Тессы за ее спиной и заставил посмотреть в зеркало. Она пыталась отвернуться.
— Ну, и что ты видишь?
Она глянула и зажмурилась.
— Что ты видишь? Смотри! Что ты видишь, твою мать!
— Монстра, — прошептала она, открыв наконец глаза и посмотрев в зеркало.
— Да ты что? — оторопел он.
— Монстра, — всхлипнула она снова.
Кристиан осторожно поднял ее, положил на кровать и пристроился рядом. В свете ночника они смотрели друг друга. Тесса немного поскулила, потом прильнула к нему и погладила по груди и шее.
Они полежали какое-то время, глядя друг на друга, как вдруг Тесса наморщила лоб.
— Ой, милый, что это ты с собой сделал? — спросила она, — что это за рана у тебя вокруг шеи? — Она поднялась на локте и рассмотрела его шею в свете ночника. — Господи, да что с тобой случилось! — В глазах ее стоял ужас.
— Вчера по дороге на работу свалился с велосипеда. — Кристиан поспешно натянул одеяло до подбородка и отвернул лицо.
Он же уронил шарф, идиот несчастный!
— Это не опасно, просто шлем, — продолжил он беспечно, — нейлоновый ремень под подбородком затянулся и немножко разрезал кожу на горле. Не думай об этом, Тесса, давай спать. — С сильно бьющимся сердцем он потянулся и выключил ночник. Было темно, и он услышал, как она снова опустила голову на подушку.
— Ты разве в шлеме ездишь? — пробормотала она в темноте сонным голосом.
Кристиан лежал с широко открытыми глазами. Он знал, что в последний раз это зашло слишком далеко, даже на шее следы остались.
Тесса лежала, свернувшись калачиком рядом с ним; она спала. Каждый раз, когда вспоминалось все, связанное с кофейней, он начинал думать, что Тесса так и не рассказала ему правду про этого Виктора. После той кошмарной ссоры весной он хотел к этому вернуться позже. Но в Антибе не хотелось портить отпуск, а к осени начал сомневаться: не придумал ли он себе все это. Он просто не мог поверить, что Тесса могла путаться с подобным типом. И, наконец, может, лучше всего будет забыть все и подвести черту под этой дурацкой историей.
Как они с Тессой могли докатиться до такого? Ведь они же когда-то были так счастливы. Он прижался к ней и лежал, охраняя ее глубокий усталый сон.
ГЛАВА 30
Ас в парусном спорте на Херберне
Магнуса Скрамстада-старшего было никак не застать в офисе в Вика. Но, по словам его секретарши, с ним легче связаться по мобильному. Оказалось, так и есть. После пары попыток Кристиан дозвонился.
— Как насчет моря, Холл? Может, нам прокатиться на моей яхте? Что скажете? Сделаем пару кругов по заливу. Изумительно! Тогда договорились, после обеда в пять часов жду вас на Конгене.
Сегодня утром Кристиан получил приглашение совсем иного рода. Это было приглашение на открытие выставки Лео Доби в Нью-Йорке двадцать первого октября. Кристиан открыл свой палм и посмотрел в календарь. Оказалось, что на этот день назначена встреча в «АОL Тайм Уорнер».
Все отлично совпадало. Уже давно было известно, что Кристиан поедет в Нью-Йорк подписывать договор о намерениях, иначе и быть просто не могло, потому что проект LILO изначально принадлежит ему.
Во время ланча он прошелся мимо ограды Национального театра. После душераздирающей ночной сцены он твердо решил постараться что-то сделать, чтобы их отношения не разрушились окончательно. Пьеса «Достоинство» имела большой успех и шла с аншлагом. Были даже объявлены дополнительные спектакли, и на них тоже все билеты были проданы. Кристиан вздохнул, ему ничего не оставалось, кроме как уйти, но тут кассирша вдруг нашла отказ от двух билетов на двадцать второе сентября, ровно через неделю. Кристиан поспешно согласился и вернулся на работу с двумя билетами в бумажнике.
Остаток дня Кристиан использовал на подготовку к морской прогулке со Скрамстадом-старшим. Он с нетерпением ждал, когда же крупнейший акционер узнает о том, что его сын обращался в СМГ и «Саному», не говоря уже о других медиаконцернах, с которыми мог общаться Скрамстад-младший. Но если Скрамстад-старший захочет продать акции СМГ, то Кристиану надо будет быстро перехватить их, чтобы освободить место для LILO до того, как в управлении концерна все устаканится.
Его беспокоило еще одно: факс, который Будиль принесла ему сегодня днем. После летних каникул он неоднократно пытался связаться с Кнутом Бровиком, но безрезультатно. И тут приходит этот факс, в котором в туманных выражениях сообщалось, что издательский редактор хочет еще немного подождать. Как выяснилось, по ряду причин теперь не надо было срочно учреждать новое издательство.
Такого Кристиан не ожидал. Почему Бровик внезапно пошел на попятный? И что, в конце концов, случилось с проектом ДС, о котором Бровик и Фольдаль прожужжали ему все уши?
— Эй, доброе утро!
— Доброе утро! — ответил Кристиан. Он не решился называть Скрамстада на «ты», так что ограничился только «добрым утром». Это, во всяком случае, вполне нейтрально.
— Ну вот и славненько, что ты согласился принять мое приглашение на эту маленькую прогулку, — прохрюкал Скрамстад, пожимая Кристиану руку.
Он показал на шестидесятивосьмифутовую яхту. Они поднялись на борт. Скрамстад встал к рулю.
— Полный вперед! — закричал он. К счастью, на судне были юнга с матросом, парни из Бангладеш, так что Кристиан был избавлен от обязанностей помощника на судне всякий раз, когда капитан Скрамстад кричал: «Полный вперед! Лево руля» или «Отдать швартовы, тысяча чертей!», «Черт возьми, вон показалась Келлферга! Переложить парус! Снять парус!» Они пересекли бухту Фрогнера и взяли курс на Херберн. Наконец со Скрамстадом-старшим можно было поговорить о деле.
