Кристиан не сказал Тессе, что собирается приобрести произведение искусства. Это будет сюрприз для нее. Он решил подарить ей картину в следующую субботу, на ее тридцать третий день рождения.
Наконец появился Лео, с опозданием на двадцать минут. Он пришел в той же самой кожаной куртке и немного выпивший. Кристиан махнул ему рукой.
— Извини, немного припоздал. Я прямо с фотосессии для портретного интервью, ты ведь знаешь «Ночь и День»? — Лео элегантно опустился на стул рядом с Кристианом.
Кристиан утвердительно кивнул.
— Что ты будешь? — спросил он и подал Лео меню.
Лео заказал самые дорогие блюда и немного поковырялся в еде. После этого предложил Кристиану пойти в его студию. Кристиан разозлился из-за неуважительного отношения к его времени, а также на заказ художника и поэтому был мрачен. Но когда они, наконец, поднялись по ступенькам в старый Квадратный двор, все его раздражение мигом прошло. Что это была за студия! Должно быть, по меньшей мере пять метров до конька крыши. Одна сторона крыши была снесена и заменена большим окном. На стенах, полу, балках, кухонных скамьях пестрели пятна краски разных цветов и размеров. Даже пустые бутылки из-под колы были покрыты засохшими пятнами.
И где же картины? На центральной стене рядами висели холсты, но все было покрыто бумагой, простыми белыми листами бумаги, которые, очевидно, были приклеены к картинам. Может, Лео таким образом защищал их от солнечного света? Или это какой-нибудь эффект для подогрева интереса посетителей?
Кристиан стоял и ждал, когда Лео сорвет бумагу и покажет ему произведения искусства. Но он пошел к мойке, сполоснул две кофейные кружки, вернулся к Кристиану и встал рядом с ним.
Кристиан был в замешательстве и не знал, как себя вести. Он ужасно боялся сказать или сделать какую-нибудь глупость. Но осмелиться попросить Лео снять листы Кристиан тоже не мог. Молчание для Кристиана стало невыносимо тягостным.
— Ну, и что ты думаешь? — спросил наконец Лео, когда они довольно долго простояли рядом.
— Э-э, — замялся Кристиан.
Что он имеет в виду? Студию? Вид из окна? Кристиан понадеялся, что пятна краски на полу уже высохли, и начал перемещаться по комнате кругами, чтобы «рассмотреть» запакованные картины на стене.
— Пусть это займет у тебя столько времени, сколько тебе надо. Кофе? — Лео развернулся и пошел ставить кофеварку.
Кристиан начал бродить по студии более целенаправленно. В углу он нашел ряд рам с натянутыми пустыми холстами. Рамы стояли вдоль стены. Кристиан начал отставлять их в сторону одну за другой. Они что, уже готовы? На каждом холсте что-то намазюкано, какие-то точки и черточки. Было такое впечатление, что об эти полотна Лео вытирал кисточки.
«Может, это сейчас считается современно, а я об этом не знаю?» — подумал Кристиан и приподнял перед собой холст с какими-то оранжевыми загогулинами. По крайней мере, здесь видно хоть какое-то изображение, чего о картинах на стене никак не скажешь.
От дверей послышался голос Лео:
— Сие повествует о том, что приходит на бумагу, знаешь ли. Все вращается вокруг этого, ради того, чтобы достичь стадии, когда человек готов к встрече с бумагой, так сказать, находится между плоскостью и сверхплоскостью. Некоторые люди считают, что это сродни религиозному экстазу. Но для меня это совершенно новый способ думать о восприятии… Это не предмет первой необходимости, как, например, дом, мосты, парламент и так далее, но картины есть объекты для созерцания, они не должны «забумаживаться», как я это называю, потому что они — картины, покрыты линиями и цветами. Таким образом, ты можешь сказать, что это обратный процесс, и я еще не до конца пришел к тому, чтобы…
Из теоретической абракадабры, произнесенной Лео, Кристиан понял лишь одно: он закрывает картины на стене не потому, что «пришел в тупик», а потому, что просто не дорисовал их. А те, что стоят в углу, он уже дорисовал и поставил на пол.
