5: стадия духовности. Противоположность цифре 2. У цифры 5 прямая черта наверху, она связана с небом. Волнистая линия внизу: она любит землю и ее обитателей. Она освободилась от земли, но еще не освободилась от неба. Она прошла испытание цифры 4, но она еще в полете.
6: нескончаемый изгиб, без углов и прямых линий. Абсолютная любовь. Почти спираль, приближающаяся к бесконечности. Цифра 6 освободилась от неба и земли, от всех высших и низших запретов. Это чистый вибрационный канал. Ей остается лишь последнее: перейти в творческий мир. Цифра 6 – это также форма растущего зародыша.
7: переходная цифра. Перевернутая цифра 4. Здесь снова перекрещиваются линии. Цикл закончен, цикл материального мира, надо переходить к следующему циклу.
8: бесконечность. Рисуя эту цифру, невозможно остановиться.
9: растущий зародыш. 9 – перевернутое 6. Зародыш готовиться выйти в реальный мир. Он даст рождение...
10: ноль первоначального яйца, но в другом измерении. Ноль в другом измерении начнет новый цикл цифр, но на более высоком уровне. И так далее.
Каждый раз, когда мы пишем цифру, мы передаем ее мудрость.
Эдмонд Уэллс. «Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III.
236. РАЗНОСТЬ ВОСПРИЯТИЯ
На видеоэкране, нависшем над скамьей подсудимых, появилось лицо Максимильена. На нем играла странная, почти сладострастная улыбка. Его крупное изображение приковало Жюли к месту.
Глаза Максимильена горели, в руках у него были маникюрные ножницы. Он брал в руки муравьев одного за другим и отрезал им головы, прямо под объективом своей камеры. Каждый раз раздавался сухой щелчок.
– Что происходит? Что это за спектакль? – спросил судья.
Подошедший судебный исполнитель что-то прошептал ему на ухо. Максимильен заперся в своем доме и благодаря простой видеокамере, подключенной к компьютеру, передавал эту сцену на экран по телефонной связи.
Обезглавливание муравьев продолжалось. Потом, без сомнения, утомившись от сотни убийств, он улыбнулся в камеру, собрал тела жертв и небрежно смел их в корзину для бумаг.
Затем схватил какой-то листок и, сев прямо перед камерой, проговорил:
– Дамы и господа, настал грозный час. Наш мир, наша цивилизация, наш вид находятся под угрозой исчезновения. Страшный враг стоит на пороге. Кто же представляет для нас опасность? Другая большая цивилизация, другой вид обитателей планеты, я имею в виду муравьев. Я некоторое время изучал их, исследовал их влияние на человека. Я установил на компьютерном симуляторе цивилизаций особую программу, с целью узнать, каким станет мир, если муравьи получат доступ к нашим технологиям.
Я установил, что муравьи, превосходящие нас количеством, воинственностью и более совершенным способом общения, буквально через сто лет поработят нас.
С привнесением человеческих технологий их возможности неизмеримо вырастут. Я знаю, дамы и господа, что некоторым из вас это покажется нелепостью. Однако я думаю, что мы не можем рисковать, проверяя правильность этой гипотезы на практике.
Поэтому мы должны уничтожить муравьев, особенно этих пресловутых «цивилизованных» муравьев, обосновавшихся в лесу Фонтенбло. Я знаю, что некоторые из вас находят их симпатичными. Другие считают, что они могут нам помочь и чему-то научить. Они ошибаются.
Муравьи – самое страшное бедствие, которое когда-либо знало человечество.
Один муравьиный город убивает каждый день живых существ больше, чем целая человеческая страна.
Они сначала побеждают, а потом используют в качестве скота все покоренные виды. Тлям, например, они отрезают крылышки, чтобы их было удобнее доить. Вслед за тлями придет однажды и наша очередь.
Осознав опасность, которую представляют для человечества разумные муравьи, я, Максимильен Линар, как представитель человечества решил уничтожить часть леса Фонтенбло, которая благодаря безответственности группки людей кишит теперь освоившими наши технологии муравьями. Если это будет необходимо, я обращу в пепел и весь лес.
Я долго размышлял о будущем. Если мы не уничтожим сейчас двадцать шесть тысяч гектаров зараженного леса, однажды, без сомнения, нам придется уничтожить все леса на земле. Небольшая ампутация спасет нас от гангрены. Знания – заразная болезнь.
Библия учит нас тому, что Адам должен был отказаться от искушения откусить яблоко познания. Ева побудила его совершить непоправимое. Но мы можем помешать муравьям навлечь на себя проклятие.
В лесной зоне, где находятся муравейники, зараженные идеями 103-й, я заложил зажигательные бомбы.
Стараться остановить меня бесполезно. Я надежно забаррикадировался в своем доме, система поджигания бомб, находящаяся под контролем моего компьютера, будет запущена по Сети сразу после этого окончания сообщения, изменить программу извне невозможно.
Не пытайтесь помешать мне. Если каждые пять часов я не буду набирать на моем компьютере секретный код, в воздух взлетит и мой дом, и лес.
Мне терять больше нечего. Я кладу свою жизнь на алтарь человечества. Сегодня идет дождь, я подожду хорошей погоды для начала лесного пожара. Если я погибну во время необдуманного штурма, пусть человечество рассматривает это выступление как мое завещание и пусть кто-то другой продолжит мое дело.
Журналисты бросились передавать сообщения. Незнакомые до этого дня люди в зале переговаривались между собой.
Префект Дюпейрон, приехавший специально для того, чтобы услышать вердикт этого беспрецедентного судебного процесса, на минуту реквизировал кабинет судьи. Он снял трубку, моля Бога о том, чтобы комиссару не пришла в голову дурная мысль оборвать линию.
Бог внял его молитвам, Линар ответил после первого же гудка.
– Что за муха вас укусила, комиссар?
– Чем вы недовольны, господин префект? Вы хотели избавиться от полосы леса для реализации гостиничных проектов группы японцев, ваши желания исполнились. Вы были правы. Это создаст рабочие места и поможет снизить безработицу.
– Ну не так же, Максимильен. Есть более незаметные способы подойти к этому...
– Поджогом этого проклятого леса я спасу все человечество.
У префекта пересохло в горле, а руки вспотели.
– Вы сошли с ума, – вздохнул он.
– Вначале кое-кто так подумает, но потом мне поставят памятники как спасителю человечества.
– Да почему вы так настаиваете на уничтожении этих несчастных муравьев?
– Вы меня что, не слушали, что ли?
– Да слушал, слушал. Вы так боитесь конкуренции других разумных существ?
– Да.
В голосе полицейского было столько убежденности, что префект стал искать сильный аргумент, чтобы его переубедить.
