– Не так уж и плохо думают, – пожал плечами мужчина, – раз пускают нас каждую неделю.
Собрание начиналось, и мужчина в водолазке кивнул, приглашая Мэта садиться, – металлические стулья стояли в зале двумя полукругами. Стараясь вести себя незаметно, Мэтью сел за колонной во втором ряду, рядом с громоздкой трубой системы обогрева, и погрузился в изучение своих ногтей.
В зале собралось не меньше пятидесяти человек. Среди них были механики и управляющие банком, косметологи и корпоративные тренеры. Люди в костюмах и фланелевых рубашках, в служебных халатах и простых джинсах, люди, одетые в шелк и камуфляж. Подростки и семидесятисемилетние старики. Они были совершенно разные, и объединяло их только одно – желание начать жить заново.
Собрание начал хмурый мужчина в джинсовом костюме.
– Меня зовут Лукас, и я алкоголик.
Все поприветствовали Лукаса. Мэт поежился: ему стало ужасно стыдно здесь находиться. Рядом с ним сел пожилой мужчина, опоздавший к началу, но Мэт не посмотрел в его сторону.
Зачитав цели сообщества из Большой книги анонимных алкоголиков, Лукас начал обсуждение, и в следующее мгновение зал зашумел.
Слово взял человек по имени Коли:
– Теперь я осознаю, как легко впадаю в зависимость от всего, что бы ни попробовал, и это меня пугает.
Зал понимающе загудел, и Мэт вытянул шею, пытаясь получше расслышать слова Коли сквозь шум системы обогрева.
– Очень долго я считал, что в жизни надо попробовать все, делать, что хочешь и когда хочешь. Но чем больше я тянулся к этому высшему миру, тем глубже опускался и еле сводил концы с концами. Сейчас я понимаю, что жизнь хороша именно здесь, между этими крайностями.
Он улыбнулся и махнул рукой в знак того, что закончил.
Полчаса кряду слово переходило от одного человека к другому. Наконец очередь дошла до соседа Мэтью. Кашлянув, пожилой мужчина представился собранию.
– Привет, Фрэнк, – поприветствовали его.
– В этом месяце будет двадцать лет, как я не пью.
Его речь прервали бурные аплодисменты.
– Когда я впервые пришел на собрание, – продолжал он, – один человек сказал: «Наши тайны есть наши страдания». Моя зависимость была тайной, и я считал, что, как мужчина, я должен справиться с ней самостоятельно. А справиться не получалось. Боль – отличный мотиватор. Не стоит прятаться в изгнании. Мы нужны друг другу. Поэтому я и пришел.
Затем начали раздавать «жетоны трезвости». Тим получил жетон за то, что не пил тридцать дней, а Фрэнк – за двадцать лет.
Когда собрание закончилось, Мэтью тотчас выбежал на улицу, боясь, что кто-нибудь с ним заговорит. Опять шел снег. Накинув капюшон толстовки, юноша застегнул до самой шеи молнию на куртке. В голове крутились слова участников собрания: «Моя жизнь превратилась в хаос», – говорил Тим. «Я возненавидела себя за то, чем стала», – стенала женщина средних лет. Ветер гнал по тротуару снежную поземку, и Мэтью ускорил шаг.
Услышав гул грузовика, он обернулся, и машина перед ним притормозила. За рулем сидел Фрэнк.
– Подвезти?
– Я иду в Лексингтон-апартментс.
– Мне как раз по пути, – сказал Фрэнк.
Мэт заскочил внутрь и захлопнул дверцу.
– В первый раз здесь?
Мэтью кивнул.
– Что ж, «Двенадцать шагов» работают, если им следовать.
– А если не справишься с ними?
– Тогда они не работают.
– Это ведь непросто, да?
– Взрослым вообще быть тяжело. Почему-то об этом никто не предупреждает, а зря. Стоило бы устроить что-то вроде выпускного вечера перед взрослой жизнью.
– Что, если я и сам не знаю, есть ли у меня с этим проблемы? – спросил Мэт.
– Тебя кто-то надоумил прийти на собрание? Кто-то тебя заставлял? Суд принудил?
Глядя на Фрэнка, Мэт покачал головой.
– Или ты сам пришел?
Мэтью кивнул. Они проехали мимо Фреда Клаусона, посыпавшего солью тротуар перед универмагом Уилсона.
– Значит, проблема есть, будь уверен.
Фрэнк вызывал у Мэта симпатию. Он говорил резко, зато был добрым.
– Собрание мне в целом понравилось.
– Туда приходят самые честные люди, каких ты только сможешь повстречать в жизни, – сказал Фрэнк и вопросительно взглянул на Мэта. – А ты-то почему пришел?
– Я покинул дом в семнадцать, как раз перед смертью отца. Выпивка помогала…
– Заглушить стыд?
Мэтью кивнул.
– Месяцами у меня в голове была полная неразбериха. Иногда я пытался что-то исправить, но становилось только хуже. Я не мог изменить свою жизнь. Потом нашел свою маму и подумал… – Он отвернулся, скрывая слезы.
– Вот как?
Мэт кивнул. Заехав на парковку, Фрэнк остановил машину.
– Ты хочешь вернуться домой?
– Конечно, но я никогда не довожу ничего до конца.
– Тогда ты пришел по адресу, – рассмеялся Фрэнк. – Соль тут вот в чем, – продолжал он, опустив руки на руль, – не возвращайся домой с мыслью, что больше не выпьешь ни глотка. Сразу не получится. Главное – не дать стыду пригвоздить тебя к полу.
Мэт кивнул.
– Что ты принимаешь с утра, чтобы прийти в себя?
– Ксанакс.
– С ним тоже не пытайся расстаться немедленно. Хочешь, буду твоим спонсором?
– Я не знаю, что это значит.
– Я не буду тебе звонить, – сказал Фрэнк, записывая свой номер телефона, – а ты звони мне в любое время дня и ночи. Звони мне, если захочешь выпить. Звони, если хотелось выпить, но ты сдержался. Звони, если все-таки выпил и теперь себя грызешь. Звони мне, когда тебе будет хорошо и когда будет грустно, когда будешь взволнован или взбешен. Вот что такое спонсор. Увидимся завтра?
– Ладно, – ответил Мэт, вылезая из машины.
– И звони, если надо будет подвезти!
Машина остановилась у дома напротив, и Фрэнк вышел поправлять гирлянды, наползшие на молоденькую сосенку.
Глава 11
Покуда в тебе есть желание идти, и запинки радуют Бога.
Клайв Стейплз Льюис
Во вторник днем Мэт шел на работу, срезая путь через площадь, и снова увидел хорошенькую девушку, проезжавшую мимо на машине. Заметив, что она завернула в проулок, ведущий к адвокатскому бюро, он бросился следом. Пролетев мимо беседки с пихтами, остановился пропустить машины и, перебегая улицу перед универмагом Уилсона, едва не угодил под колеса. Девушка торопливо шагала в сторону бюро и не заметила, как Мэт оказался перед дверью ее офиса.
