– На помощь! Освободите меня! Я задыхаюсь! – повторял муравей.
Жюли положила перед ним крошку хлеба, которую он жадно сгрыз. Артур спросил его, готов ли он отвечать на вопросы.
– А что происходит? – спросил муравей через машину.
– Вас судят, – ответил Артур.
– Как это судят?
– Судят в суде.
– Что такое «суд»?
– Место, где решают кто прав, а кто виноват.
– Что такое «прав» – «виноват»?
– Прав – это когда делаешь хорошо. Виноват – это когда наоборот.
– Что такое «делать хорошо» ?
Артур вздохнул. Еще в пирамиде было трудно разговаривать с муравьями, приходилось без конца объяснять значение слов.
– Проблема в том, – сказала Жюли, – что у муравьев нет морали, они не знают, что такое добро и зло, институт суда им неизвестен. Поскольку они лишены понятия о морали, то не могут нести ответственности за свои поступки. Значит, надо отпустить их.
Перешептывание между судьей и заседателями. Судебная ответственность животных явно была предметом их дискуссии. У них было сильное искушение избавиться от муравьев, отправив их обратно в лес, с другой стороны, в их жизни было не так много развлечений, журналисты редко упоминали о заседаниях и о главных действующих лицах судебных процессов. Первый раз их имена будут в прессе...
Прокурор встал:
– Животные не так безнравственны, как вы утверждаете, – заявил он. – Известно, например, что у львов есть запрет: нельзя есть обезьян. Лев, съевший обезьяну, изгоняется из стаи. Как это объяснить, если не наличием у львов морали?
Максимильен вспомнил, что видел в своем аквариуме рыбок-мамаш, которые производили на свет детенышей и тут же догоняли их, чтобы съесть. Кроме того, он вспомнил о щенках, пытавшихся заняться любовью со своей матерью. Каннибализм, инцест, убийство собственных детей... «Первый раз Жюли права, а прокурор не прав, – подумал он. – У животных нет морали. Они не нравственны, не безнравственны, у них просто нет морали. Они не понимают, когда творят зло. Потому, кстати, их и надо уничтожать».
Машина «Пьер де Розетт» снова затрещала.
– На помощь!
Прокурор приблизился к пробирке. Муравей, видимо, различил его силуэт, поскольку выделил:
– На помощь! Кто бы вы ни были, выпустите меня отсюда, здесь полно Пальцев!
Зал рассмеялся. Процесс становился похожим на Цирк с худшим из номеров – выступлением дрессировщика блох. Вместо того чтобы рассматривать опасность копирования муравьиного сообщества обществом людей, все принялись играть с машиной, заставляющей муравьев разговаривать.
Жюли, воспользовавшись всеобщим весельем, снова пошла в атаку:
– Освободите их. Их надо отпустить или убить, нельзя заставлять их страдать в аквариуме.
Председатель терпеть не мог, когда обвиняемые, даже взявшие на себя роль адвоката, приказывают, что надо делать, но прокурор решил, что тут предоставляется хорошая возможность отыграться. Он был взбешен, что не ему первому пришло в голову обвинить муравьев и что Максимильен Линар утер ему нос.
– Эти муравьи – всего лишь стрелочники, – воскликнул он, стоя рядом с машиной. – Надо наказать истинных виновников, надо схватить главарей, надо судить зачинщицу: 103-ю, их королеву.
Обвиняемые удивились, что прокурор знает о существовании 103-й и ее роли в защите пирамиды.
Председатель заявил, что не видит смысла проводить часы в беседах, лишенных взаимопонимания.
– Смею заверить вас, что эта королева 103-я очень хорошо говорит на нашем языке! – убежденно произнес прокурор, размахивая толстой книгой в переплете.
Это был второй том «Энциклопедии относительного и абсолютного знания».
– Энциклопедия! – задохнулся Артур.
– Именно! Господин председатель, в конце этой Энциклопедии есть пустые страницы, заполненные дневником, который ежедневно вел Артур Рамирез. Он был найден во время повторного обыска, разрешение на который получил следователь. В дневнике рассказана вся история обитателей пирамиды, в частности есть информация об очень одаренном муравье, 103-й, знакомой с нашим миром и нашей культурой. Она может поддерживать диалог и не нуждается в разжевывании смысла каждого слова.
Максимильен был в ярости. Во время первого обыска он нашел столько сокровищ, что не обратил внимания на книги в шкафу, заполненные, как ему показалось, просто математическими выкладками и химическими формулами, используемыми при конструкции оборудования. Он забыл об одном из главных принципов, которому сам обучал учеников полицейской школы – с одинаковым вниманием осматривать все.
И теперь прокурор знал о деле больше, чем он.
Судья открыл книгу на заложенной странице и прочел, возвышая голос:
– Сегодня 103-й прибыл с огромной армией, чтобы спасти нас. Чтобы продлить свою жизнь и передать другим свои знания о мире людей, он наделил себя полом и стал королевой. Она хорошо выглядит, несмотря на дальние странствия, на лбу ее остается желтая отметка. Мы поговорили с помощью машины «Пьер де Розетт». 103-я действительно самая талантливая из муравьев. Она сумела убедить миллионы насекомых последовать за ней для встречи с нами.
Перешептывание в зале.
Председатель потер руки. Со всеми этими говорящими муравьями он надеялся составить прецедент и даже войти в анналы факультета права как организатор первого современного процесса над животными. Он заявил важным тоном, нацарапав что-то на листке бумаги:
– Приказ о приводе этой...
– 103-й, – подсказал прокурор.
– Ну да! Приказ о приводе 103-й, мирмекийской королевы. Полицейский, приведите ее в суд.
– Но как же вы собираетесь ее арестовать? – спросил первый заседатель. – Муравья в лесу! Это все равно что найти иголку в стоге сена.
Максимильен встал.
– Это моя забота. У меня есть соображения на этот счет.
Председатель вздохнул:
– Боюсь, что заседатель прав. Иголка в стоге сена...
– Все дело в методах, – уклончиво сказал комиссар. – Хотите знать, как найти иголку в стоге сена? Надо просто сжечь стог и поднести магнит к пеплу.
219. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
МАНИПУЛЯЦИЯ СОЗНАНИЕМ: ЭКСПЕРИМЕНТ ПРОФЕССОРА ЭША: в 1961 году американский профессор Эш собирал по семь человек в одной комнате. Им объявляли, что они подвергнутся опыту по восприятию. На самом деле тестировался лишь один из семерых. Остальные шесть человек были платными ассистентами, помогающими ввести в заблуждение истинного героя эксперимента.
На стене были нарисованы линии длиной в двадцать пять и тридцать сантиметров. Линии были параллельны, было очевидно, что тридцатисантиметровая линия длиннее двадцатипятисантиметровой. Профессор Эш спрашивал каждого испытуемого, какая линия длиннее, и шесть ассистентов отвечали, что линия в двадцать пять сантиметров длиннее, чем тридцатисантиметровая. Когда вопрос задавали настоящему испытуемому, то в 60% случаев он также утверждал, что двадцатипятисантиметровая линия длиннее.
