– Свет вам в спину! Кого надо отвезти?
Голос был совершенно незнакомый, немного хриплый. Варя обернулась. В шаге от них стоял коренастый гуманоид сине-серого цвета. На нем не было полной формы, но была форменная кепка таксиста.
А Кирилл? А Кирилл стоял у лифтов, спиной к ним.
– Меня отвезти… – растерянно пролепетала Варя.
Один из лифтов приехал, Кирилл шагнул в него, так и не обернувшись. Двери лифта бесшумно закрылись.
– Меня надо отвезти, – повторила Варя. – Извините, пожалуйста, что не поздоровалась. Мне сегодня что-то… немножко нехорошо.
– Понял, бывает! – кивнул таксист. – Хотите, я вас до машины на руках понесу?
– Не, я сама. Спасибо!
В машине Варя думала о том, что ее никто никогда не носил на руках, разве что во младенчестве. А потом она стала думать о Дюшке. Смог бы он ее носить на руках? Наверное, нет. А потом Варя вспомнила уроки физкультуры, на которых Клюшкин показывал самые плохие результаты. А потом они приехали.
Добравшись до Онна и попрощавшись с водителем, Варя упала на палас и заснула ровно на том самом месте, на котором спала в свою первую осознанную ночь на уровне Пи, который правильнее называть не уровнем, а браной. На следующий день Варя Воронина позвонила Тыхе Быхе, извинилась и отказалась от дальнейших тренировок. Надо было учиться жить дальше. Без Дюшки.
Глава 19. Один из трех или четвертая
С Агафеном происходило нечто непонятное. Он медленно, но верно становился каким-то другим. Умнее, что ли… Или внимательнее. Он не знал, конечно, что похожие изменения происходят и с некоторыми другими жителями их городка – с теми, в кого попали самые большие частички ангела Старка. Агафен чувствовал, что что-то с ним теперь не так. Это «не так» прочно сидело внутри него, затаившись и ничего не предпринимая. Но оно было, несомненно.
Гай Юлий Агафен не любил зиму. Зимой холодно. Зимой холодно сидеть на полу. Когда сидеть на полу становилось холодно, Агафен залезал повыше. Сейчас он с ногами забрался на то, что повыше. На диван в любимом холле «Скорой помощи». На диване было лучше, чем на полу. Агафен сидел на диване и думал о том, что на диване сидеть лучше, чем на полу. Раньше он не знал, что то, на чем он сидит, – диван. А теперь вдруг запомнил, вот так! И поэтому он теперь может думать, что на диване, именно на диване, – лучше, чем на полу.
Дурик Агафен был в восторге от того, что он теперь может думать такими сложными новыми словами. А о том, какие чувства были у Старка, когда он обнаруживал у себя мысли подобной глубины, лучше не рассказывать.
Появление в «Скорой помощи» Риза прервало размышления Агафена о диване. Увидев Риза, Агафен улыбнулся. Он уже знал, что это – Риз. Риз часто говорит с ним… Говорит с ним… О чем-то…
Риз остановился у самого входа. Он смотрел на Агафена и думал. В том, что Гай Юлий Агафен – это Дюшка Клюшкин, Риз вообще-то сильно сомневался. Да, он съел мясо. Да, повторил, что он Дюшка. Да, его, придурка, легче было подменить на Дюшку. Но это все еще ни о чем не говорит! Съел мясо – подумаешь, он же даун, он все что угодно может слопать. Повторил, что Дюшка, – ну и что, это у него манера такая – повторять. Да и какой смысл ангелам делать из Дюшки дурачка?
Агафен улыбался Ризу широко и открыто. Словно издевался.
«А подменить могли любого, – продолжал размышлять Ризенгри. – Хотя, с другой стороны, – как? Вот живет себе человек на Земле-4, его все знают. У него семья, работа, друзья, привычки. Вдруг – бац! – в его тело вселяют Дюшку. А человека куда? И как Дюшку в него бац? Что, вытащили Дюшкины мозги и… Если бы Дюшка был супермутантом, тогда проблем не было бы: изменил тело и… О! Вот! Вот оно, то, что надо! Конечно!
И как это ему сразу не пришло в голову! Разумеется, Дюшка теперь просто – супермутант. Потому он и может притворяться любым человеком. Значит, надо всех подозреваемых, то есть претендентов на роль Клюшкина, проверять на мутантские способности. Только вот как именно?»
– А у меня есть лошадь, – отчетливо произнес вдруг Агафен, извлекая из кармана маленькую глиняную фигурку. – Хочешь? На.
Ризенгри оторопел. Чтобы Агафен заговорил сам, по собственной инициативе? О нет! Пока Риз тормозил, Агафен настойчиво повторил:
– А у меня есть лошадь, хочешь, на.
Ризи приблизился к несчастному придурку. Поверить в то, что ангелы превратили его лучшего друга вот в это чучело, он почти не мог. Превратили, стерев память. Наверняка. Но зачем они над Дюшкиными мозгами издевались? Да, такого на мутантские способности не проверишь, бесполезно. Если это – Дюшка, придется как-то по-другому проверять.
– Ты не бойся. Она уже застыла, – сказал Агафен и добавил: – Она из сада.
– Что?
Риз взял из рук придурка глиняную фигурку. Белая лошадь не вызвала у него никаких эмоций. Риз Шортэндлонг понятия не имел о том, что его сестра любила застывший полукруглый сад, наполненный белыми лошадьми. Риз покрутил фигурку в руках.
– Ты – Дюшка Клюшкин? – тихо спросил Риз. – Ты не бойся, ты только шепни, я никому не скажу, честно. Или знак какой подай. Ты – Дюшка?
Агафен промолчал. Раньше он бы просто повторил то, что ему сказали. Но сейчас он с невольной помощью кого-то, кто стал частью его, понял, что повторять не нужно. Потому что это был вопрос. А на вопрос нужно отвечать другими словами, не из вопроса. Но какими словами? Тот, кто сидел внутри Агафена, опять затаился. И не подсказывал. Тогда Агафен вздохнул и выдал свой собственный вариант ответа. Агафен сказал:
– А у меня есть лошадь, хочешь, на. Она из сада. А у меня есть лошадь. Ты не бойся. Она уже застыла. А у меня есть лошадь. Хочешь?
Ризенгри застонал, схватился за голову и ушел на работу, в архив СС. В «Скорую помощь» он заходил теперь только ради Агафена, который мог быть Дюшкой.
Вечером Ризи поставил лошадку Агафена в «своей» квартире на полочку и сел за работу. Разложил на столе какие-то чертежи и задумался. Шортэндлонг проводил в крошечной комнатке номер восемь довольно много времени, почти все вечера. Вечерами Риз мастерил фотоаппарат. И одновременно телефон. Дела продвигались медленно. Риз ужасно ругал себя за то, что никогда раньше не интересовался техникой. То есть он, конечно, интересовался, но как пользователь. Разбирался в новых, модных марках, знал, чем одна модель круче другой. А вот как самому сделать простейший фотик? Проблема! Ладно, по вечерам на этой отстойной планете все равно нечем заняться…
Лизка постучалась тихонько. В том, что это Лизка, Риз не сомневался. Только она одна так стучалась – словно царапалась. Риз свернул чертежи и пошел открывать.
– Чего тебе?
– Ничего, мама зовет.
– Зачем?
– Не знаю.
– Ладно, я сейчас.
Риз собирался закрыть перед носом сестры дверь, но она неожиданно юркнула в комнату и бросилась к лошади.
