— А ты как думала, кого вышлет господин Крастор? Ожидала девок с хлебом-солью? Стой спокойно, не показывай страха. И когда я буду говорить с Крастором, тоже помалкивай.
— Х-хорошо, — выдохнула Зоринка.
Теперь уже ей стало совсем страшно.
Она, не отрываясь, следила за ллэ, который был уж совсем близко. Вот он, ковыляя словно деревянная кукла, подошел к работорговцам, те ему показали развернутый предусмотрительно свиток. Ллэ постоял-постоял, покачиваясь, затем повернулся и заковылял обратно к замку.
— Н-но, родимая! — и телега, скрипя, снова двинулась вперед.
Еще долго ехали они сквозь тройное кольцо высоченных стен, к сердцу замка. Зоринка, хоть и попискивала от страха, все же с интересом оглядывалась. У нее складывалось впечатление, что замок, несмотря на ухоженный вид и чистоту внутри, был совершенно нежилым.
«Ну а кто здесь живой?» — она хмыкнула.
Ллэ, которых они встречали, провожали телегу равнодушными взглядами блестящих, словно стекляшки, глаз. Ни один из них не шевельнулся, и ни один из них не протянул руки к свежему мясу.
«Это вампир их держит», — догадалась девушка, — «ой, а что будет, если отпустит?»
Наконец телега остановилась перед входом в самый настоящий дворец. Зоринка знала, что владетельные князья живут в каменных хоромах, изукрашенных снаружи. А здешние хоромы были во много раз больше, да и украшены куда искуснее.
«Красота какая», — невольно она загляделась на каменную резьбу над входом. Искусно созданные розы, казалось, вот-вот всколыхнутся от набежавшего ветерка.
— Ну, приехали, — ворвался в ее мысли скрипучий голос торговца, — вылазьте, хе-хе… господи Крастор ждет свою жратву.
Когда Зоринка ступила на твердую землю, ее качнуло. Демен подхватил под локоть, удержал.
— Земля шатается, — пробормотала она.
— Слишком долго в телеге тряслись, — негромко пояснил Демен.
Он напряженно озирался по сторонам, бросил тоскливый взгляд в сторону распахнутых ворот, сквозь которые они только что проезжали — но там все заполонили безмолвные ллэ. Не пробиться сквозь них.
— Шагайте, шагайте, — пробубнил за спиной работорговец, — господин уж заждался, поди.
И даже легонько подтолкнул Зоринку меж лопаток. Демена трогать не посмел.
Ступая в неподвижную прохладу огромного холла со сводчатыми потолками, Зоринке еще не верилось, что все происходит именно с ней. Ей казалось, что вот-вот заорет петух во дворе, она откроет глаза — и все это, серый замок, толпы ллэ — растворятся в золотой зелени летнего утра.
Но когда они вошли в зал, где в самом его конце на троне восседал беловолосый человек, сердце упало. Значит, уже не проснется… И, значит, все это именно с ней, младшей дочкой старого Мера…
Ледяными пальцами она вцепилась в ладонь Демена, которая наоборот была горяча, как будто только из парной.
— Господин, — проскрипел откуда-то сбоку голос работорговца, — изволь отведать. Привезли тебе отменный товар. Мужик молодой, сильный, и девка при нем… Кхе… вроде как девица, а там кто ее знает.
Вампир молчал, только Зоринка ощутила жар в груди, как будто прожигал он ее взглядом.
— Подойди, возьми деньги, Ратош, — наконец прозвучал голос господина.
Названный Ратош, не переставая кланяться, приблизился к трону, принял из рук вампира кошель и пятясь, начал медленно продвигаться к выходу. Поравнявшись с пленниками, дернул своего подельника за рукав.
— Чего застыл, идем! Нам тут делать больше нечего…
Зоринка мертвой хваткой впилась в ладонь Демена. Покосилась на своего жениха — тот выглядел очень спокойным и даже уверенным в себе.
— Господин Крастор, эти люди сделали ошибку, схватив нас, — произнес Демен.
Вампир медленно поднялся с трона. Был он одет в черные одежды, но нижняя рубаха белела, словно первый снег. Длинные совершенно белые волосы рассыпались по широким плечам. Бледное, очень правильное и даже слишком красивое для мужчины лицо выглядело застывшей маской.
«А Демен прав, — внезапно подумала Зоринка, — они очень красивы… только красота эта… мертвая, непонятная нам…»
Она моргнула.
Еще мгновение назад вампир Крастор был у своего кресла, а теперь его ледяные пальцы уверенно приподняли ее подбородок. Зоринка встретилась с ним взглядом. Сердце ухало где-то в горле.
«А глаза-то черные… как безлунная ночь… так, верно, всегда в царстве Хенеша…»
Крастор потянул носом воздух.
— Девственница, — прошелестело по залу, — какой приятный сюрприз.
— Господин Крастор, она предназначена не вам, — сказал Демен.
— Почему же?
Зоринка лишь вздохнула с облегчением, когда вампир отпустил ее и плавно, как будто перетекая по воздуху, переместился ближе к Демену.
— Я вез ее госпоже Лорин. Это обещанный подарок, госпожа Лорин ждет.
— Да неужели? — снова шелестящий голос, напоминающие игру ветра в сухой листве.
— Я обещал госпоже Лорин свою невесту, — уверенно повторил Демен, даже не глядя в сторону Зоринки, — работорговцы схватили нас, когда я заманил эту девку и собирался связать, чтобы везти…
Вампир отступил на шаг, смерил Демена взглядом. Зоринка, не зная, что и думать, смотрела то на одного, то на другого. Что за игру затеял ее жених? Или… А вдруг он… и правда?..
— Интересно, — вампир потер подбородок, — как ты можешь подтвердить свои слова?
Демен резко дернул ворот рубахи.
— Метка. Она оставила на мне метку.
И тут произошло нечто, отчего Зоринка испытала острый рвотный приступ. Хорошо еще, что желудок был пуст.
Крастор перетек вплотную к Демену, очень нежно, почти по-женски обнял его за плечи и… лизнул тот самый шрам. Язык у нежити был раза в два длиннее человеческого. Пощекотал кончиком рубцы на коже, игриво прошелся по шее. Демен не шевелился.
— Значит, малышка Лорин с тобой покувыркалась и решила оставить тебе жизнь? — прошептал вампир, все еще не отпуская Демена, — как мило. И ты за это обещал ей свою невесту? И Лорин ждет, действительно ждет?
— Да, — просто ответил Демен, — это так.
Миг — и Крастор снова перед Зоринкой, и снова его ледяные пальцы приподнимают властно ее подбородок.
— Какая жалость, куколка, — прошептал Крастор, — что ты предназначена Лорин. Со мной ты бы почувствовала нечто совсем другое… Я бы взял тебя, как многих до этого, ты бы ощутила мой язык там, где еще никто не побывал… А потом я бы выпил тебя, наслаждаясь каждой каплей. И тебе бы понравилось. Это была бы прекрасная смерть — смерть от невероятного удовольствия. Ты бы кричала и стонала, прося еще. Скажи, милая, ты знала о том, что замыслил твой жених?
