– Мама!
Она уходит быстрым шагом, потом вдруг возвращается и бросает мне позолоченный медальон. Внутри фотография какого-то типа с густыми усами.
– Это твой отец. Можешь найти его. Вот ему радость будет с тобой возиться. Прощай!
Я сижу под мокрым снегом. Я должен продолжать жить. Снег становится гуще и начинает меня засыпать.
– Что ты здесь делаешь, малыш?
Я поднимаю замерзшее лицо и вижу человека в военной форме.
41. Венера. 5 лет
Днем я рисую, а ночью у меня беспокойный сон. Мне часто снятся сны. Мне снится, что у меня в голове сидит животное и оно хочет оттуда вырваться. Это крольчонок, и он мне грызет череп изнутри. Продолжая хрустеть, он все время повторяет одну и ту же фразу: «Надо, чтобы ты обо мне вспомнила». Иногда я просыпаюсь с ужасной головной болью. Сегодня ночью боль была еще сильнее, чем обычно. Я встаю и иду к папе с мамой. Они спят. Какое они имеют право спать, когда у меня так болит голова? Я думаю, они меня не любят по-настоящему.
Я рисую свою боль и существо, которое сидит внутри меня и меня гложет.
42. Жак. 5 лет
Мне страшно. Я не знаю, почему мне страшно. Вчера по телевизору показывали то, что они называют вестерн. Я просто окаменел от ужаса. Все тело тряслось. Семья была удивлена.
Сегодня утром появились сестры, изображающие ковбоев, чтобы меня напугать. Я бегу в другой конец квартиры. Они ловят меня в столовой. Я бегу на кухню. Они ловят меня на кухне. Я бегу в ванную. Они ловят меня в ванной.
– Сейчас мы с тебя скальп снимем, – заявляет самая маленькая, Матильда.
Ну почему она говорит такие злые вещи?
Сестры гонятся за мной до комнаты родителей. Потом хотят схватить меня в темной комнате, но я ускользаю у них между ног. Я в ужасе. Где спрятаться? Мне в голову приходит идея. Я бегу в туалет. Для большей безопасности закрываюсь на задвижку. Они стучат в дверь, но я ничего не боюсь, она прочная. В туалете я чувствую себя как в крепости, а они продолжают стучать. Вдруг удары прекращаются. Слышны голоса.
– Что здесь происходит? – спрашивает папа.
– А Жак в туалете закрылся, – пищат сестры.
– В туалете? И что он там делает? – удивляется папа.
И тут меня осеняет. Я произношу фразу, которую всегда говорит папа, когда он хочет побыть спокойно в туалете и которая раздражает маму:
– Я читаю книгу.
За дверью повисает тишина. Я знаю, что в доме слово «книга» немедленно вызывает уважение.
– Что же теперь, дверь взрывать? – любезно предлагает Матильда.
Напряженное ожидание.
Затем я слышу, как папа ворчит:
– Если он сидит в туалете, чтобы читать книгу, нужно оставить его в покое.
Этот урок отпечатывается у меня в голове. Если все не так, как надо, ты закрываешься в туалете и читаешь книгу.
Я сажусь на стульчак и осматриваюсь. Справа лежит кипа журналов, а над ней находится папина этажерка – его библиотека. Я беру книгу. Страницы заполнены буковками, которые лепятся одна к другой и которые я не могу расшифровать. Я любуюсь на обложки книг. К счастью, здесь есть детский альбом с картинками. Я его знаю. Папа мне его уже читал на ночь. Там говорится про гигантского человека у лилипутов и про лилипута у гигантов. По-моему, этого человека зовут Гулливер. Я рассматриваю картинки и пытаюсь понять буквы, чтобы они складывались в слова. Это слишком сложно. Я задерживаюсь на рисунке гиганта, связанного толпой маленьких человечков.
Однажды я научусь читать и закроюсь в туалете надолго, очень надолго, и буду читать так много, что забуду все, что происходит за дверью.
43. Четыре сферы судеб
Эдмонд Уэллс ведет нас к скалистым горам на северо-востоке. Он указывает на узкий проход, и мы устремляемся в лабиринт туннелей. Наконец мы попадаем в огромный грот, освещенный четырьмя сферами примерно по пятьдесят метров в высоту, которые висят в двух метрах над землей.
Ангелы-инструкторы летают вокруг них, как мухи вокруг светящихся висячих арбузов.
– Это место предназначено лишь для ангелов-инструкторов, – сообщает наш наставник. – Но, учитывая ваше желание увидеть то, что другие ангелы не видят и даже не стремятся увидеть, я хочу немного удовлетворить ваше любопытство.
Мы приближаемся.
Все шары одинакового размера, но содержание у них разное.
В первом находится душа минерального мира.
Во втором – растительного.
В третьем – мира животных.
В четвертом – душа мира людей.
Я подхожу к первой сфере. Внутри нее подрагивает светящееся ядро. Неужели это душа Земли, знаменитая Гайа, Alma mater, о которой говорили древние?
– Значит, у Земли есть душа?
– Да. Все живет, а все, что живет, имеет душу, – отвечает Эдмонд Уэллс.
И небрежно добавляет:
– А все, что имеет душу, стремится развиваться. Потрясенный, я любуюсь шарами.
– Все живет, правда? Даже камни?
– Даже горы, и ручьи, и булыжники. Но их душа находится на низком уровне. Чтобы его измерить, достаточно посмотреть на мерцание ядра и интуитивно определить состояние души.
– Таким образом, – говорю я, усвоив эту космогонию, – минерал, будучи на уровне 1, должен иметь 100 пунктов, растение – 200, животное – 300, а человек – 400…
– Именно!
Я вглядываюсь в душу Земли, но у нее не 100 пунктов ровно, а намного больше… 163! Второй шар, скрывающий душу лесов, полей и цветов, тоже имеет не 200, а 236 пунктов. Сфера животных имеет 302 пункта. Что до человечества, то у него только 333 пункта.
– Как, – удивляюсь я, – у человечества нет 400 пунктов?
Эдмонд Уэллс утвердительно кивает:
– Как я уже говорил, в этом и состоит весь смысл нашей работы. Помогать людям стать настоящими людьми. Подлинными «четвертыми». Но, как ты видишь, люди не занимают отведенное им место. Они даже не на полпути между третьим уровнем животных и пятым мудрецов. «Недостающее звено» – это они. Меня смех разбирает от слов Ницше о сверхчеловеке. Прежде чем стать сверхчеловеками, пусть они сперва станут просто людьми!
Я наклоняюсь над шаром человечества и внимательнее приглядываюсь к шести миллиардам крошечных пузырьков, каждый со своим светящимся ядром.
Рауль Разорбак молчит, но я догадываюсь, что он находится под сильным впечатлением от вида всех человеческих душ.
Эдмонд Уэллс склоняется над сферой.
– Вот все наши клиенты. Здесь разыгрывается основная партия. По-моему, если человечество не поставит перед собой такой цели, как самоуничтожение, то через несколько веков смертные станут настоящими людьми, настоящими «четвертыми». Но нам, ангелам, предстоит сделать огромную работу, чтобы поднять их до этого уровня.
