– Веньку, – тяжело вздохнул Александр. По его лицу Ирина явно читала, что на душе у ее любимого скребли кошки. Он никак не ожидал, что главный подозреваемый скончается у них на глазах, и, похоже, до сих пор не отошел. – И не только.
– О как, – теперь участковый выглядел озадаченным. – А больше у нас тут, почитай, никаких происшествий не было. Или друг ваш пропавший все-таки погиб?
– Думаю, что друг мой жив и здоров, – медленно сказал Александр. – И скрывается на болоте вместе со своим детским товарищем Юрием Моховым, где они ищут алмазы с затонувшего сорок лет назад грузовика. А убиты, тоже сорок лет назад, были Иришин дед – руководитель геолого-разведывательной экспедиции Петр Поливанов и водитель, который вел по топи машину, груженную алмазами.
– И кто же их, по-твоему, убил?
– Из рассказа Полиекта Кирилловича выходит, что Сергей Глебов и Иван Мохов, чему было два свидетеля – сам Куликов и Дмитрий Головин. А как там на самом деле было, теперь уж и не узнать. Последний свидетель в морг увезен.
– Что ж это получается, отцы убили, а дети теперь алмазы ищут?
– Получается, так. По всему выходит, что и Паша, и Юрий, и Вениамин были в курсе произошедшего на болотах. Похоже, им всем отцы про это рассказали. Только Вениамина больше нет. А вот Юрий и Паша, похоже, живы.
– И что собираешься делать? – Ясные глаза смотрели зорко, остро. – В область звонить?
– Завтра – да. А сегодня пойду на болота к тому времени, когда Полиект Кириллович еду туда носил. С собаками пойду. Мне нужно Пашу найти до того, как за ним полиция явится. Дам я ему шанс все мне объяснить с глазу на глаз.
– Один пойдешь или отряд свой под ружье поставишь? – В голосе участкового теперь сквозило любопытство. – Говорят, ты и один целого отряда стоишь.
– Один. Если нас будет много, подлецы эти из укрытия не выйдут.
– И подлецов, получается, не боишься, и собак не боишься, – задумчиво подытожил участковый.
– Не боюсь, Семен Ильич. Я с собаками всегда договариваться умел.
– Пропадут теперь собаки, – горько сказала Светлана Георгиевна. – Не прокормить мне их, да и не управиться с ними.
– Не пропадут. Я их себе заберу, – сказал Александр и пояснил, увидев недоуменный взгляд пожилой женщины: – Выкуплю их у вас, увезу в город. У меня дом свой, построю вольер. Не дам пропасть, они ни в чем не виноваты.
– Я тоже ни в чем не виновата, – голос Светланы Георгиевны звучал совсем потерянно, – когда все эти проклятые события случились, мы даже еще и знакомы не были. И сюда когда переезжали, я уверена, что Пол ни о чем таком даже не думал. Это уж здесь проклятие места на него так подействовало, что алмазы эти ему сниться начали. Уж как я его отговаривала, а он все говорил, что мы и себя на всю жизнь обеспечим, и детей, и внуков. Но вот в то, что Пол мог кого-то убить, я ни за что в жизни не поверю. До самой своей смерти не поверю, и все тут. Хоть режьте меня. И тогда, и сейчас не он убивал. Не он.
– Ладно, Георгиевна, не хватало еще, чтобы тебя тоже кондрашка разбила, – быстро-быстро сказал участковый и похлопал пожилую женщину по руке. – Ты-то что теперь делать собираешься?
– К детям уеду, под Воронеж, – ответила она. – Вот Пола похороню и уеду. Дом, конечно, не продать, кто ж в такую глушь поедет, да и бог с ним. Мне теперь ничего не надо.
– Вы мне термосы дадите? И накидку, которую Полиект Кириллович в дождь носил. Ту, что с капюшоном. Мне очень нужно, чтобы те, кто на болоте, меня сегодня за него приняли, – попросил Александр. – Если правда, что Полиект Кириллович никого не убивал, то их нужно остановить. Потому что тогда убийца – кто-то из них.
– Накидка в прихожей висит, бери, коли тебе надо, – равнодушно сказала Светлана Георгиевна. – Вот только в лес сегодня ходить без надобности. Не выйдет с болот никто.
– Почему? Или вы успели их предупредить?
– Никого я не предупреждала и не собираюсь. Я душегубство не одобряю и помогать им не буду. Просто дождь с утра, вот Пол и сговорился с Юриком, что вечером они понапрасну по топи бродить не будут. Двойную порцию еды им он утром отнес. Так что следующая встреча только завтра. В полвосьмого утра, как обычно.
– Значит, утром пойду, – кивнул Александр. – Место встречи подскажете?
– Подскажу. А пока идите с богом. Мне детям позвонить надо. А Юрику не буду, не переживайте понапрасну.
– Собак я вечером выгуляю, – пообещал Веретьев. – Пусть привыкают ко мне. Да и вам проще.
Вместе с участковым они вышли на крыльцо, спустились со ступенек и подошли к двум мотоциклам с коляской, заботливо прикрытым полиэтиленом, только колеса торчали. Мотоцикл Семена Ильича был старый, со стертой, почти лысой резиной. Мотоцикл Куликовых – новенький, мощный, с толстыми протекторами на колесах, явно предназначенных для езды по бездорожью, смотрелся рядом с ним солидно и дорого.
– Может, продаст Светка за недорого, – задумчиво пробормотал полицейский. – Ей-то машина эта теперь без надобности. Эх, Полиект, Полиект, дурья голова. И что ж так не уберегся-то.
Когда Ирина и Александр вернулись домой, Ванечка все еще спал. Это было удивительно, потому что казалось, что в доме Куликовых они провели целую вечность. На самом же деле прошло всего два с половиной часа.
Остаток дня был долгим и тягостным. У Ирины все валилось из рук, потому что ей казалось, что они с Александром как-то виноваты в смерти соседа, да и Светлану Георгиевну было жалко до слез.
В очередной раз Ирина удивилась, что мужчина, так стремительно ворвавшийся в ее жизнь, так хорошо ее понимает. Когда у Ирины из рук выпала старая чашка, раскололась на три части, она присела на корточки, чтобы собрать осколки раньше, чем до них дотянется сынишка, да так и застыла, рассматривая один из них – чем-то напоминавший собаку с завитым колечком хвостом.
Перед глазами сразу встали оставшиеся без хозяина псы в вольере. Те самые псы, которых пообещал забрать Александр. И следом Светлана Георгиевна, тоже похожая на оставшуюся без хозяина старую собаку, которую никто к себе не заберет.
– Не кори себя. – Саша отвлекся от возни с ребенком, подошел, присел рядом, разжал холодные Иринины пальцы, вытащил осколки, ловко закинул в пакет, в который складывался непищевой мусор. – Много лет назад твой сосед был соучастником убийства твоего деда. Помнишь изречение: «Мельницы богов мелют медленно, но верно»? Куликова мучила совесть, и умер он оттого, что не вынес этих мук.
– Я не судья, чтобы судить, – тихо сказала Ирина.
– И я не судья. Но вспомни, ты рассказывала, что в детстве вас, детей, пугали тем, что на болотах утонул маленький мальчик.
– Да, Васятка Прохоров.
– Но никто и никогда не рассказывал вам о том, что болота забрали двоих взрослых, одним из которых был твой дед. Как ты думаешь, почему?
– Ну, для бабушки это было очень болезненной темой. Она боготворила деда и всячески избегала разговоров о его смерти. Даже на могилу никогда не ходила.
