— Ой, — вскрикнула она, по-идиотски заливаясь краской, — прости…
— Что с лицом, Лика? — поинтересовался он. — У тебя такой вид, будто за тобой черти гонятся.
Она вымученно улыбнулась. "Ну, черти — не черти, а вот на звание "ведьм" кое-кто из твоих юных фанаточек вполне может претендовать…"
— Ты куда? — не дождавшись ответа на свой предыдущий вопрос, Тим задал новый. Лика пожала плечами.
— Хотела пройтись… Жаль зря тратить время, сидя в отеле. Я ужасно люблю этот город и не желаю терять ни минуты.
— Про саундчек не забыла? — уточнил он, все еще стоя перед ней и не делая ни шага в сторону, чтобы уступить дорогу — словно не хотел ее так быстро отпускать. — Нужно пораньше выехать. Около пяти часов.
— До пяти я, конечно, вернусь, — заверила его Лика. — Буду как штык, ты не переживай, не подведу!
Он кивнул, продолжая стоять на месте.
— А ты… где гулять собираешься?
— Да просто по Невскому прошвырнусь, — улыбнулась она. — А потом перекушу заодно.
— Можно и мне с тобой? — вырвалось у него.
Лика почувствовала, как на ее физиономии расцветает глупая счастливая улыбка.
— Конечно! — торопливо (пожалуй, даже слишком торопливо) воскликнула она, и добавила, спохватившись:
— Если ты не занят…
Заручившись ее согласием, Тим вдруг словно растерял весь свой запал, и теперь выглядел смущенным, как подросток, впервые в жизни пригласивший нравящуюся ему девочку на свидание. Впрочем, именно таким она его и встретила впервые — много лет назад, в Ярославле… Он так же тушевался и краснел, пряча глаза под пушистыми длинными ресницами, так же сердито хмурил брови, злясь на самого себя за неловкость и косноязычие, так же бросал на нее взгляды украдкой, думая что она ничего не замечает, и не решаясь сделать первый шаг… Какой же далекой и нереальной теперь казалась та светлая пора их наивной и чистой любви!
Пока они вдвоем шли к выходу, Лика исподтишка рассматривала повзрослевшего — двадцатисемилетнего — Тима, невольно сравнивая его с Тимом-десятиклассником. Конечно, он изменился. Возмужал. Похорошел. Но в его взгляде и улыбке по-прежнему читалась прежняя нежная детскость. То душевное тепло, та преданность, которые влекли к нему окружающих. От Тима трудно, невыносимо трудно было отвыкнуть…
Она плохо помнила, о чем они говорили во время той прогулки. Болтали обо всем подряд, трещали без умолку — взахлеб, смеясь и перебивая друг друга, дурачась и подшучивая. Лике впервые было так легко с ним наедине. До этого она предпочитала общаться с Тимом лишь в компании остальных ребят-музыкантов, словно подчеркивая, что их отношения носят исключительно профессиональный характер. В Москве она боялась быть с ним самою собой, да и он казался слишком зажатым, если разговор вдруг сворачивал с музыкальных тем на что-то чуть более личное.
Что же происходило с ними обоими теперь, в Питере? Почему не осталось и следа от былых неловкости и смущения? Лишь потому, что в северной столице между Тимом и Ликой не стояла безмолвная тень ее мужа?.. Лика старалась не думать об этом, чтобы не портить такой чудесный день и такое волшебное настроение.
— Хочу шаурму! — заявила она, раскрасневшись от прогулки, свежего воздуха и воодушевления.
— Шаверму, дорогая, шаверму! — смеясь, исправил ее Тим. — Мы же в Питере…
Они зашли в первую попавшуюся шаверменную и через несколько минут уже получили по горячей порции жареного на гриле мелко нарубленного мяса, завернутого в лаваш и приправленного специями и соусом.
— Лучшая шаверма в Петербурге! — подмигнул им черноглазый смуглый продавец, и уже один только божественный запах, исходящий от лакомства, заставил Лику безоговорочно согласиться с этим смелым заявлением.
Они вновь вышли на улицу — есть в помещении было бы слишком скучно — и дружно зашагали по направлению к Аничкову мосту, где, не сговариваясь, остановились, облокотились на перила и принялись с огромным аппетитом поглощать свою — действительно очень вкусную — шаверму.
— Ммм… — застонала Лика от удовольствия, — это невыразимо прекрасно… Я сейчас просто умру от кайфа!
— Звучит, как фраза из порнофильма, — пошутил Тим. — Ты с такими эротическими интонациями это произнесла…
— О, да! — оторвав зубами еще кусок лаваша, весело подхватила игру Лика. — Еще! Я хочу еще, пожалуйста!..
Губы ее смеялись, но наткнувшись нечаянно на взгляд Тима, устремленный на нее, девушка осеклась. Видимо, она слишком уж вошла в образ или переборщила с пресловутыми "эротическими интонациями". Тим снял свои солнечные очки и смотрел на нее так, что у Лики моментально пересохло во рту. В его глазах явственно читался голод, и это не имело никакого отношения к шаверме. Лика поняла, что они стоят совсем близко друг от друга, и — словно в подтверждение этой мысли — Тим протянул руку и осторожно провел большим пальцем сначала по ее губам, точно обводя их контур, а затем спустился к подбородку.
— Что? — еле слышно выговорила она, боясь сделать какое-нибудь неловкое движение и спугнуть его. — Испачкалась?
Господи, пусть это его прикосновение длится вечность… Ей дико хотелось закрыть глаза и прижаться щекой к его горячей ладони.
— Да, — хрипло отозвался он. — Немного…
Она облизнула губы — машинально, без всякого подтекста, и только потом сообразила, как провокационно и двусмысленно в данный момент это смотрелось. Тим не выдержал первым. Он отвел взгляд в сторону и стиснул зубы, чтобы не поддаваться искушению — то ли выругаться хотел, то ли, наоборот, наговорить слишком личного, слишком сокровенного, после чего уже невозможно будет и дальше делать вид, будто ничего не происходит.
В отель они возвращались молча. Тим проводил ее до двери номера и уже собрался уходить. Когда же Лика окончательно уверилась в том, что все тайное, недовысказанное и недопонятое между ними ей просто померещилось, он вдруг резко развернулся и схватил ее за руки.
Она вскрикнула — больше от испуга, чем от боли, хотя ее тонкие запястья тут же заныли от его стального захвата. И от волнения, конечно — потому что от такой непосредственной близости их тел краска снова прилила к ее щекам. Она чувствовала его жаркое дыхание на своем лице, невольно впившись глазами в его губы. Они были так рядом, что голова шла кругом.
— Лика… — прошептал Тим, явно продолжая серьезную борьбу с самим собой и еще не догадываясь, какая сторона возьмет верх. — Лика… Можно тебя попросить сделать кое-что для меня?
— Да, — немедленно отозвалась она. "Все, что угодно", — добавила мысленно.
— Сегодня вечером, после концерта… — он словно гипнотизировал ее взглядом, подавляя волю и замутняя разум. — Мы с тобой можем… поужинать?
Лика шумно выдохнула, сама не понимая — то ли с облегчением, то ли с разочарованием. Речь идет всего лишь об ужине! А дальше ее ожидало еще большее разочарование, потому что Тим добавил:
