Мелкий песок, гравий, камни, горная порода, кристаллическая пудра непрерывно сменяют друг друга. Здесь есть все формы минеральной жизни, но ни одной растительной или животной. Встречая утес, муравьи перелезают через него. Лужи песка, столь мелкого, что он кажется жидким, они огибают, боясь утонуть. Вокруг тринадцати муравьев простираются панорамы то розовых сьерра, то светло-серых долин.
Но даже вынужденные кружить и огибать озера мелкого песка, они не теряют направления. У муравьев есть два особых способа ориентироваться: феромонные тропинки и вычисление угла между линией горизонта и лучами солнца. Путешествуя по пустыне, они используют еще и третий: орган Джонстона, состоящий из крошечных черепных каналов, наполненных чувствительными к магнитным полям земли частицами. Муравьи, где бы они ни оказались на этой планете, в состоянии определить свое местонахождение относительно невидимых магнитных полей. Они умеют также открывать подземные реки, так как солоноватая вода изменяет магнитные поля.
Пока орган Джонстона твердит им о том, что воды поблизости нет. Ни сверху, ни снизу, ни вокруг. И если они хотят дойти до большого дуба, надо идти вперед по сияющей бескрайности.
Разведчики все больше хотят есть и пить. В этой белой и сухой пустыне дичи немного. К счастью, они чувствуют неподалеку присутствие жизни, столь им необходимой. Это пара скорпионов в разгаре любовной игры. Эти крупные паукообразные могут быть опасными, поэтому муравьи предпочитают подождать окончания их забав. Их будет легче убить, когда они устанут.
Игра начинается. Самка, которую можно узнать по пузатому животу и коричневому цвету кожи, хватает своего суженого щупальцами и сжимает так, как будто хочет станцевать с ним танго. Затем она толкает его вперед. Самец, более светлокожий и стройный, пятится назад, подчиняясь своей любушке. Прогулка тянется долго, муравьи следуют за ними, не решаясь помешать танцу. Самец останавливается, хватает сухую, убитую заранее муху и предлагает ее своей скорпионихе. Поскольку зубов у нее нет, дама щупальцами подносит еду к своему боку, снабженному острыми краями. Превратив муху в лохмотья, скорпиниха начинает обсасывать ее. Потом оба скорпиона берутся за лапки и возобновляют танец. Наконец, обнимая милую одним щупальцем, самец другим выкапывает пещеру. Помогая себе лапками и хвостом, он роет и выметает песок.
Когда пещера становится достаточно просторной для пары, скорпион-самец приглашает будущую подругу в свою новую квартиру. Они вместе зарываются в землю и закрывают пещеру. Тринадцать любопытных муравьев раскапывают землю рядом, чтобы увидеть происходящее. Подземный спектакль не лишен интереса. Живот к животу, жало к жалу, скорпионы совокупляются. Потом, поскольку от физических усилий самке захотелось есть, она убивает обессиленного самца, не медля проглатывает его и вылезает на поверхность одна, сытая и удовлетворенная.
Муравьи решают, что пришло время атаки. Скорпиониха, к боку которой пристали клочья самца, не желает драться с воинственно, как она понимает, настроенными муравьями. Она предпочитает убежать. И бежит она быстрее, чем муравьи. Тринадцать солдат сожалеют, что не убили ее во время совокупления. Они стреляют вслед скорпионихе муравьиной кислотой, но панцирь у нее достаточно прочный, чтобы выдержать их натиск. Отряд утешается остатками самца-осеменителя.
Сами виноваты, будут знать, как подглядывать. Мясо у скорпиона невкусное, и они по-прежнему голодны.
Идти, и снова идти, идти без конца по бесконечной пустыне. Песок, скалы, щебень, опять песок. Вдруг вдали они замечают неизвестный предмет сферической формы.
Яйцо.
Кто положил яйцо посреди пустыни? Может быть, это мираж? Да нет, настоящее яйцо. Насекомые окружают его, словно этот священный обелиск поставлен у них на дороге, чтобы дать им возможность помедитировать. Они принюхиваются. 5-й узнает запах. Это яйцо, снесенное птицей с юга, это яйцо гигиссы.
Гигисса похожа на белую ласточку с черным клювом и черными глазами. У нее есть особенность: самка сносит одно-единственное яйцо и не строит гнезда. Она откладывает свое яйцо где попало. Действительно где попало. Чаще всего на раскачивающейся ветке, на каком-нибудь листочке-лепесточке на самой вершине скалы, нет чтобы поискать убежище в какой-нибудь нише или другом безопасном месте. И нечего удивляться тому, что хищники, которые его потом находят, ящерицы, птицы или змеи, радостно на него накидываются. А если уж не хищники, так просто порыва ветра достаточно, чтобы сбросить яйцо. Когда везунчик-птенец все-таки вылупится, сам чудом не опрокинувшись с яйцом вниз, он должен еще и не свалиться с высоты – ветки или скалы. Но чаще птенчик, пытаясь разбить скорлупу, падает вместе с яйцом и разбивается. Так что просто удивительно, что эти неумелые птицы еще не вымерли.
Муравьи кружат вокруг необычного предмета.
На этот раз яйцо снесла гигисса еще беспечнее обычного. Своего единственного и бесценного наследника она оставила в самом центре пустыни. Делайте с ним, что хотите.
«Хотя... может, это и не так глупо, – думает 103-й. – Если и есть на свете место, где яйцо не рискует упасть с высоты, то это как раз пустыня».
5-й бросается вперед и ударяет головой о твердую поверхность скорлупы. Яйцо не поддается. Его атакует весь отряд. Глухой стук, как от градин, вот и весь итог. Ужасно обидно оказаться столь близко от такого большого запаса еды и питья и не иметь доступа к нему.
Вдруг 103-й вспоминает один научно-популярный фильм. В нем говорилось о принципе рычага и об использовании его для того, чтобы поднимать самые большие тяжести. Пришло время применить знания на практике. 103-й отправляет всех на поиски сухой веточки, чтобы подсунуть ее под яйцо. Теперь все двенадцать должны забраться на другой ее конец и образовать собой подобие грозди, которая послужит противовесом.
Отряд повинуется, повисает в воздухе, шевелит лапками, увеличивая силу толчков. 8-й, совершенно потрясенный идеей, действует энергичнее всех. Он подпрыгивает, чтобы увеличить свой вес. Дело подвигается: монументальное яйцо шатается, наклоняется, наклоняется, подобно Пизанской башне, и, наконец, падает набок.
Проблема: яйцо мягко опрокинулось на рыхлый песок и теперь, невредимое, спокойно лежит на боку. 5-й испытывает определенные сомнения по поводу опыта Пальцев и решает вернуться к методам муравьев. Он стискивает мандибулы, образуя из них острый треугольник, и, вращая головой справа налево, как бурав у дрели, вонзается в скорлупу. Скорлупа прочна: сотня движений оставила лишь тонкую светлую царапину на поверхности. Сколько усилий ради такого ничтожного результата! Живя среди Пальцев, 103-й привык к тому, что все происходит немедленно, и потерял терпение и упорство, которыми по-прежнему обладают его товарищи.
5-й обессилен. Его сменяет 13-й, потом 12-й, за ним остальные, по очереди. Все друг за другом превращают свои головы в дрель. Проходит много десятков минут, прежде чем появляется маленькая трещинка и сквозь нее брызжет гейзер прозрачного желе. Муравьи набрасываются на питательную жидкость.
Довольный 5-й покачивает усиками. Может быть, изобретения Пальцев и очень интересны, но практика муравьев уже доказала свою эффективность. 103-й откладывает спор. Сейчас у него есть занятие поинтереснее. Он засовывает голову в отверстие, чтобы тоже глотнуть сочной желтоватой субстанции.
