Он показал на множество экранов, на которых были видны расплывчатые белые точки. Под каждым экраном значилось, из какой обсерватории передается изображение: «Маунт-Паломар», «Зеленчук», «Пик-дю-Миди», был даже космический телескоп Хаббл.
Журналисты внимательно рассматривали слабо мигавшие крошечные белые пылинки, а профессор Сандерсон рассказывал:
– Сначала был Большой взрыв. Этот взрыв энергии произошел пятнадцать миллиардов лет назад.
– А увидеть этот Большой взрыв можно? – спросила Лукреция.
– Нет, но можно услышать его эхо во Вселенной.
Профессор Сандерсон включил компьютер, подкрутил многочисленные ручки динамиков, и гости услышали звук, похожий на треск плохо настроенного радиоприемника. На экране компьютера появились кривые линии, колебавшиеся в зависимости от силы звука.
– Один из парадоксов астрономии – можно услышать эхо взрыва, произошедшего пятнадцать миллиардов лет назад. Чем дальше видишь в пространстве, тем глубже уходишь в минувшее. Вполне вероятно, что когда-нибудь у нас будет телескоп такой мощности, которая позволит присутствовать при самом важном историческом событии – рождении Вселенной. При Большом взрыве. Пока мы довольствуемся лишь его эхом.
По мнению Сандерсона, эволюцию можно представить себе в виде Эйфелевой башни. В основании – энергия, выше – материя, планеты, затем – жизнь. И, наконец, на самой верхушке – человек, самое сложное и позже всех появившееся животное.
Сандерсон развернул на стене схему, которую Лукреция поторопилась переписать, – ход эволюции, как его себе представлял профессор.
– 15 миллиардов лет назад: рождение Вселенной.
– 5 миллиардов лет назад: рождение Солнечной системы.
– 4 миллиарда лет назад: рождение Земли.
– 3 миллиарда лет назад: первые следы жизни на Земле.
– 500 миллионов лет назад: первые позвоночные.
– 200 миллионов лет назад: первые млекопитающие.
– 70 миллионов лет назад: первые приматы.
События человеческой истории, помещенные в эту величественную перспективу, вдруг показались ничтожными, зажатыми в крошечный отрезок времени на острие бесконечности.
– Вы принадлежите к клубу «Откуда мы?», профессор? – спросила Лукреция.
– Конечно. Члены этого клуба, кстати, похожи на жокеев в начале забега, – улыбнуся астроном. – Все мчатся, стремясь к одной цели – открыть тайну происхождения человека, – но у каждого свой особый путь, в правильности которого он пытается убедить остальных.
– А какую теорию о появлении человека на Земле проповедуете вы? – спросил Исидор Катценберг.
Ученый поправил слуховой аппарат и пригласил гостей в свою личную лабораторию. Вдоль стен, на полках и в стеклянных витринах лежали камни.
– Вселенная бесконечна, – начал профессор Сандерсон. – В ней столько планет, что обязательно даже с точки зрения математики некоторые из них должны быть обитаемы. Не обязательно людьми, животными или даже растениями, но, может быть, крошечными живыми существами – бактериями, бациллами, микробами. Некоторых уже обнаружили на Марсе. Между прочим, Вселенную пересекают естественные космические корабли: метеориты.
Астроном достал из витрины и показал гостям несколько образцов скальных пород.
– Они постоянно путешествуют в космическом пространстве. Иногда падают на планеты, иногда ударяются, отскакивают и отправляются дальше, словно шары в огромном космическом бильярде. Метеориты подобны миллионам сперматозоидов, которые способны оплодотворить гигантскую яйцеклетку планеты.
– Метеориты – это то, что мы называем падающими звездами? – спросила Лукреция.
Профессор Сандерсон кивнул.
– Многие рассыпаются, попав в атмосферу, что и создает видимость движения звезд.
Профессор полагал, что на Землю падает в сутки около трех тысяч осколков космического происхождения. Некоторые из упавших метеоритов имеют достаточную плотность, чтобы содержать воздух, а стало быть, и микробы, бактерии и вирусы.
Астроном достал камешек темного цвета, словно обожженный на паяльной лампе, положил под микроскоп и предложил журналистам посмотреть на него. Он показал им крошечные следы, размером в несколько микрометров, в виде кружков и червячков.
Профессор считал, что тут сомнений быть не может. Метеориты оплодотворили Вселенную. Один принес на Землю жизнь, второй – вирус, уничтоживший динозавров, третий – микроб, под воздействием которого у приматов произошла мутация и появилась странная болезнь: очеловечивание.
Впервые гипотезу панспермии выдвинул в 1893 году швед Сванте Аррениус, в 1902 году ее поддержал англичанин лорд Кельвин. Затем о ней надолго забыли. Но в 1969 году в Австралии был найден метеорит «Мэрчисон». Он содержал семьдесят неповрежденных аминокислот, восемь из которых входят в состав человеческого белка!
Оппоненты могли возразить, что белки, окаменевшие при вхождении в атмосферу, были мертвы. Однако недавно был открыт прион, белок, который выдерживает очень высокие температуры. Прион сильнее вируса и способен гораздо быстрее передавать болезнь.
– Адам появился благодаря приону? – удивилась Лукреция.
Профессор Сандерсон был убежден в этом. Человечество каким-то образом берет начало от вируса внеземного происхождения, поразившего обезьян, которые в результате мутировали.
– Любая болезнь заставляет нас эволюционировать, – заметил астроном.
Он погладил метеорит, словно кошку. Высказанное им соображение было результатом долгих размышлений, которые шли вразрез с общепринятой точкой зрения.
Сандерсон стал доказывать свою теорию, согласно которой любой грипп, краснуха или гепатит немного изменяют свою жертву.
– С начала времен болезни способствовали эволюции человечества. Чума научила нас гигиене, холера заставила фильтровать воду, туберкулез помог открыть антибиотики. Кто знает, сколько пользы принесут нам новые болезни, которые сейчас так пугают людей?
Исидор Катценберг бродил по комнате, трогая то гладкий камешек, то осколок странной формы, рассматривал приборы и предметы, но не пропускал ни слова из того, что говорил Сандерсон.
– Каждая болезнь приносит с собой знание. Рак – болезнь, снижающая возможности к общению – здоровые клетки не могут передать больным информацию о том, что они должны прекратить размножаться. СПИД – болезнь любви, клетки не могут отличить то, что им полезно, от того, что вредно. Неспособность верно оценивать и контактировать, не это ли характерные признаки нынешнего состояния человечества? Чтобы победить эти болезни, человечество должно измениться. Затем придут новые болезни, которые будут способствовать новому витку развития.
– Эти соображения, наверное, вызывают немало споров в клубе «Откуда мы?» – сказал Исидор Катценберг.
Ученый признал, что иногда заседания проходят в напряженной атмосфере. Особенно сильны разногласия между верующими и атеистами, между дарвинистами и ламаркистами.