В самом низу Кристиан нашел холст с двумя зелеными пятнами в нижнем правом углу. Он подержал его против света, падающего из окна в крыше. Может, Тессе понравится? По крайней мере, картина небольшая. Да и по манере написания не спутать — это «настоящий» Доби.
Тем временем Лео вошел с двумя чашками дымящегося кофе, безостановочно болтая:
— …и поэтому я пришел к такому пункту в моем художественном развитии, то есть к бумаге. Теперь я работаю в совершенно новом для меня направлении, которое получило комплексное значение для…
— Я беру это! — поспешно повернулся к нему Кристиан.
Лео дернулся так резко, что расплескал кофе на пол.
— Ты хочешь это купить?
— А что, картина не продается?
— Да нет, с радостью. Скажем, семьдесят тысяч?
Семьдесят тысяч норвежских крон за два зеленых пятна! Кристиан ошалел. Ничего себе запросы — и касательно затраченного времени на эту картинку, и вообще качества изображения. Но Кристиан не подал виду и снова стал рассматривать картину. Он прислонил ее к стене и немного отошел, неотрывно рассматривая. Лео поставил чашки с кофе на пол.
Кристиан думал. Семьдесят тысяч — очень большие деньги. Но в любом случае, это вложение капитала, инвестиция, как говорит Фритьоф. И это намного лучшее вложение, чем в банк. Отказываться было уже поздно. Он мог отказаться, когда они только вошли в студию. Теперь, когда они уже договорились о цене, уходить ни с чем — просто неприлично. Да и, кроме того, Тесса наверняка будет рада, а это немаловажно. Кристиан готов был дорого заплатить, чтобы вернуть мир в семью.
— Хочешь, я ее упакую? — спросил Лео и улыбнулся, запихивая в свой задний карман семьдесят тысячных купюр.
Кристиан засомневался, действительно ли он хочет упаковывать ее. Будет проще увезти ее в свой офис на такси.
— Послушай, у меня еще тут будут выставки. А в Нью-Йорке в октябре будет персональная. Если дашь мне свой адрес, мой агент пригласит тебя на все вернисажи, — сказал Лео, когда Кристиан пожал ему руку и уже собрался уходить.
— Разумеется, — ответил он и дал Лео свою визитку. Он почувствовал в груди прилив гордости. Приглашение на открытие выставки! Раньше такого он не получал. Очень довольный собой, Кристиан сбежал вниз по лестнице с картиной под мышкой.
ГЛАВА 24
ДС
Бровик звонил трижды, чтобы отложить встречу, но, наконец, за день до Дня святого Ханса они смогли собраться втроем. Сейчас Кристиан вместе с Кнутом Бровиком и Альфредом Фольдалем сидели в комнате для встреч, чтобы обсудить возможность инвестирования СМГ в новое издательство.
Кристиан был более напряжен, чем обычно, когда дело касалось инвестирования. На этот раз повестка была совершенно другая. Вдобавок он боялся, что Бровик снова заговорит об отце. Да и все эти отсрочки его раздражали.
Кристиан надеялся, что руководство «Гюльдендаля» или Магнус Скрамстад-младший не предпринимали ничего, чтобы вставить палки в колеса проекту «Сехестед», потому что сейчас, перед периодом летних отпусков, невозможно принять срочные контрмеры. С конца июня и до начала августа во всех медиаотраслях были каникулы. У Кристиана тоже. Неизвестно, поедет ли он через неделю с семьей в Антиб. Еще в прошлые выходные, перед днем рождения Тессы, Кристиан решил оставить мысли об этой поездке. Но тогда же ему пришла идея подарить ей на день рождения картину Доби. Он встал рано и принес ей подарок прямо в постель, вместе со свежезаваренным эспрессо и теплыми круассанами из пекарни на Дамплас. Она была так рада. Впервые за несколько месяцев она искренне улыбалась и даже вознаградила его нежным поцелуем. Он заметил, что в ее взгляде промелькнуло некоторое сомнение, когда она разорвала бумагу и увидела два зеленых пятна на холсте. Но когда он рассказал ей, что это подлинный Лео Доби, она пришла в неописуемый восторг. Лежа в кровати с набитым круассанами ртом, Кристиан попробовал закинуть удочку:
