«Так близки несмотря на расстояния. И не передать словами то, что в сердце. Всегда верь, есть ты и я, а остальное больше ничего не важно. Я никогда не был искренен, как сейчас. Это наша жизнь и нам решать, как её прожить. Все эти слова я не просто так говорю. Я доверия искал и нашёл его в тебе. Верь, всё остальное неважно». Я прочитала, что было написано, и мои ресницы затрепетали. Это слова моей любимой песни, Гарри напевал мне их когда-то. Кажется, это уже было так давно. Внизу было ещё что-то написано.
«Найди меня, записки тебе помогут» – я прочитала и улыбнулась. Гарри что-то задумал? Я вернулась обратно к ёлке и взяла маленькую коробочку, это был второй подарок для Гарри. Я начала приглядываться, пытаясь увидеть ещё записку. Возле двери увидела ещё один лист бумаги. Я прочитала вторую записку, этот стих тоже помню. Я вышла из дома и пошла дальше искать записки, которые должны были привести меня к Гарри. Так как я была предпоследняя, кто пошёл прятать подарки под ёлку, а Гарри по идее должен был остаться и сидеть за столом, догадываюсь, кто ему помог. Гарри должен был пойти после меня. Всё это время, он сидел, не выходя из обеденной. Похоже, каждый кто выходил из комнаты, подкладывал записку на своё место. Я хотела уже скорее найти его, интересно, что меня ждёт? Сюрприз? Может, он хочет мне лично вручить подарок на Рождество?
Глава 70
«Это было давно, это было давно,
В королевстве приморской земли:
Там жила и цвела та, что звалась всегда,
Эмили…
Я любил, был любим, мы любили вдвоем,
Только этим мы жить и могли.»
Я подобрала ещё одну записку на ступеньках крыльца. Гарри сама оригинальность, я и этот стих помню. Знаю его наизусть, спустившись по ступенькам с крыльца, я начала озираться по сторонам. Телохранителей не было, наверное, отмечают Рождество в своём домике, они же тоже люди. Гарри отпустил Джозефа домой, чтобы он отметил Рождество с близкими, он это заслужил. Присмотревшись, на тропинке возле дома я увидела стопочку записок, сверху лежал камень, так ветер не смог разнести их по всей лужайке. Я подошла и убрала камень в сторону, на записке, которая лежала сверху, было что-то написано, я не узнала почерк.
«Гарри ждет тебя в гостевом домике, мне надоело уже записки прятать, сама дойдёшь. Это я – Мэтт, вы сейчас там сидите, едите, так что я бегу к вам, страшно здесь одному бродить. Идти, короче, к домику». В темноте я еле разобрала корявый почерк Мэтта, он явно торопился. Я собрала все оставшиеся записки, которые он поленился разложить дальше, и пошла к гостевому домику. Ну вот, убил всю романтику блондинчик. Я взглянула на оставшуюся стопку записок, как я и предполагала, это был стих «Аннабель-Ли». Обойдя дом, я направилась к заветному домику, где жили девочки. Похоже, и они в сговоре с Гарри, сегодня они мило сидели и болтали, ничем не выдав себя. Я начала шептать стих себе под нос. Гарри любезно снова поменял имя Аннабель-Ли на моё, и ещё он убрал из стиха все негативные моменты истории любви.
«И любовью дыша, были оба детьми
В королевстве приморской земли.
Но любили мы больше, чем любят в любви,
Я и нежная Эмили.
И, взирая на нас, серафимы небес
Той любви нам простить не могли.
Половины такого блаженства узнать
Серафимы в раю не могли,
Но, любя, мы любили сильней и полней
Тех, что старости бремя несли, —
Тех, что мудростью нас превзошли, —
И ни ангелы неба, ни демоны тьмы
Разлучить никогда не могли,
Не могли разлучить мою душу с душой
Обольстительной Эмили.
И всегда луч луны навевает мне сны
О пленительной Эмили:
И зажжется ль звезда, вижу очи всегда
Обольстительной Эмили;
И в мерцанье ночей я всё с ней, я всё с ней,
С незабвенной – с невестой – с любовью моей —
Рядом с ней распростерт я вдали,
В саркофаге приморской земли.»
