В тот же вечер Фрэнсис Разорбак повесился над унитазом. Рауль считал, что это был не суицид, а самое настоящее убийство. Своей изменой мать причинила чуткому и ранимому отцу невыносимую боль, а потом преспокойно воспользовалась его наследством.
Никто не видел ничего странного в произошедшем. Все сочли очень логичным, что профессор философии, увлекавшийся темой смерти, решил сам узнать, что находится по ту сторону жизни. Даже Рауль в это поверил! Без помощи Сатаны он никогда бы не узнал правды.
Правда – это самое ужасное оружие, и ангел тьмы не скупился на подробности. Так полицейское расследование было закончено в раю. Каких только возможностей не дает нам открытие Континента Мертвых!
В пентхаусе, сидя за коктейлями Амандины, мы пытались утешить нашего товарища. Но казалось, все наши доводы и увещевания производили ровно противоположный эффект. Чем больше мы твердили, что вся эта история осталась далеко в прошлом, чем настойчивее просили его оставить мертвых и живых в покое, тем яростнее становился Рауль.
– Она убила моего отца! – кричал он, сжимая голову ладонями.
– Нет, он сам покончил с собой. Ты ведь не знаешь, что у него творилось в голове, когда он совал ее в петлю.
– Я не знаю, а вот Сатана знает. Мой отец любил свою жену, а она его предала, вот и все.
– Сатана только тем и занимается, что топит невежд в их невежестве, – не сдавался я.
Но Рауль был уже неспособен рассуждать спокойно. Как и раньше, все вокруг было для него искажено его идеей фикс.
В приступе ярости он вскочил, опрокинув стул и стакан, и бросился прочь с танатодрома.
Догадываясь, что он задумал, я кинулся искать телефон его матери. Я предупредил ее, что Рауль убежден в том, что она стала причиной смерти его отца, и сейчас он мчится к ней, чтобы отомстить. Она сказала, что Рауль ошибается и она легко сможет перед ним оправдаться, но все-таки постаралась побыстрее закончить разговор.
Она швырнула несколько юбок в чемодан, и когда человек с искаженным от гнева лицом, имевший отдаленное сходство с Раулем, ворвался в квартиру, там уже никого не было.
Так и не сумев найти мать, он отправился к тому самому Филиппу, который был ее любовником. Рауль бросился на него с кулаками, но тот оказался сильнее и швырнул его на ковер. Гордый танатонавт, превратившись в разозленного ребенка, топал ногами и хотел все разнести к чертям собачьим!
Все-таки он слишком легко поддается вспышкам гнева!
Впервые я осознал, что мой старинный друг зачастую не видел настоящей правды. За ней лучше следовать, чем присваивать ее себе. Кстати, вот почему убили святого Петра-Гермеса. И разве не говорил Фредди, что «мудрец ищет правду, а глупец ее уже нашел»?
– Моя мать – самая сволочная сволочь, – кипятился Рауль, вернувшись к нам.
– Да кто ты такой, чтобы ее судить? – разозлилась Стефания, прикладывая примочки к его синякам. – Твой отец тоже дров наломал. Он бросил ее и ничем не интересовался, кроме своих книжек. Ты сам говорил, что он почти не занимался тобой. Воспитывала-то тебя она!
Но Рауль находился уже в таком состоянии, что ничего не слышал.
– Мой отец был ученый, философ, – твердил он. – Он посвятил себя науке. Он был первопроходцем, исследователем смерти. Моя мать его убила!
Роза положила прохладную ладонь на его пылающий лоб.
– Не все так просто, – мягко сказала она. – Ты должен быть благодарен матери. Даже если она подтолкнула твоего отца к самоубийству, она возбудила в тебе непреодолимое желание узнать, что такое смерть. Благодаря ей ты занялся биологией, начал исследовать анабиоз сурков, стал пионером танатонавтики и, наконец, открыл Континент Мертвых.
– И это тоже правда, – пробормотал Рауль.
– Если тебя это хоть как-то утешит, то вспомни, что на том свете ей придется явиться на суд. Ее душа тоже пройдет взвешивание. У ангелов будет вся информация об этом деле, они выслушают свидетельские показания твоего отца. Одержимые гордыней, люди воображают, будто сами, еще на Земле, способны всем воздать по справедливости. Такая справедливость – сплошная иллюзия.
– Да, – подхватил я. – Верь в ангелов и судьбу. На том свете они ее накажут так, как она этого заслуживает.
– Может, они отправят ее обратно на Землю жабой? – предположила Амандина, желая утешить Рауля.
Он осушил полный стакан коньяка и потребовал еще.
– Проблема в том, что обязательно найдутся счастливые жабы, – пробурчал он. – Я бы хотел, чтоб ее реинкарнировали тараканом и кто-нибудь раздавил ее каблуком.
Тут уж я не выдержал и тоже попросил коньяку.
– Знаешь, Рауль, мне кажется, тебе срочно необходимо к психоаналитику, – вздохнул я. – Ты совершенно не готов выслушивать откровения Сатаны.
– И не будем забывать, что Сатана – ангел зла, – заметила Амандина.
Я пихнул Рауля кулаком в плечо.
– Слушай, ты помнишь, как мы с тобой дрались с сатанистами? А теперь ты сам просишь у Сатаны помощи, чтобы решить свои проблемы. Ты знаешь кто? Ты опереточный Фауст!
Я уже был по горло сыт его припадками, и мне страшно захотелось хорошенько встряхнуть эту сердитую и пьяную развалину.
– Слушай сюда! – закричал я. – Ты нам еще нужен на танатодроме, понял? Нужен каждый день и каждую минуту. Оставь свою мать в покое. У нас совершенно нет времени, чтобы тратить его попусту.
Рауль зло рассмеялся:
– Господин доктор собрался читать мне мораль? На себя посмотри! Будь спокоен, я и про тебя кое-что узнал.
Я пожал плечами.
– Что за ерунда, – сказал я. – Сатана рассказал тебе о твоем отце, потому что ты этого очень хотел. Но вот с какой стати ты говорил с ним обо мне?
– Друг мой! Старый мой друг! Да меня просто распирало от желания все узнать, вот он и о тебе сообщил две правдивые вещи.
И тут я прямо нутром почуял, что ничем хорошим мне это не светит. Только настоящие друзья знают, как ударить побольнее. Мне захотелось крикнуть: «Давай, гадюка, плюйся ядом!» – но страх победил. Я зажимал уши ладонями, пока он выкладывал свои откровения. По лицам женщин я понял, что мне каюк. Розу особенно задело то, что говорил Рауль.
Едва я отнял ладони, как Рауль заплетающимся языком начал все по новой:
– Что, ушки заложило? Ничего, я повторю…
– Не хочу, ничего не хочу знать! – заорал я во все горло.
Но не успел я снова заткнуть уши, как он уже ляпнул:
– Твои родители бесплодны! Вас с Конрадом усыновили! Это правда номер один.
Мне показалось, что меня сшиб грузовик. Теперь он отъехал и снова набирает скорость. Сейчас будет давить из меня томатную пасту. Мир вокруг рушился. Мое прошлое – не мое. Моя семья – не моя. Мой отец – не мой отец. Моя мать – не моя мать, мой брат – не брат мне. И даже прабабушка Аглая…
