– Ты в порядке, Глория?
– Да, – сказала я, еще раз взглянув на карточку. – Красивый парень. Как мой Мэтью.
Из кабинета я вышла в раздумьях. За последние годы я видела множество лиц, и каждый раз, когда кто-то походил на Мэта, мое сердце разрывалось.
На улице я выронила сумочку, и все ее содержимое рассыпалось по тротуару. Я даже взвыла от досады. Губная помада закатилась под машину, и, чтобы достать ее, мне пришлось встать на колени. «Ну уж нет, без «Утренней розы» я отсюда не уйду!» – бормотала я, силясь дотянуться до верткого цилиндрика. Наконец удалось подкатить его сапогом. Отряхнувшись от снега, я сдула с лица выбившиеся пряди, и, нащупав заколку, поправила прическу. Давно пора подстричься!
Приведя себя в порядок, я села в машину и собралась было уезжать, когда увидела, как из джипа перед дверью в соседний офис вышел Роберт Лейтон.
– Роберт! – крикнула я в окно и посигналила.
Закрыв дверь офиса, он подошел ко мне.
– Доброе утро, Глори!
– Увидела тебя и поняла, что ты мне нужен.
– В чем дело? – склонился он к окну, чтобы было лучше слышно.
– А ведь, не урони я пять минут назад сумочку, я бы тебя не встретила! Кажется, такое совпадение называют серендипностью.
Роберт явно растерялся, а я продолжала:
– Найди работу для одной девушки…
– Я ведь почти зашел в офис, спасение было так близко! – Он повис на окне, будто лишился сил. – Предыдущая девушка, которую я устроил ради тебя на работу, украла принтер, офисный стул и мою любимую ручку. До сих пор не отошел. Особенно за ручку обидно!
– Мне очень жаль, правда, – склонилась к нему я. – Кто-то из них готов меняться, а кто-то нет. Она была не готова.
– Спасибо, что предупредила!
– Эта девушка совсем не такая!
– Ну конечно!
– Она очень взрослая для своих лет, – упрашивала я. – Ей нужно как-то прокормить ребенка, а отца и след простыл.
– Ах, вот оно что! – Роберт вздохнул и задумчиво помахал кому-то вдалеке. – Она сильная? Способна утащить письменный стол… или стол для совещаний?
– Она совсем малютка! – воскликнула я, хлопнув по рулю. – Просто крошка!
– Ну ладно, Глория! Дам твоим девушкам еще один шанс.
Я захлопала в ладоши.
– Джоди иногда нужно помочь со звонками и бумажками. Но девушка будет отвечать перед Джоди, а ты ее знаешь! Начальник посуровее меня. Увидит, что ручка пропала, – собак в погоню пустит.
– Договорились! – воскликнула я и потянулась пожать ему руку. – Я тогда передам, чтобы она позвонила Джоди?
Роберт со вздохом кивнул.
– Ты не пожалеешь! Она будет умницей и ничего у тебя не возьмет.
– Обещаешь?
– Нет, – рассмеялась я и уехала прочь.
Днем, когда Чез шел на работу, начался снегопад, и тротуар покрылся крупными белыми хлопьями – пришлось ускорить шаг. С каждым днем становилось все холоднее, дороги покрывались льдом. Как уверяли синоптики, наступала самая холодная за последние десять лет зима.
На городской площади Чез увидел Майка и, поскольку притворяться, что он его не заметил, смысла не было, помахал рукой. Майк словно нарочно всегда оказывался поблизости и всем своим видом напоминал о том, какая на улице холодина. Чтобы не подходить к нему, Чез выбрал путь подлиннее: ускорив шаг и опустив голову, пошел в обход площади.
Перед магазином стоял мужчина и болтал с женщиной, сидевшей в машине. Мужчина знакомый – адвокат, работавший в соседнем здании. Пока Чез переходил дорогу, машина уехала.
– Добрый день, – сказал адвокат.
Кивнув ему, Чез зашел в магазин и увидел в углу зала девушку со светлыми волосами. Она стояла за стойкой с распродажной женской одеждой и пыталась заправить волосы за ухо, а они никак не слушались и упрямо выбивались. Тогда она задрала голову вверх: так они хотя бы не лезли ей в глаза.
Подошел Фред Клаусон, сообщил о кое-каких ночных поставках. Слушая его, Чез не сводил глаз с девушки. Никого красивее он не встречал со времен своего переезда. Из-за стойки было видно только ее лицо, но Чез точно знал, что и вся она не менее прекрасна. Он не стал подходить к девушке – какое ей до него дело! – и вслед за Фредом направился на пост охраны.
Эрин зашла на кухню и раскинула руки, давая себя разглядеть.
– Подойдет? Нашла на распродаже у Уилсона.
На ней были черные брюки для беременных и кофточка фиолетового цвета.
– Подойдет для чего? – спросила Мириам.
– На этой неделе я собиралась ходить по собеседованиям и решила купить что-нибудь приличное, но Глория уже нашла для меня работу.
– Все замечательно! – воскликнула я, звякнув ложкой по краю кастрюли.
– Я видела по телевизору, что в адвокатских бюро женщины всегда в костюмах…
– Ты отлично выглядишь, – успокоила я. – В суд тебе идти не придется. Да и Роберт Лейтон давным-давно костюмов не носит.
Сидя за кухонным столом, Мириам уныло наблюдала в окно за своим домом. Рабочие продолжали снимать испорченный ковролин и стенные панели и выносили вещи на лужайку. Мириам приходила туда каждый день – разбирать добро, нажитое за годы брака с Линном – и возвращалась усталой и несчастной. Она старательно просматривала разбухшие фотоальбомы, открытки и письма с чернильными разводами, пытаясь спасти то, что уцелело.
В дом ее не пускали. «Вам сюда нельзя, – говорил ей прораб. – Поймите, это просто небезопасно». Но Мириам все равно умудрялась прорываться и учила всех жизни.
Как-то утром мне в дверь позвонили.
– Простите за беспокойство, мадам, – пробормотал рабочий, – но вы не могли бы последить, чтобы ваша подруга туда не лезла?
Мне стало его жалко.
– Боюсь, море и то удержать проще.
– Хорошо, спасибо, – понуро произнес он. А из соседнего дома послышались крики ее указаний.
Пару дней назад Мириам сказала: «Я всегда говорила Линну, что хочу другой дом. А теперь, когда я хочу жить именно здесь, дома не стало». Я пыталась ее подбодрить тем, что можно покрасить стены в новый цвет или поклеить новые обои, даже устроить перепланировку. Увы, она упорно не хотела замечать лучик солнца, способный пробиться и в самый сумрачный день.
Тяжело вздохнув, Мириам принялась читать витражную табличку, висевшую на моем окне:
Боже, даруй мне удачу, чтобы встретить хороших людей,
Забывчивость, чтобы не помнить о плохих,
И зоркий глаз, чтобы отличать их друг от друга.
Кисло усмехнувшись, она покачала головой, и, глядя на нее, я рассмеялась. Я протянула ей тарелки, что достала из шкафа, и Мириам устало поднялась на ноги, дыша, как загнанная лошадь.
