— Тпр-р-ру, — осадила она жеребца у остатков плетня.
Не торопясь спрыгивать на землю, заглянула в оконце с обвисшей ставней. Внутри было темно, но тянуло дымком, а это означало, что Демен разводил огонь.
Зоринка зажмурилась, собираясь с мыслями.
Так. Сейчас она войдет внутрь. Сделает то, о чем рассказывала Ясна, а потом попросит Демена отправиться за Росинкой. И он, разомлев от ее ласк, непременно согласится.
Зоринка спешилась, привязала коня. Затем, осторожно ступая и морщась — ведь босая убежала из терема — кое-как перелезла через плетень, прокралась к двери.
«Теф, помоги!»
И осторожно толкнула рассохшуюся дверь.
Та отворилась легко, словно приглашая. Даже не скрипнула. Затаив дыхание, девушка шагнула через порог. Взгляд метнулся от стены к стене, отмечая тлеющий в полумраке очаг, кособокий стол. У дальней стены светлела постель, где, безмятежно раскинувшись, спал ее жених.
Зоринка на цыпочках приблизилась. Ей было страшно и одновременно любопытно, и от этой странно смеси чувств по коже разбегались щекотные мурашки. Напряжение свернулось тугим комом в животе.
В окно косо падал Сифов свет, выхватывая из тени широкие плечи, обтянутые полотняной рубахой, четкую линию скул, широкие брови вразлет. Бороду и усы Демен сбрил, и потому лицо его казалось совсем молодым, мальчишечьим. Подушки у него не водилось, и потому Демен спал, подложив руку под голову. Ворот рубахи распахнулся, обнажая смуглую гладкую грудь с узорами родовых татуировок. У основания шеи бугрился свежий розоватый шрам, словно от укуса.
Зоринка вздрогнула. Отчего-то вид этого странного шрама пугал до дрожи в коленках. Кто мог его укусить там? И, едва соображая что делает, протянула руку и коснулась страшного следа.
…И в тот же миг на ее запястье сомкнулись стальные пальцы. Рывок — и она уже беспомощно барахтается на жесткой лежанке, а Демен, тяжело дыша, прижимает к ее горлу нож.
— Демен! — только и успела пискнуть девушка.
А сама подумала — «не успею». Еще мгновение — и он перережет ей глотку словно курице. Глупой курице.
— Хенеш, — пробормотал мужчина, отпуская ее, — ты?!!
Он быстро сел на постели, нож спрятал под тюфяк. Провел руками по лицу, прогоняя остатки сна, затем повернулся к притихшей Зоринке.
— Могу я спросить, какого Хенеша моя дражайшая невеста делает здесь, в это время да еще в таком виде?
Зоринка сглотнула. Внезапно вся затея начала казаться никудышней. Только вот… что теперь делать?
— Меня… батюшка запер, — прошептала.
— Так ты еще и сбежала из дому? — Демен приподнял бровь, и Зоринка вдруг подумала, что вот сейчас, в полумраке, он ей даже кажется красивым. Правда, немного опасным при этом.
— Да, — просто ответила она и тоже села. Рядом.
— И зачем? — в голосе мужчины звякнул металл, — чего ты хочешь?
— Ну… — Зоринка судорожно вспоминала слова Ясны о том, как надо себя вести с мужчинами, но все дельное вдруг выветрилось из головы.
— Ну?
Она взглянула ему в лицо.
— Я хотела поговорить с тобой.
— Поговорить можно и днем, — Демен встал, прошелся по дому. Потолок был низок, и потому он постоянно был вынужден пригибать голову, — тебе не нужно было сюда приходить, Зоринка. Но, раз уж ты пришла, то говори, что хотела.
— Я…
«Хорошо, что здесь темно, — решила Зоринка, — не будет видно, какая я красная. Небось, и уши покраснели».
Она было заикнулась про Росинку, но потом вспомнила, что перед этим нужно вести себя как правильная жена. Поднялась медленно, также медленно подошла к застывшему в ожидании Демену и приникла головой к его груди.
— Зоринка, — тихо напомнил он ей, — у нас только еще будет свадьба.
— Я знаю, — прошептала она, растерянно впитывая новые, незнакомые доселе ощущения.
Все дело в том, что до сего момента дурковатая дочка старого Мера ни с кем не обнималась, и уж тем более, ни с кем не целовалась. И ощущение горячей, твердой как камень груди Демена под щекой было настолько невообразимым и одновременно вышибающим дух, что Зоринка замерла, попросту не соображая, что делать дальше.
— Ты в самом деле умом скорбная? — негромко поинтересовался Демен, — или про тебя так только говорят? Видя, что ты вытворяешь, я начинаю склоняться к первому. На месте старого Мера я бы не ерепенился, а выдал бы тебя замуж за первого встречного.
Она вздрогнула, ощутив на спине его теплые ладони. Демен мягко привлек ее к себе. Прошептал в макушку:
— Зачем ты пришла?
«Надо решаться», — подумала Зоринка.
Она подняла голову, привстала на цыпочки и, дотянувшись, легко коснулась губами его губ. Замерла, не отстраняясь, выжидая.
Демен порывисто выдохнул, а затем, чуть сильнее прижав ее к себе и запустив пальцы в распущенные волосы, раскрыл своими губами ее рот.
То, что произошло дальше, Зоринка не могла даже описать. Это было чудесно. И невероятно сладко. И в то же время отдавало полынной горчинкой и легким привкусом меда. Горячие руки выписывали узоры на ее теле, заставляя все сильнее вжиматься в Демена.
Внезапно он резко отстранился, шагнул назад, оставляя ее растрепанной и окончательно растерянной. Сказал, с трудом переводя дыхание:
— Старый Мер тебя обязательно выпорет за такие поездки. Возвращайся домой, моя невеста. И лучше бы тебе было и не приезжать.
Она невольно прикоснулась пальцами к губам, которые оказались болезненно припухшими. И грудь… странные ощущения в груди, болезненно-сладкие.
«Самое время просить», — мелькнула вялая, утратившая вдруг всю яркость мысль.
И Зоринка выпалила:
— Помоги мне выручить Росинку, Демен.
На несколько мгновений лицо мужчины окаменело, и Зоринка испугалась, что он сейчас схватит ее за волосы и вытолкает прочь. Потом Демен резко передернулся, как будто вспомнил что-то неприятное, меж бровей пролегла суровая складка.
— Твоя сестра мертва, Зоринка. Ты ничего не сможешь изменить.
— Я не верю, — прошептала она, — Росинка в плену, да. Но не может быть, чтобы госпожа убила ее так быстро. Росинка — дорогая родовитая пленница…
— Да, это так, — устало проронил Демен, все еще неподвижно стоя перед ней, — только вот госпоже плевать на всю вашу родовитость. Оставь эту блажь, Зоринка. Твоя сестра уже у Тефа и каждое утро смотрит на тебя с небес.
— Умоляю, — прошептала Зоринка.
На глаза набежали слезы. То, что говорил Демен… Это было невозможно слушать, в это было невозможно верить.
Она медленно опустилась на колени.
— Демен, пожалуйста, помоги мне. Я… сделаю все, что ты захочешь. Все…