Я не торопясь вышагивала по каменной тропинке. На улице было уже темно и тихо, и лишь только звук моих шпилек разносился по саду. В мерцании луны только белое платье выдавало моё присутствие в саду. Проходя мимо кустов белых роз, я насладилась их приятным ароматом. Мои локоны обдувал ветер и нежно ласкал мою кожу, мне было не холодно, что-то тёплое внутри грело меня. Так всегда бывает, когда я рядом с Гарри или просто думаю о нём. Он теплее солнца… Раньше думала, что он мой свет и солнце, что всегда согревало мою душу. Но теперь, рядом с ним, я сама стала солнцем, свечусь, когда он рядом и затухаю – когда далеко. Мне хотелось скорее узнать, что же задумал Гарри. Кажется, что я вижу его насквозь, знаю его мысли, но всё же иногда он удивляет меня. Я даже не догадывалась, что он собирается устроить что-то на Рождество. Он всё ещё загадка для меня, и мне это нравится. С каждым днем я влюбляюсь в него всё больше и больше, хотя кажется, что это невозможно! Но у моей влюбленности и любви нет предела. Каждый день, наблюдая за ним, я нахожу в нём что-то новое. Сегодня удивил меня тем, что послушался меня с первого раза и пошёл оделся, хотя даже Эмме не удалось сделать это. Я начала замечать столько мелочей и ловить себя на мысли, что они мне безумно нравятся. Люблю, как он морщит нос, когда я пытаюсь серьёзно с ним поговорить. Люблю его морщинки возле глаз, когда он смеется, или как хмурит брови, когда я что-то натворила и пытаюсь оправдаться перед ним. Он так смешно смотрит свои сериалы, как ребёнок, с открытым ртом, и внимательно смотрит в экран. Ещё он всегда перевешивает мои вещи в гардеробной, когда я, например, случайно повешу своё платье на вешалку, а сверху ещё накину его пиджак. Гарри любит порядок, но тактично молчит, когда утром на своей вешалке под пиджаком находит моё платье. Он молча всё развешивает по местам, иногда я нарочно раскидываю свои вещи, чтобы узнать, насколько его хватит. Но он сохраняет спокойствие, всегда слушает меня, прислушивается к моим советам. Хотя, он высказывает своё мнение, когда я ломаю что-нибудь в доме, в этом случае он не молчит, и только так начинает ёрничать надо мной, но даже это мне безумно нравится. Мне мил сердцу его смех, бывает, он так закатится, что может десять минут смеяться до слез, а потом успокоиться и сказать, что смеялся из-за пустяка. Задумавшись, я уже стояла возле входной двери. От всех моих мыслей, на лице давно красовалась улыбка. Я постаралась сделать серьёзное выражение лица и вошла в дом. Внутри было темно, на полу стояли свечи и освещали мне путь. Кто-то выложил из лепестков роз тропинку, которая вела из гостиной в соседнюю комнату. Всё намного серьёзнее, чем я думала, розы и свечи… Я положила стопку белых бумажек на кофейный столик и начала приводить себя в порядок. Я быстро поправила платье и расчесала волосы руками, надеюсь, я выгляжу прилично. Я пошла по тропинке из роз, в надежде скорее увидеть Гарри. От предвкушения и ожидания сердце начало вырываться из груди. Из соседней комнаты падали желтые блики, похоже, там тоже горят свечи. Затаив дыхание, я вошла в комнату. Я оцепенела и вошла в ступор. По идее, это комната Руни, но я её не узнаю. Открыв рот, я озиралась по сторонам. Это сон? Я в Париже? Поморгала ещё раз и уставилась на фотообои. Моя тропинка из роз привела меня на тихую улочку. На фотообоях я увидела Эйфелеву башню, деревья, прохожих, улицы, дома, только всё, словно застыло. Для декора были расставлены лавочки, искусственные деревья, фонари приглушенно горели, просто невероятно. Я была в Париже только однажды, но сейчас, будто вновь оказалась там, Гарри просто сумасшедший! Я часто заморгала, чтобы совсем не разреветься от полученных эмоций. Я посмотрела на пол, даже асфальт придумали, правда, он не настоящий, но всё же. Я пошла дальше, передо мной стоял большой дом. Он был нарисован на всю стену, только дверь была настоящая, за ней раньше была комната Аннет. Даже не знала, что ждёт меня за этой дверью, но сделав глубокий вдох, я повернула ручку двери, и она отворилась. Войдя, я оказалась в белой спальне. Всё было белым: кровать с балдахином, столик, диванчик и кресла, и прочая мебель. Прямо передо мной стоял белый стол со стеклянной столешницей, он был накрыт на двух человек. Свечи, белые розы, на потолке увидела шары, они были наполнены гелием. Белоснежная кровать стояла посередине комнаты, возле стены был диванчик и два кресла. На стенах висели картины известных художников, окна закрыты шторами. Всё очень серьёзно, мне даже стало не по себе, я хотела вернуться обратно в дом. Я стояла одна в комнате, но не смогла уйти. Подойдя ближе к столу, встала возле него и облокотилась рукой, на случай, если упаду в обморок от переизбытка чувств, то хотя бы схвачусь за него.
